Василий Шульгин. Судьба русского националиста - читать онлайн книгу. Автор: Святослав Рыбас cтр.№ 96

Одна только фраза Шульгина, определяющая состояние государственной власти, звучала как приговор: «Бывшее правительство сидит в крепости, а настоящее — под домашним арестом». Действительно, царские министры — в Петропавловской, нынешние — под присмотром Исполкома. А что еще впереди?

4 мая в Петрограде состоялось совещание всех командующих фронтами, Временного правительства и Совета. Шульгин как член Временного комитета Государственной думы и член Особого совещания по обороне должен был на нем присутствовать, правда, на этот счет нет никаких данных. Здесь произошло столкновение руководителей армии с новой властью, очертившее контуры будущего.

Вот что говорили протрезвевшие от революционного угара генералы.

Генерал Алексеев: «Лозунг „без аннексий и контрибуций“ приводит толпу к выводу — „для чего жертвовать теперь своею жизнью“…

Офицерство угнетено, а между тем именно офицеры ведут массу в бой. Надо подумать еще и о конце войны. Все захочет хлынуть домой. Вы уже знаете, какой беспорядок произвела недавно на железных дорогах масса отпускных и дезертиров. А ведь когда захотят одновременно двинуться в тыл несколько миллионов человек, это может внести такой развал в жизнь страны и железных дорог, который трудно учесть даже приблизительно. Имейте еще в виду, что возможен при демобилизации и захват оружия» ^[316].

В том же духе высказались командующие фронтами Брусилов, Гурко и личный друг Шульгина Драгомиров. Гурко предложил приостановить революцию и дать «военным выполнить до конца свой долг».

Военный министр Керенский как будто не слышал генералов: «Временное правительство признает огромную роль и организационную работу Совета солдатских и рабочих депутатов, иначе я не был бы военным министром. Никто не может бросить упрек этому Совету. Но никто не может упрекать и командный состав, так как офицерский состав вынес тяжесть революции на своих плечах так же, как и весь русский народ. Все поняли момент. Теперь, когда мои товарищи входят в правительство, легче выполнить то, к чему мы совместно идем. Теперь одно дело — спасти нашу свободу» ^[317].

Генерал А. И. Деникин замечает: «Главнокомандующие разъехались по фронтам, унося с собою ясное сознание в том, что последняя ставка проиграна».

Долго в таком межеумочном состоянии никакое сообщество, а тем более государство, не может находиться.

После апрельского кризиса началась самоорганизация контрреволюционных сил, в ней участвовал и Шульгин. 7 июня 1917 года в редакции газеты «Русская мысль» была создана Лига русской культуры. В ее Временный комитет вошли П. Б. Струве, М. В. Родзянко, А. В. Карташев (заместитель председателя Святейшего синода), В. В. Шульгин и Н. В. Савич. Среди основателей лиги были друзья Струве по сборнику «Вехи» (Н. Бердяев, С. Булгаков, А. Изгоев и С. Франк), В. А. Маклаков, академики С. Ф. Платонов и С. Ф. Ольденбург, профессор-правовед С. А. Котляревский, епископ Уфимский Андрей и др. В июле в лигу вступил и поэт Александр Блок.

Коллективное обсуждение текущих проблем выливалось в пессимистическую картину. Струве сформулировал проблему так: «Дальнейшие призывы к сплочению нации бесполезны». В реальности не было политической платформы для объединения социалистов-интернационалистов и патриотов-прагматиков. «Куда более разумными казались попытки отделить по-прежнему здоровые части национального тела от зараженных тканей. Эта мысль получила развитие в очередной программной статье „России нужно организовать патриотическое движение“, опубликованной Струве в конце июня 1917 года. Трагедия левых русских политиков, писал он, проистекает из того факта, что все они поднялись на антипатриотической волне революции. Оставаясь на гребне этой волны, они совершают государственную измену, но противиться ходу вещей у них не хватает сил. („Какова бы ни была судьба отдельных деятелей, вынесенных на гребень революционной волны, — столкновение между патриотической и антипатриотической стихиями революции неизбежно“.) Пока Временное правительство сохраняет верность своему мандату, ему приходится подрывать свою собственную власть. Иными словами, перед Временным правительством стоит неразрешимая дилемма: для того чтобы оставаться у руля, оно вынуждено разрушать страну и самое себя» ^[318].

По Струве, «…место, где разыгрывается эта бесовская трагедия национально-государственного отступничества, — есть душа русского народа».

Лига должна была объединить вокруг себя «все общественные слои, дорожащие традициями русской духовной культуры» и в «противовес разлагающему влиянию антипатриотических и интернационалистических идей» сыграть роль оплота национального возрождения. Сам П. Б. Струве, шутя, говорил, что Лига русской культуры есть в иностранных словах выраженное понятие Союза русского народа.

«В этой шутке, — отмечал С. Л. Франк, — содержалась горькая мысль, что в старой России патриотизм и национальное сознание стали монополией демагогических реакционных кругов — тогда как сами носители русской культуры и освободительных идей их чуждались».

Шульгин тоже заметил: «Ведь сейчас люди, которые желают выслужиться перед толпой, поносят не только вчерашних владык, они поносят всю русскую историю».

Отсюда был всего один шаг к организации сопротивления — даже вооруженного. Его идея вызрела.

Вторую (после «отречения» Михаила) серьезную битву Временное правительство проиграло, приняв лозунг «Мир без аннексий и контрибуций на основе национального самоопределения» и при этом — продолжая ставшую бессмысленной войну. Как первый тревожный звонок прозвучало решение Совета рабочих и солдатских депутатов крупнейшей военно-морской базы, Кронштадта, о недоверии Временному правительству — воевать никто не хотел.

Российские обязательства продолжать войну и очевидное расползание государства поставили перед Англией и Францией двуединую задачу — использовать до конца русскую армию и успеть к переделу разлагающейся страны.

Капитан де Малейси в одном из своих донесений писал: «Бьюкенен втайне, исподтишка ведет дела с рабочей партией, его эмиссары установили контакты с подлинной властью, держащей под контролем Временное правительство (то есть с Советом). Стоило бы спровоцировать ультиматум союзных держав последнему, говоря с ним высокомерно и твердо, напоминая о его союзническом долге. Но инициативу здесь следует проявить Франции, речь идет о деликатном маневре, ибо потребуется также вступить в переговоры с партией рабочих и солдат.

С финансовой точки зрения с прицелом на будущее британское правительство прибирает к рукам все крупные лесные и рудные концессии, которые предоставлены ему Временным правительством, ни в чем не отказывающим. И потому уже сейчас надлежит парировать удар путем образования французских финансовых групп, требуя получения крупных концессий, пока ими не завладела Англия. Еще есть время. Мне не составляет труда перечислить подобные концессии, но нужно еще иметь в Петрограде посла, который не шел бы на поводу у Англии. Нужно любой ценой расстроить английскую интригу, иначе будет слишком поздно. В этом и кроется опасность послевоенного периода. Франция уже должна вступить в него, ведя переговоры с Америкой, не оставаясь больше зависимой от британского золота. Франции нужно всемерно противиться расчленению России, к чему тайно стремится Англия ради своего доминирования» ^[319].