Принцесса Монако - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Робинсон cтр.№ 37

По словам князя, цель папарацци — выбрать момент, когда их жертва выглядит смешно или нефотогенично. Чем смешнее фото, тем выше его цена. Чтобы улучить такой момент, нужно сделать сотни снимков. Доходило до того, что они подкупали служащих аэропорта и просили им позвонить, когда туда прилетит Каролина. Они приезжали в Монако под видом туристов с фотоаппаратами на шее, чтобы смешаться с толпой и исподтишка сфотографировать кого-то из нас. Они подбрасывали на дорогу металлические колючки, и Альберу приходилось вылезать из машины и убирать их, чтобы не проколоть шины. Они даже брали напрокат легкие планеры, чтобы пролететь над Марше и заснять Стефанию.

Один ушлый фотограф, выслеживая княжескую семью в столице Франции, разузнал адрес их парижской квартиры. Затем он выяснил, что соседняя квартира пуста, проник туда и провел в ней несколько ночей. Несмотря на все усилия, ему удалось сфотографировать лишь неясный силуэт, — как оказалось, Каролину — в тот миг, когда она задергивала шторы. Она была одета, и лица не было видно, но это не имело значения. Снимок у него все равно купили.

— Все это было невыносимо, — вздохнул Ренье и покачал головой. — Однажды в Швейцарии, куда мы приехали покататься на лыжах, Грейс застала Стефанию в ее комнате всю в слезах. Та призналась, что боится вездесущих папарацци. Интересно, что сказали бы эти негодяи, если бы кто-то стал таким же образом терроризировать их собственных детей?

Грейс была в ужасе, видя, как пресса преследует ее детей. Голливуд научил ее спокойно относиться к журналистским домыслам о ней. Но тут речь шла о детях, и она реагировала иначе.

Порой возмущению ее не было предела, тогда Грейс писала главному редактору газеты и требовала оставить ее семью в покое. Бывало, она поправляла репортеров, писавших о ее детях полный вздор.

Когда ее не слушали, что было характерно для немецкой «желтой» прессы, Грейс обращала свое негодование на всю страну.

— Германия — ужасная страна, а тевтонская пресса — отвратительна, — резко высказывалась она. — Я читала статьи о нашей семье в немецких журналах и газетах. Иногда они несут такую чушь, что плакать хочется.

Когда итальянские и французские газеты назвали адрес их парижской квартиры, Грейс и Ренье охватила паника. Их детям грозила серьезная опасность.

— Я не выдержал и призвал их к ответу, — рассказывал Ренье. — К счастью, во Франции закон охраняет людей от подобных вещей. Одна газета напечатала снимки, из которых было понятно, где Каролина живет в Париже. Можно было даже разглядеть номер дома. После этого в ее дверь мог позвонить любой кретин. Я не выдержал. Мы обратились в суд, чтобы положить этому конец.

Несколько раз Грейс и Ренье подавали в суд на фотографов и главных редакторов журналов.

В 1978 году один итальянский журнал смонтировал лицо Каролины с телом некой обнаженной девушки. Ренье довел дело до суда, главный редактор был признан виновным и угодил за решетку.

Но это было скорее исключение. В большинстве случаев ничего нельзя было сделать. Папарацци фотографировали Каролину в платьях с глубоким вырезом, когда она наклонялась где-нибудь в ночном клубе или когда загорала без лифчика на яхте. Затем эти фото мелькали на страницах журналов. При помощи телеобъективов Альбера и его подружку снимали голыми на яхте. Эти снимки тоже попали в журналы. Однажды папарацци, наставив объективы на окно второго этажа, подстерегли и засняли самого Ренье в одних трусах. Эти фотографии тоже были опубликованы.

Когда дело касалось семьи Гримальди, многие многотиражные журналы, не говоря уже о дешевых газетенках в США, Франции, Италии и Германии, готовы были платить любую цену за их пикантные фото. Мелкие фотоагентства Франции, Италии и Германии не скрывали, что превратили фотографирование княжеской семьи в главный источник своего существования.

Столкнувшись с подобным давлением, Ренье сделал и другое печальное открытие: оказывается, далеко не во всех странах частная жизнь охраняется законом.

— В конечном итоге вы бессильны что-то сделать и вынуждены мириться со многими неприятными вещами. Ничего не остается, как списать их со счета и считать школой жизни.

На плечи Нади Лакост легло двойное бремя: ей приходилось выстраивать отношения княжеской семьи с обществом и ограждать их от неотступного внимания прессы.

— Вскоре после того, как Ренье и Грейс поженились, — рассказывала она, — когда они бывали в Париже, возле их дома постоянно дежурили 4–5 фотографов, которые щелкали камерами, стоило им выйти на улицу. Ладно. Но со временем папарацци совсем обнаглели.

Теперь они гоняли на мотоциклах по всему Парижу, преследуя Грейс и особенно Каролину и Стефанию. Летом в Монако они прятались на маленьком общественном пляже, расположенном за углом отеля Old Beach; оттуда телеобъективом можно было сфотографировать Грейс в купальнике.

Зимой, когда Гримальди отправлялись кататься на лыжах, фотографы следовали за ними в горы и прятались в кустах, рассчитывая сфотографировать их в момент падения. Тогда Лакост предложила устроить официальную фотосессию княжеской семьи во время лыжного сезона.

Куда бы они ни поехали, прежде всего на отдых, Надя Лакост пыталась заключить «перемирие» с армией папарацци. Она просила Грейс, Ренье и детей попозировать фотографам минут пятнадцать-двадцать, после чего семью должны оставить в покое.

На бумаге это была неплохая идея. И первое время она работала. Затем один из папарацци задержался еще на несколько дней, чтобы сделать уникальные снимки, каких еще никто не делал. Вскоре вместо 4–5 папарацци, подстерегавших семью Гримальди в Париже, их было уже 20.

В 1980 году прошел слух, будто журналы готовы заплатить огромные деньги за фотоснимки Стефании в школе. Чтобы оградить младшую дочь Грейс и Ренье от назойливых фотографов, нужно было тщательно скрывать от прессы, в какой школе она учится. Сделать это было нелегко, потому что семья всегда старалась проводить уик-энды вместе и в Монако, и в Париже. Таким образом, папарацци знали, что в понедельник утром Стефания возвращается в школу. Они собирались выяснить, где семья Гримальди провела уик-энд, и поджидать их в понедельник утром.

Грейс, Ренье и Надя Лакост пускались на немыслимые хитрости, чтобы Стефания могла незаметно вернуться в школу. Жизнь младшей дочери вскоре превратилась в сплошную гонку: ее шоферу все время приходилось ускользать от преследований вездесущих папарацци.

— Отец всегда говорил мне, — вспоминала Стефания, — если бы ты и твоя сестра были некрасивыми, никому бы не было до вас дела, так что считай это комплиментом. Наверное, он прав. Если бы мы с Каролиной были дурнушками и просто сидели дома, ожидая, когда нас возьмут замуж, пресса не донимала бы нас. Мне кажется, мы им интересны потому, что мы хорошо воспитанны и образованны, не дурны собой и распоряжаемся собственной жизнью. Порой это трудно, но я всегда стараюсь находить во всем положительные стороны.

Стефания видела, что Грейс относилась к этой ситуации философски. Она говорила детям, что раз они бессильны что-либо изменить, то пусть спокойно относятся к тому, что за ними постоянно следуют фотографы.