Симон Петлюра - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Савченко cтр.№ 37

Вскоре на афишных тумбах Киева были расклеены сделанные от руки, незамысловатые цветные плакаты, подписанные Петлюрой, на которых был нарисован казак с «оселедцем» и шапкой с красным шлыком. Этот казак призывал вступать в кош к Петлюре для «решительной борьбы со всеми врагами Украины».

Штаб Слободского коша размещался в здании Коллегии Павла Галагана, буквально в квартале от Крещатика и от Центральной Рады. В кош первыми записались некоторые офицеры УНР: штабс-капитан Александр Удовиченко из Генерального штаба, который ушел в отставку, протестуя против отставки Петлюры, поручик Виноградов, прапорщик Ляхович... Они-то и создали Первый курень «красных гайдамаков» (по красному цвету шлыка на папахах) из 170—200 добровольцев из солдат, вольных казаков и студентов, которые готовы были сражаться во имя Украины. Кош оказался достаточно самостоятельным подразделением, с хорошим обмундированием, денежным довольствием: деньги на его создание Петлюра получил от «таинственных» французов. (О каких-то «нескольких тысячах рублей», взятых Петлюрой «на формирование гайдамаков» у французов по не менее таинственным масонским «каналам», намекает в письме к Петлюре Моркотун.)

Начало истории коша было связано со скандальным исчезновением лидера большевиков Киева, главы местного Революционного комитета Леонида Пятакова. Петлюра уже раз арестовывал Пятакова (30 ноября), но тогда был вынужден отпустить его, несмотря на явные доказательства его причастности к организации заговора против Центральной Рады. Именно Пятаков был главным организатором планируемого на начало января 1918 года восстания большевиков в Киеве. Но Центральная Рада стремилась продемонстрировать свою «демократичность» и до поры до времени отказывалась от арестов политических противников, несмотря на прямую угрозу переворота, воздерживаясь даже от закрытия газет, ведущих враждебную пропаганду. Такая власть в эпоху гражданских войн и диктатур была обречена.

В четыре часа утра, на Рождество, 25 декабря 1917 года, в дом, где находились братья Пятаковы, ворвались, выломав дверь, десять солдат, вооруженных кавалерийскими карабинами. Были они в барашковых папахах с красными шлыками. Без ордера на арест и не называя себя, солдаты арестовали и избили Леонида и Михаила Пятаковых. Михаил Пятаков вскоре был отпущен, а Леонида солдаты увели в неизвестном направлении... Не появился он ни через день, ни через неделю...

Дело об исчезновении Пятакова всколыхнуло оппозицию и привело к массовым акциям протеста рабочих Киева. Большевики уже разрабатывали план нового восстания.

Только через двадцать дней был найден труп Пятакова и стало известно, что Леонид Пятаков был вывезен за город, в район Пост-Волынского, и после избиений убит. Кто убил Пятакова, так и осталось загадкой, но «левые» киевские газеты в один голос утверждали, что это были гайдамаки из части Симона Петлюры.

Деятели Центральной Рады, не желая обострения положения в столице, немедленно осудили «самовольный арест» политического оппонента. Правительство УНР объявило, что факты «самовольных арестов» дискредитируют власть и виновные в этом будут наказаны. Одновременно власти уверяли, что ни одна из регулярных частей армии УНР не получала приказа об аресте Пятакова. Тогда же была создана комиссия из представителей Центральной

Рады и Киевского Совета для расследования «дела Пятакова». Эта комиссия считала, что если принять во внимание то, как выглядели ворвавшиеся в квартиру Пятаковых солдаты, то это могли быть только бойцы нерегулярного Коша Слободской Украины, потому что кавалерийские карабины и шапки с красными шлыками были в Киеве только у гайдамаков.

Что можно сказать о «деле Пятакова» по прошествии более чем 80 лет? Сейчас практически невозможно установить истину, были ли это гайдамаки, а если гайдамаки, то были ли они настоящие, а не переодетые, действовали ли они по приказу Петлюры или какого-то другого командира, не было ли это провокацией со стороны политических конкурентов Петлюры или со стороны «белых офицеров»? Вопросы, вопросы... Хотя и Петлюра в условиях начавшейся войны с большевиками вполне мог отдать приказ об аресте Пятакова. Такой арест дестабилизировал руководство большевистским восстанием в Киеве, одновременно повысив авторитет Петлюры как «решительного борца» против мятежников.

2 января 1918 года Генеральный секретариат УНР все-таки был вынужден провозгласить самые решительные меры против большевистской опасности, чтобы овладеть ситуацией в стране. В воззвании (и соответственно в указе) к гражданам Украины правительство угрожало преследованием и применением военно-революционного суда в отношении всех врагов УНР, запрещало распространение враждебной УНР литературы (введение цензуры).

Во исполнение этого указа уже в ночь с 4 на 5 января произошла крупномасштабная акция — разоружение рабочих-красногвардейцев киевских заводов «Арсенал», «Ауто», Снарядного, Демеевского, судостроительного, Проводов, а также механических мастерских, железнодорожного управления (всего в 28 пунктах). Были изъяты тысячи винтовок, десятки пулеметов, арестовано более 200 активных организаторов восстания и захвачена типография газеты большевиков «Пролетарская мысль». Не будь этой акции, январское восстание большевиков в Киеве было бы более успешным и, очевидно, смертельным для Центральной Рады. Заметим, что в разоружении и арестах большевиков приняли участие и гайдамаки Слободского Коша во главе с Петлюрой.

Такие меры были необходимы еще и потому, что 4 января 1918 года харьковское советское правительство официально объявило войну Центральной Раде, и уже в этот же день отряд «красных» из Харькова неожиданно захватил город Сумы.

События этой войны после 5 января 1918 года, когда уже Антонов-Овсеенко издал директиву об общем наступлении своих войск против киевской Рады, развивались молниеносно. На Левобережье войска большевиков быстро двигались по двум железнодорожным веткам — Полтавской и Черниговской — к Киеву, на запад. Главный отряд в 2 тысячи штыков во главе с Муравьевым на бронепоезде двинулся на Полтаву. Так получили свое реальное воплощение планы Муравьева по развертыванию «эшелонной войны» против УНР.

За два дня до начала боевых действий в направлении Полтавы по приказу военного министра Порша часть двух украинских полков (1800 штыков) была вызвана из Полтавы в Киев из-за обострения ситуации в столице и для разоружения заводов, а в самой Полтаве осталось не более 600 штыков. Порш почему-то рассчитывал на то, что до решения вопроса об Учредительном собрании большевики не решатся наступать на Киев через Полтаву. Министр не отдал никаких приказов относительно возможной обороны Полтавы...

Нападения «красных» в Полтаве никто не ждал, разведки у армии УНР и вовсе не было, и когда войска Муравьева, выгрузившись на вокзале, неожиданно ворвалась в город, им не было оказано никакого реального сопротивления. В коротком бою против полтавских юнкеров был убит только один красногвардеец, несколько сотен юнкеров были взяты в плен.

В связи с начавшейся войной некоторые части УНР в Нежине и Чернигове решили провозгласить полный нейтралитет и свободно пропускали через свои пункты «красные части». Тем не менее после «полтавской победы» возникла странная заминка с «красным» наступлением на Киев. Очевидно, ожидали дальнейших ленинских указаний... Антонов-Овсеенко остановил (на два с половиной дня) наступление, пребывая в полной нерешительности. Только 9—10 января бои возобновились и привели к захвату Конотопа и Кролевца, к пленению почти тысячи солдат УНП.