Дневник молодежного пастора - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Романов cтр.№ 61

Я и сам, как отец, видя, что проходят мои дети, порой хочу смягчить обстоятельства или сделать их путь более легким. Здесь же Иисус, как Сын, просит Отца не исполнять предстоящее Ему.

Точно так же дело обстоит и с нами, служителями. Когда ты чувствуешь себя разбитым, не видишь просвета в служении, все плохо во взаимоотношениях с семьей и другими людьми, и ты думаешь, почему ты должен нести и дальше всю ответственность, даже если нет плода, никто не придет в этот момент и не скажет тебе: «Все получится, продолжай!» Это ты должен принять решение идти дальше, не сдаваясь.

Возвращаясь к Иисусу в Гефсиманском саду, отметим еще раз, что Он принял решение выполнить волю Отца без всякой внешней поддержки и мотивации, но на основании внутренней убежденности.

Иисус также некогда говорил о том, что пришел полностью исполнить Писание. Он же мог не пойти на крест, но это было Его личное решение в согласии с Божьей волей, которое основывалось на ответственности за людей, Его любви к ним.

Внутренняя мотивация была у Иисуса именно в Гефсиманском саду – там, в тишине. Нам важно иметь собственную тайную комнату, моменты уединения, получая вновь и вновь ободрение для продолжения пути. Эту мотивацию мы получим от Бога-Отца, от Духа Святого, от Христа.

Я знаю, что если бы некоторые из лидеров сами не приняли ответственность за служение, никто бы не просил вас сделать это. Никто не позвал бы вас, но вы решили и сделали шаг вперед. Это и есть правильный путь: идти и говорить, что тебе это нужно, просить ответственность, а не сидеть сложа руки. Иди вперед в битве за молодежь в своем городе.

Хотел бы немного поделиться с вами жизнью нашей семьи.

Люди часто задают такой вопрос: «Когда ты находишь время для семьи?» В этом вопросе необходим баланс.

Среди христиан бытует мнение, что Бог должен быть на первом месте, семья на втором, служение – на третьем. Все по пунктам, просто и понятно. Я согласен с этим на 100 %, потому что если Бог будет в нашей жизни везде, то везде будет порядок. Если Бог будет в нашей семье, если Бог будет в нашем служении, в нашей жизни, то у нас везде все будет хорошо.

Семья занимает большое место в моей жизни. Мы с Катей поженились в 1999 году в Челябинске. Я так благодарен Богу, что мне не пришлось выбирать в то время, мы просто влюбились и поженились. Мы встретились в театре, который был создан на базе нашей церкви. Театр этот недолго прожил, но я помню, что он оставил яркое впечатление в моей жизни. Мы играли в спектакле, ставили сценки, показывали их в тюрьмах, на церковных праздниках, и в этом творческом процессе я заметил свою будущую жену Катю и сразу влюбился в нее. После того, как я влюбился в нее, на третий день я сделал ей предложение. Не было вертолетов, лимузинов, лошадей, алмазов, бриллиантов. Все было просто, но искренне.

Мы стояли на крыльце церкви, Кате было 17 лет, мне было 18, я сказал ей: «Давай поженимся с тобой?» Она оторопела. Я добавил, что мы люди взрослые, нам как бы некогда вату катать. Примерно так выглядело мое предложение. Слава Богу, что она не убежала от меня тогда, а согласилась быть моей женой.

Когда мы начали встречаться, было вообще удивительное время. Мы в течение года даже не держались за руку, потому что мы ценили наши взаимоотношения и были строго воспитаны, в соответствии с правилами нашей церкви.

Через полтора года мы поженились. Был кризис 1999 года. 16 февраля. Один из плюсов того времени был в том, что 16 февраля на Урале было +2. Была теплая свадьба и 103 гостя. Мало еды, непонятные машины, все происходило непонятно как.

Но самая кульминация была, когда мы посмотрели наши подарки: все, что нам подарили – это 1300 рублей, два комплекта постельного белья, шесть чайных сервизов, еще какие-то разные странные вещи, мы до сих пор не понимаем, откуда и зачем они были там.

Мы жили в квартире, которую я арендовал. У нас не так много было денег, их едва хватало, чтобы заплатить за квартиру. Я помню, моя мама приготовила нам борщ, так мы его неделю ели. Он стоял на балконе в кастрюле, мы отламывали от него кусок, разогревали и ели.

Мы прошли много разных моментов в своей жизни. Когда мы переехали в Москву, мы вообще остались одни. Я помню трудное время, когда у нас совсем не было денег. И самое интересное, нам даже занять не у кого было. На протяжении 16 лет мы многое проходили вместе, как семья. Мы сформировались, мы выросли. У нас появились дети.

Я помню, Петя родился, когда мне было 20 лет, Кате тогда было 19. Мы сами еще были детьми, и у нас родился ребенок. Я помню этот момент, когда мы не знали, что с ним делать. Вернее, Катя знала, а я не знал. Она, слава Богу, была и остается мудрой матерью и женой.

Она узнала, что и когда нужно делать, а я был просто пацаном, который вырос на улице и недавно спасся. Когда Пете исполнилось два года, я начал брать его повсюду с собой. Для меня он был гордостью, я брал его на все молодежные собрания, на все молодежные тусовки. Мне нравилось, когда я ехал за рулем и рядом со мной сидел мой сын, для меня это была гордость. Мы много прошли вместе с ним, переехали в Москву, и здесь мы второй раз сформировались как семья.

Тогда сформировалось большинство наших традиций и ценностей, мы были только втроем – я, Катя и Петя. У нас было не так много друзей, мы не так много времени проводили с кем-то, но мы проводили много времени вместе.

И мне очень нравилось, что моя жена Катя всегда участвовала в служении. Она участвовала в различных служениях нашей церкви. Чем она только ни занималась в молодежном служении и в жизни церкви.

До сих пор, когда мы занимаемся расселением на молодежной конференции, и мне нужно понять, все ли там в порядке, можем ли мы и вправду расселить тысячу человек, мне достаточно спросить у Кати: «У нас все в порядке?» И когда она говорит: «Да», значит, мы точно сможем расселить тысячу человек.

Катя всегда была со мной в служении, и мы много были вместе. Почти никогда не было так, чтобы я был в церкви, а Катя дома. Недавно я пришел домой уже поздно вечером, поиграл с детьми, зашел на кухню – Катя сидит, работает. Часто люди называют меня трудоголиком, но моя жена работает, когда уже даже я не работаю.