Маршалы Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Рубцов cтр.№ 27

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Маршалы Сталина | Автор книги - Юрий Рубцов

Cтраница 27
читать онлайн книги бесплатно

Такие настроения возникали при каждой танковой атаке врага, продолжал Двинский: «Я не все знаю, что вам писал или говорил Кулик, но думаю, что он преувеличивал как насчет танков у врага, так и насчет числа уничтоженных нами танков».

А что стоили маршальские вопросы: «А плавать умеешь?». Тогда, каялся секретарь обкома, это расценивалось как грубоватые шутки храброго и видавшего виды человека над еще необстрелянными, но после выхода постановления ЦК все увиделось в совершенно другом свете. Маршал просто боялся, как бы Дон, бывший за спиной, не стал ловушкой, и Ростов-на-Дону не повторил бы судьбу Днепропетровска, когда и город был потерян, и враг проскочил на другой берег.

Двинский прибегает и к откровенной лести. Что Сталин неравнодушен к ней, для бывшего еще в 20-е гг. одним из помощников генерального секретаря ЦК не составляло большого секрета. «То, что вы отозвали Кулика в момент, когда мы подготовляли наступление для отбития Ростова обратно, — подчеркивал Двинский, — было сделано весьма кстати: суя всюду нос, он своим авторитетом мешал бы нам проводить по существу простые, но требующие веру в победу мероприятия (вперед — через лед — на гору!)».

Нельзя не заметить, что попутно ростовский партсек-ретарь осторожно отводит возможные подозрения и от себя. Касаясь обвинений Кулика в моральном разложении, он писал: «Не знаю, как в Краснодаре (где он, говорят, жил отдельно на «даче Кулика»), но личное поведение Кулика в Ростове не выделялось чем-либо особенным. Возможно, что он учитывал постоянное присутствие подчиненных — членов армейского Совета, которые ввиду большой остроты обстановки и близости линии фронта старались чаще быть вместе, в штабе СКВО, на командных пунктах и на квартире командующего войсками, где на одной половине жил и Кулик (правда, военный совет не всегда ночевал «дома» — в зависимости от обстановки). К тому же, например, со мной он встретился впервые. Во всяком случае он вел себя здесь в отношении женщин осторожно, если не обманывал (во время наших отсутствий). Был такой случай, когда мы, члены военсовета, застали его в обществе двух женщин, возраст которых исключал, однако, подозрения и которых он отрекомендовал как своих старых знакомых времен гражданской войны. Кроме того, один раз он уезжал куда-то против обыкновения без адъютанта, чему тогда не придалось значения. Вот и все, что известно. Но, судя по трепотне на скользкие темы, обвинение в развратном образе жизни имеет все основания».

Сетуя на свое излишнее доверие представителю Ставки, Двинский резюмировал: «Очень неприятно в Свете постановления ЦК, что пришлось познакомиться и общаться с Куликом, который оказался к тому же нечистоплотным. Как будто сам от него запачкался… Ростов и Дон имеют очень большое значение, вопросы Ростова — очень острые вопросы; здесь можно работать и воевать только при безусловной поддержке ЦК и авторитете в массе. В последнем приходится теперь усомниться, так как злопыхателей — после всех моих нажимов — более, чем достаточно. Я задумался о своем, как говорят военные, соответствии. Успешно работать и бороться (тем более, когда враг в каких-нибудь 40 километрах) можно только с высоко поднятой головой, задачи здесь огромные, и я хотел бы, товарищ Сталин, иметь ваше суждение в той или другой форме. Это нужно не для меня, как меня, айв интересах дела».

Напрасно волновался за себя Двинский. Не на него устраивалась охота. Объектом примерного наказания суждено было стать Кулику.

И все же он отделался сравнительно легко. Другие военачальники — Герои Советского Союза генералы Е. С. Птухин, П. И. Пумпур и Э. Г. Шахт в эти же февральские дни были расстреляны. Григорию Ивановичу не только сохранили жизнь и свободу, но даже и высокое воинское звание, понизив лишь до генерал-майора.

Это был шанс вернуться в армейскую элиту. В условиях войны его предоставляли некоторым высокопоставленным военным, и кое-кто смог воспользоваться им. Самый близкий пример — судьба вице-адмирала Левченко, осужденного, как и Кулик, за керченский провал, но куда более сурово. Читатель уже знает, что он был приговорен к десяти годам лишения свободы. Правда, спустя несколько дней Гордея Ивановича реабилитировали. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 января 1942 г. судимость с него была снята и заменена понижением в воинском звании на две ступени — до капитана 1-го ранга и назначением командиром Кронштадтской военно-морской базы. Воевал он успешно, так что в 1944 г. вновь стал заместителем наркома ВМФ, получил адмиральское звание. В почете дожил почти до 85-летнего возраста. Сумел возвратить себе доброе имя командир 42-го стрелкового корпуса Западного фронта генерал И. С. Лазаренко. Осужденный судом военного трибунала в первые месяцы войны, он добился отправки, вместо заключения, на фронт. Погиб в бою в 1944 г., был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Бесспорно, Кулик тоже хотел использовать выпавший ему шанс, вернуть милость Сталина. Почти год, находясь в распоряжении наркома обороны, выполнял его отдельные поручения на фронтах. Кажется, в Григория Ивановича вновь поверили. В апреле 1943 г. он получил стабильную должность, с которой можно было возобновить штурм наркоматовских вершин: его назначили командующим 4-й гвардейской армией с одновременным присвоением звания генерал-лейтенант. Но действовал новоиспеченный командующий неудачно. Уже в сентябре его вновь отозвали с фронта.

Пауза неопределенности затянулась до января следующего года, когда Григорий Иванович вернулся к уже знакомой по 1941 г. работе — он был назначен заместителем начальника Главного управления формирования и укомплектования войск Красной Армии. Президиум Верховного Совета СССР вернул ему отобранные ранее по суду два ордена Ленина, три ордена Красного Знамени, другие награды.

Война медленно, но верно шла к своему завершению. В ходе нее выдвинулась целая группа полководцев новой формации, среди которых ровесникам и товарищам Кулика по гражданской войне — К. Е. Ворошилову, С. М. Буденному, И. Р. Апанасенко, И. В. Тюленеву и другим, как, впрочем, и ему самому, места уже не находилось. Вероятно, следовало бы самокритично смириться с этим обстоятельством, понять, что с багажом 20-х годов в современной войне делать нечего. Другой человек, с таким трудом вырвавшийся из рук «органов», не стал бы, очевидно, и заново испытывать судьбу.

Но Кулик, как говорится, закусил удила, не понимая, что в обстановке победоносного завершения войны у Сталина в отношении него растаяли последние иллюзии. Он всюду жаловался, что его незаслуженно затирают, сетовал на тех своих сослуживцев, которые, оставшись в высших эшелонах власти, забывают о своем однополчанине. Как и следовало ожидать, эти разговоры очень быстро стали известны кому нужно.

12 апреля 1945 г. последовало снятие Кулика с работы «за бездеятельность». Через неделю, 18-го, его вызвал к себе многолетний заместитель председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) Шкирятов — фигура, зловещая даже на фоне сталинских опричников, и обвинил бывшего маршала в том, что он ведет недостойные члена партии разговоры: восхваляет офицеров царской армии и, наоборот, ставит под сомнение необходимость политического воспитания советских офицеров, критикует расстановку руководящих кадров Вооруженных Сил.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию