Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии - читать онлайн книгу. Автор: Николай Рутыч cтр.№ 127

Я вызвал к себе начальника всей обороны полковника Делль, с которым вместе обсудили положение. — Форт надо было покинуть.

Я отдал приказ об отступлении. Ждать дальше помощи со стороны англичан или белых было бесцельно.

Все, что возможно было увезти с собой, было увезено: автомобили, легкие орудия, пулеметы и патроны. Был взят с собой даже привязной аэростат с его техническим оборудованием.

Ни на одну минуту, однако, мне не приходило в голову взорвать укрепления перед отходом. Все казалось, что уходим не окончательно, что мы еще вернемся.

(Лучше было бы все же взорвать, как показали последующие события. Через 2 года, когда началось знаменитое Кронштадтское восстание 1921 г., Красная Горка обстреливала мятежников.) — Когда последний грузовик с вывозимым скрылся, я отдал приказ привести в негодность орудия, но не окончательно. — Опять-таки, надежда на возвращение! Из крупных орудий вынимались запалы и ударники, а из легких замки. Все это зарывалось в землю.

Приказ был отдан. Артиллеристы прощались с оставляемыми ими орудиями, еще не успевшими остыть после четырехдневного непрерывного боя. После огромного напряжения для них наступил покой, и нервы сдали от резкого контраста. Многие из солдат плакали, прощаясь с орудиями, как с живыми. Проводив последнего человека, я с небольшой кучкой добровольцев вернулся опять на форт. Я не чувствовал себя в силах расстаться с ним сразу. <...>

Корабли красного флота, хоть редко, но еще стреляли. — Вся площадь форта была изрыта колоссальными воронками. Деревянные строения его были сожжены, а прекрасный зеленый лес, окружавший форт, теперь представлял из себя трагическую картину. Его деревья были расщеплены, раздавлены, вырваны с корнем.

Перебегая от воронки, вырытой снарядом, к воронке, мы пришли к батареям. Сопровождавшие меня добровольцы вновь пустили в ход электрическую станцию и дали освещение. — Мне удалось забрать с собой секретные планы и карты.

На форту не оставалось ни одного живого существа, кроме нас. Красные не наступали. По-видимому, они боялись, что форт заминирован.

Затем мы окончательно покинули Красную Горку, с которой у нас было связано столько надежд и где было потрачено столько сил, моральных и физических.

Через 2 дня только красные вступили в крепость*.

С этого момента начинается новый период, который послужил заключительным аккордом эпопее «Красная Горка — Северо-Западная Армия».

Из форта Красная Горка вышло 6000 человек с огромным техническим имуществом.

Гипноз ли власти, ложное ли убеждение в могуществе белых отрядов или что другое, чему я не могу сейчас дать точного определения, но всю эту массу живой силы я направил в распоряжение штаба корпуса генерала Родзянко. Таким образом, вместо того, чтобы самому с таким количеством испытанного, закаленного и преданного войска образовать ядро белой армии, я влил 6000 своих людей в неорганизованные, разноплеменные, неспаянные части.

Было еще одно обстоятельство — известие о ближайшем прибытии генерала Юденича для вступления в командование и обаяние его имени, про которого говорили, что он никогда не знал поражения.

Было ясно, что против большевиков не могло действовать одновременно несколько частей, не связанных общим командованием, и я, не колеблясь, подчинился высшему в чине.

Во время моего свидания с ген. Родзянко выяснилось, что он был совершенно неправильно информирован о всем происходящем на Красной Горке и мой приход был для белых не только неожиданным, но даже до известной степени враждебным, потому что, как оказалось, генерал даже собирался меня предать суду. ^

Таков, правда, был обычай по отношению к передававшимся на сторону белых частям красной армии.

Однако стоило лишь мне указать генералу Родзянко на присутствие на его территории 6000 человек, слепо мне повиновавшихся и видевших во мне одном своего начальника, как вопрос о суде отпал немедленно.

Разочарование следовало за разочарованием. — Оказалось, что нет налицо продовольствия для нашей армии. К счастью, эстонское военное командование, после обмена телеграммами, пошло навстречу, и все необходимое было добыто.

Затем мы с ген. Родзянко отправились к месту расположения моих частей, где им был устроен смотр.

Из пехотных частей был образован Красногорский полк, часть артиллеристов пошла на пополнение уже существовавших батарей, а из другой части были сформированы еще три батареи.

Из матросов был создан Андреевский полк по имени Андреевского морского флага.

Матросы были необыкновенно мужественными людьми, дравшимися героически, безразлично, на каком фронте бы они ни находились. Впоследствии весь Андреевский полк погиб на подступах к Ямбургу.

С моими частями корпус ген. Родзянко образовал настолько крупную единицу, что ген. Юденич, до того сидевший в Гельсингфорсе, прибыл в Ревель и принял командование этой новой армией. Так родилась Северо-Западная Армия.

Мне самому была предложена должность начальника штаба 3-й дивизии*. Как раз в этой дивизии находился мой Красногорский полк, с которым я не хотел расставаться.

Перед своим наступлением на Петроград ген. Юденич вызвал меня к себе для того, чтобы посоветоваться относительно обратного занятия Красной Горки.

Я не терял связи со своей бывшей крепостью и был прекрасно знаком с настроением его гарнизона. При победном наступлении ген. Юденича не было никакого сомнения относительно ее обратного перехода. Но для меня было также ясно, что крепость может быть взята лишь русскими частями.

Как раз в этом пункте мы не могли столковаться с ген. Юденичем. «Военное эстонское командование берет на себя задачу овладения крепостью, а англичане будут помогать мониторами».

Я возразил, что мониторы ничего не смогут поделать против 12-дюймовых крепостных орудий с превосходящей их дальность полетом снарядов, а относительно участия эстонцев и ингерманландцев у меня уже создался печальный опыт.

Мне сделалось известным, уже по оставлении крепости, что командир Ингерманландского полка, на фронт которого были посылаемы мною люди для связи с белыми, расстреливал их. Очевидно, тут не обходилось без участия некоторой антипатии по отношению к русским.

К сожалению, мне не удалось со своими частями занять Красногорский участок.

Вышло все, как я ожидал. С Красной Горки началось обстреливание Юденича. Эстонский отряд не мог продвинуться вперед и как бы прирос к одному месту в 8-ми верстах от крепости.

Из-за угрозы тылу армии пришлось начать отступление. Все же перед этим я был послан ген. Юденичем на разведку, для выяснения обстановки, под Красную Горку. Я отправился туда с двумя морскими офицерами. При возвращении мы были арестованы эстонцами и приговорены эстонским адмиралом Питка к расстрелу. Спасены были чудом.

Это было знаменательно для окончания всего нашего предприятия, — работа, огромное напряжение воли, героизм, жертвы людьми, разгром Красной Горки после чудовищной, неслыханной артиллерийской дуэли, оставление ее всем гарнизоном, наступление Юденича, близость завладения Петроградом — все это запуталось в паутине сложных человеческих и международных политических отношений <...>.