Его глазами - читать онлайн книгу. Автор: Эллиот Рузвельт cтр.№ 15

— Да?

— Я думаю, что момент будет выбран правильно. Во-первых, несмотря на горсточку наших шумливых пораженцев, американский народ в целом обладает необходимой решимостью и выдержкой, чтобы довести дело до конца. Во-вторых, бог создал этот мир не для того, чтобы им правила небольшая кучка. Он даст нашим союзникам и нам силы выстоять и победить.

Дверь открылась. — Две минуты прошли, — объявил Стив Эрли.

— Желаю успеха, — сказал отец, и я ушел.

* * *

«Устарелое предприятие» заставило меня посетить Аккру на Золотом Берегу, Батерст в Британской Гамбии, Кано в Британской Экваториальной Африке и Форт-Лами во Французской Экваториальной Африке (все время остававшейся под знаменем Свободной Франции). Потребовалось несколько месяцев усердной работы, чтобы заснять с воздуха всю Северо-Западную Африку; при этом нам иногда приходилось сталкиваться с фашистскими патрульными самолетами, иногда попадать под огонь; но в общем и целом это была скучная и тяжелая работа, с которой нужно было разделаться возможно скорей. Мне удалось вернуться в Соединенные Штаты только через несколько месяцев, и то лишь на июль и август, причем большую часть этого времени я вынужден был провести в госпитале, лечась от амебной дизентерии и малярии. Как только я встал с постели и был признан армейскими врачами годным к службе, я получил назначение в Англию в качестве командира 3-й фоторазведывательной группы. (Еще в Африке я стал майором, а в связи с новым назначением был произведен в подполковники.)

В течение тех двух месяцев, что я провел в Соединенных Штатах, мне редко приходилось беседовать с отцом. Дело было не только в том, что большую часть этого времени я пролежал в госпитале — отец был перегружен изнурявшей его работой. Мне удалось повидаться с ним лишь раза три или четыре, притом всего по нескольку минут, и всегда мне бросалось в глаза выражение усталости и скрытого напряжения на его лице. Во многих отношениях те дни были для союзников самыми мрачными: Англия, Китай, Советский Союз требовали все больше материалов, и никто из них не считал себя полностью удовлетворенным. Люди, стоявшие на всех ступенях военной лестницы, на всех ступенях руководства, делали ошибки. Это были ошибки людей, которым никогда не приходилось работать для войны и которые хотели, чтобы такая работа никогда больше не выпадала на их долю. Гигантское бремя этих забот и волнений обескровило лицо отца, и при встречах мне хотелось говорить с ним о чем угодно, только не о войне.

* * *

В Англии моя часть была расположена у Стипл Морден, неподалеку от Кембриджа. Где-то в высших сферах спор между английскими и американскими стратегами заканчивался победой тех, кто настаивал на политике выжидания, пока наше превосходство в живой силе и технике не станет подавляющим. В результате этого спора вторжение через Ла-Манш в 1942 г. не состоялось. Моя группа вела фоторазведку Нормандии и Бретани, но только в виде подготовки и накопления опыта для действий в Африке.

В конце сентября я приехал на воскресенье в загородную резиденцию Черчилля — Чекерс, позаботившись на сей раз получше подготовиться к этому визиту. После обеда Черчилль как бы невзначай заметил, что намерен вечером поговорить с моим отцом по трансатлантическому телефону, и спросил меня, не хочу ли и я сказать пару слов. Я убежден, что небрежность тона Черчилля была только напускной; мне хочется думать, что по свойственной ему внимательности он вспомнил, что это был день моего рождения и что для меня не могло быть подарка приятнее разговора с отцом. Надо отметить, что потребовалось больше двух часов, чтобы соединить премьер-министра с президентом Соединенных Штатов, причем цензор предупредил обе стороны, чтобы они соблюдали в разговоре осторожность. Отец поздравил меня с днем рождения. В ходе разговора он успел осторожно намекнуть, что я не должен удивляться, если вскоре увижусь с одним из членов нашей семьи.

На следующее утро я должен был вернуться в свою часть. Меня пригласили в комнату Черчилля, чтобы попрощаться с ним. Он расхаживал по комнате, окутанный сигарным дымом; другой одежды на нем не было.

— Ого, — подумал я, — будет о чем рассказать внукам…

* * *

«Одним из членов семьи» оказалась моя мать. Я впервые узнал о ее приезде, когда мне позвонили из нашего посольства в Лондоне за день до ее прибытия. Я поспешил в Лондон, и встретил ее в Букингемском дворце, куда она отправилась немедленно по приезде.

В Лондоне ее почти все время преследовала плохая погода. Даже в тот вечер, когда мы с ней обедали у короля и королевы в Букингемском дворце, она страдала от холода в огромных, как сараи, комнатах этого здания. Никто не жаловался, так как было ясно, что это одно из проявлений суровых условий жизни в Англии и что королевская семья так же, как и все англичане, стойко переносит недостаток топлива. Мне не хотелось бы отапливать этот дворец за свой счет даже в ту пору, когда топлива было достаточно.

Кроме наших очень любезных хозяев, на обеде присутствовали фельдмаршал Смэтс (я сидел рядом с ним и рассказывал ему о фотографировании Африки, исходя из несколько туманного представления, что это его тема, но забывая, что его часть Африки находилась за много сот миль от моей), а также красавец лорд Луис Маунтбэттен, обаятельная наружность которого вполне соответствовала его репутации. После обеда мы отправились в подвальное бомбоубежище, где нам продемонстрировали только что законченный фильм Ноэля Коуарда «В котором мы служим». Главный герой фильма был, конечно, списан с Маунтбэттена, послужившего источником вдохновения для автора сценария.

На протяжении всего просмотра Маунтбэттен несколько отвлекал нас непрерывными замечаниями о событиях, положенных в основу сценария.

Я просидел с матерью в ее комнате до глубокой ночи, и мы оба стучали зубами от холода. К тому времени я уже знал, что готовится высадка в Африке; как выяснилось позднее, она тоже знала об этом. Но, беседуя в тот вечер, мы тщательно обходили эту тему, высказываясь очень осторожно, чтобы не выдать друг другу тайны, которую оба знали. Все же она сообщила мне одну новость: отец больше чем когда-либо стремится приехать сюда для встречи с Черчиллем и, как они оба надеются, — также и со Сталиным. Мать основательно устала от воздушного путешествия, но охотно согласилась поехать смотреть мою часть.

В тот день, когда она отправилась в Стипл Морден, погода была специально изготовлена тем из английских чертей, на которого возложена в аду задача стряпать английскую погоду. Было холодно, ветрено, мрачно и сыро. Когда дождь не моросил, он лил как из ведра. Под руководством целой комиссии сопровождавших ее англичан мать запоздала на час, и все это время моя злополучная часть стояла, выстроившись на асфальтовой дорожке перед зданием штаба. Наконец, мать приехала, все повеселели, и она вместе со мной обошла строй, пожав чуть ли не две тысячи рук и поговорив со всеми, с кем могла. Затем мы проводили ее в помещение и угостили чаем (спутники ее попросили виски, и мы их заставили пить из чайных чашек, чтобы скрыть это от матери).

* * *

На следующий день всем, кому предстояло участвовать во вторжении в Африку, было запрещено покидать свои базы. В конце октября наземные эшелоны моей части выступили по направлению к портам посадки. Воздушные эшелоны вылетели на промежуточные базы 5 ноября.