София Ротару и ее миллионы - читать онлайн книгу. Автор: Федор Раззаков cтр.№ 10

Но песня глубоко волнует и тех, кто знает войну только по кинофильмам, и тех, кто еще ничего не знает о ее ужасах. Однажды сын Ротару удивленно спросил:

– Мама, почему ты кричишь: «Алексей, Алешенька, сынок»? Меня ведь Русланом зовут…

Ребенок не сумел отделить образ своей матери-певицы от ее песенно-сценического образа. То же происходит и со взрослыми, «опытными» слушателями.

– Главное, чтобы человек и песня были нераздельны, – не устает повторять Ротару и добивается этого.

Замечательное, на мой взгляд, свойство драматизировать, по-театральному играть песню раскрывает новые выразительные возможности певицы и новые качества самих песен…».

Напомним, что в 1973 году «Баллада о матери» вышла на диске-гиганте Ротару «Баллада о скрипках», а чуть позже и на ее первом миньоне (1974), где звучали еще две песни: «Сказка» (Д. Демьянов – Т. Русев) и «Предвестие» (Р. Братунь – В. Ивасюк).

С песней «Баллада о матери» произошел редкий случай. Громко прозвучав год назад, она тогда почему-то не попала в финальную «Песню года» и угодила в ее шорт-лист только через год. Говорят, это случилось благодаря Брежневу: он услышал песню по радио, мгновенно ее оценил и лично попросил председателя Гостелерадио Сергея Лапина включить ее в финал «Песни года», чтобы лишний раз полюбоваться ею исполнением на экране.

Полный список представленных на «Песне-74» произведений и исполнителей выглядел следующим образом:

«Я вас люблю столица» (П. Аедоницкий – Ю. Визбор) – Лев Лещенко; «Не повторяется такое никогда» (С. Туликов – М. Пляцковский) – ВИА «Самоцветы»; «Песня о фабричном гудке» (Э. Колмановский – М. Матусовский) – А. Покровский (артист МХАТ); «Выстрадай, Чили» (И. Лученок – Б. Брусников) – Виктор Вуячич; «Поговори со мною, мама» (В. Мигуля – В. Грин) – Валентина Толкунова; «Старый барабанщик» (С. Томин – Е. Долматовский) – Детский хор п/у В. Попова; «Крестики-нолики» (В. Баснер – М. Матусовский) – Таисия Калиниченко и Детский хор; «Самый лучший дом» (Н. Песков – П. Синявский) – Детский хор; «Горячий снег» (А. Пахмутова – М. Львов) – Юрий Гуляев; «В лесу прифронтовом» (В. Баснер – М. Исаковский) – А. Покровский; «Не тревожь ты себя» (В. Соловьев-Седой – М. Исаковский) – Мария Пахоменко; «Баллада о матери» (Е. Мартынов – А. Дементьев) – София Ротару; «Это мы» (О. Фельцман – Р. Гамзатов) – Николай Соловьев; «Воспоминания о полковом оркестре» (Ю. Гуляев – Р. Рождественский) – Юрий Богатиков; «Пока я помню, я живу» (А. Бабаджанян – Р. Рождественский) – Муслим Магомаев; «Травы, травы» (В. Шаинский – И. Юшин) – Геннадий Белов; «Все посвящается тебе» (В. Левашов) – Лев Лещенко; «В ответ на твой обман» (Н. Богословский – М. Танич) – Валерий Золотухин; «Зимняя любовь» (А. Бабаджанян – Р. Рождественский) – Иосиф Кобзон; «Давай поговорим» (Э. Ханок – И. Резник) – Юрий Богатиков; «Там, за облаками» (М. Фрадкин – Р. Рождественский) – ВИА «Самоцветы»; «Шум берез» (К. Орбелян – В. Лазарев) – Виктор Вуячич; «Любовь» (О. Фельцман – Р. Гамзатов) – Сергей Захаров; «Мужчины» (Э. Колмановский – В. Солоухин) – Н. Соловьев; «Торжественная песня» (М. Магомаев – Р. Рождественский) – Муслим Магомаев.

Любопытно отметить, что в той записи «Песня-74», которая транслировалась по ЦТ 1 января 1975 года, в момент показа награждения лауреатскими дипломами не было названо имя композитора – Евгения Мартынова. Почему? Дело в том что объявляя его, диктор ошиблась и назвала Мартынова другим именем – Николай. Поэтому, чтобы не тиражировать ошибку, оговорку вырезали из записи целиком – то есть вместе с фамилией композитора.

Возвращаясь к Ротару, сообщим, что в ту пору ее с Мартыновым связывала крепкая дружба. Они частенько встречались либо в Москве, либо «в ридной Украине». При этом муж Ротару Анатолий Евдокименко свою жену к молодому композитору (который, кстати, тогда еще не был женат) не ревновал или не показывал вида, что ревнует. Видимо, сказывалась козерожья натура – Козероги склонны к карьеризму, поэтому на почве голого расчета могут на многое закрывать глаза. По этому поводу послушаем одну историю, которую поведает нам старший брат Анатолия – Валерий Евдокименко:

«Шел 1974 год. Я со своим другом, главным инженером одного из лесокомбинатов Черновцов, пришел к брату и Соне в гости. Сидел там Евгений Мартынов, певец известный, еще были какие-то звезды. И мой друг говорит: «Посмотри, как они с Толиком обращаются». Что такое? Они с ним обращались как с мальчиком на побегушках! Каждый раз, опорожнив одну бутылку, посылали за другой почему-то моего брата. Короче, Толя был талантливый трубач и музыкант! Он был красавец, а они с ним вот так обращались! Мне было страшно обидно. Ну, мой друг не выдержал и едва не подрался со всей компанией! Мы не могли смотреть на то, как при нас его так унижали: «Толян, сгоняй за водочкой еще!»… Мой друг взорвался и отделал этого Мартынова под орех там же…».

В июне 1975 года на фестивале эстрадной песни «Золотой Орфей» в болгарском городе Слынчев Бряг (там, где Ротару стала триумфатором два года назад) победила Алла Пугачева с песней «Арлекино». Фирма грамзаписи «Мелодия» достаточно оперативно отреагировала на эту победу и уже к концу лета выпустила в свет ее первый миньон (гибкий), на котором звучало три песни, в том числе и легендарный «Арлекино». После этого последний зазвучал буквально из каждого окна по всей стране.

Однако не меньшим успехом пользовался тогда и очередной шлягер от Софии Ротару – «Лебединая верность» Е. Мартынова и А. Дементьева. По сути это был контрапункт «Арлекино»: если в последнем веселые интонации перемежались с грустными, то у Ротару по сути звучала одна нота – трагическая. Речь в ней шла о двух лебедях, влюбленных друг в друга. После того, как пуля охотника убивает одного из них (лебедицу), лебедь в итоге кончает жизнь самоубийством – сложив крылья, камнем падает вниз.

Отметим, что впервые эта песня прозвучала в исполнении самого автора музыки – Евгения Мартынова, а также певицы Раисы Мкртчян. Последняя с нею выступала на фестивале в Сопоте летом того же 75-го, но завоевала всего лишь 3-ю премию. И вот тут Ротару, пользуясь своей дружбой с композитором, попросила у него: «Отдай ее мне – это моя песня…». Мартынов согласился и не прогадал: Ротару действительно внесла в песню новые краски – те, которые не получились у Мкртчян. По словам Мартынова:

«Возможно, если бы речь шла только о любви, убитой чьей-то жестокой рукой, песня бы так не прозвучала. Мы хотели выделить философскую значимость темы: каждый должен почувствовать свою ответственность за доверенную ему жизнь, за сохранение добра, красоты, чтоб неосторожностью, невнимательностью не ранить того, кто рядом с тобой, кто нуждается в твоей защите! Мы хотим, чтобы каждый, кому нравится эта песня, задумался над тем, что лично он сделал для утверждения счастья, красоты жизни, что сделал вообще для людей? Мало самому не убивать. Нужно бороться с теми, кто подавляет чувство непримиримой ненависти к бездумному, хищническому отношению к природе, к ее красе…»

Кстати, записывала Ротару эту песню, будучи в крайне болезненном состоянии – она даже не могла стоять, поэтому во время записи в студии сидела на стуле. Но, как говорится, нет худа без добра. Эта болезнь наложила свой отпечаток на песню – она зазвучала еще более драматично.