Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Оскар Райле cтр.№ 66

Советская разведка, как установили органы абвера в ходе войны, уже тогда обладала чрезвычайно эффективной агентурной сетью в различных западноевропейских странах. Вполне возможно, она давала Сталину компетентные консультации по этому решающему вопросу. В том, что так могло и быть, говорит следующее.

Когда Риббентроп со своей делегацией 22–го и 23 августа 1939 года обсуждал в Москве процедуры пакта о ненападении, то после подписания договора их пригласили на небольшое торжество, во время которого был обмен тостами. Один из этих тостов Сталин почти ликующим голосом провозгласил сам: «Позвольте нам выпить за деловые качества господина Берии!» Берия – тогдашний шеф советской секретной службы. Этот тост Сталина не вписывается в протокол празднования по случаю подписания пакта о ненападении. Он мог соответственно означать как благодарность Берии, так и высокомерную насмешку в отношении немецкой делегации.

То решение Сталина представляется характерным для образа мыслей и позиции руководящих лиц в Советском Союзе. Глава государства, по его же собственным словам, знал наверняка, что от его решения зависит мир или мировая война. Он выбрал войну, так как она сулила выгоды для его страны. Никита Хрущев, будучи в то время премьер – министром Советского Союза, в 1959 году публично признал тогдашнее решение Сталина как верное и целесообразное. Этого на Западе забывать не должны.

Но что же обдумывал и планировал Гитлер в те дни? К чьим советам он прислушивался? Кого до конца он посвящал в свои замыслы? И когда, в какой момент он принял окончательное решение напасть на Польшу?

Эти вопросы скрыты за непроницаемой завесой тайны, которую исторические исследования до сих пор не в состоянии до конца приоткрыть. В любом случае Гитлер не советовался с адмиралом Канарисом, шефом своей разведки, так как ему не доверял. Не посвящал он и соответствующих командующих. Когда Гитлер 31 августа 1939 года в 17 часов отдал приказ к выполнению плана развертывания войск против Польши, фельдмаршал фон Рундштедт и начальник его штаба генерал фон Манштейн все еще полагали, что в действительности речь идет о блефе; ибо Гитлер уже однажды отдавал подобный приказ, а именно 25 августа в 15.25, но уже в 20.30 отменил его. За лето 1939 года он уже отдавал и другие распоряжения, в особенности о передислокации войск в непосредственной близости от польской границы, которые могли означать начало военных действий, но явно предназначались лишь для того, чтобы оказать на Польшу давление демонстрацией военной мощи.

Бросая взгляд в прошлое, с военной точки зрения, можно сделать вывод: кто, как Гитлер, не доверяет собственным генералам, которым предстоит вести войну, а шефу собственной разведслужбы перед началом войны не дает возможности доложить об оценке обстановки, поступает по отношению к самому себе крайне безрассудно, а по отношению к собственной стране в высшей степени безответственно.

Первоначальная фаза войны на Западе. Деятельность подотдела абвера в Трире с 1 сентября 1939 года по 9 мая 1940 года

Уже через несколько дней после начала польской кампании на Западе установилась позиционная война. Ее фронт простирался от пограничного треугольника у Перля на Мозеле, далее на юго – восток по Саарской области и Пфальцу до Рейна, а затем вдоль этой реки на юг до швейцарской границы.

Это была утомительная, ни на что не похожая война. Французы называли и называют ее «странной войной» – «drole de guerre». Союзные сухопутные войска не демонстрировали особого наступательного порыва. Немецкая сторона этому радовалась, поскольку тем временем ее основные силы вели бои в Польше.

После начала войны я мог продолжать свою контрразведывательную работу из Трира. По прямой до фронта было всего лишь 40 километров. Временами отзвуки канонады докатывались до бюро в пограничной комендатуре. Время от времени через город пролетали и французские самолеты, однако на этом этапе войны Трир оставался нетронутым.

Мне присвоили звание майора, и я получил в свое подчинение несколько офицеров запаса. Даус был произведен в зондерфюреры и оставался моим помощником.

Из – за разразившейся войны пассажирское сообщение между рейхом и граничащими на западе такими нейтральными странами, как Нидерланды, Бельгия и Люксембург, сильно сократилось. В Германию приезжало значительно меньше иностранцев. В результате контроль за ними существенно облегчился. С другой стороны названные страны усилили свои пограничные посты и основательнее проверяли выезжающих из Германии. Это осложнило мою работу. Чтобы успешно выполнять свою задачу – разведывать французскую секретную службу, устанавливать ее агентов и прежде всего выявлять замыслы, направляемые против рейха, – я был вынужден поддерживать с моими доверенными лицами, работающими из Бельгии и Люксембурга против Франции, скоротечные контакты. Кроме того, как и большинство служивших на западе рейха офицеров I и IIIf отделов, в связи с военным положением я получил новое неотложное задание.

Теперь почти ежедневно я получал зашифрованные телексы с разведывательными заданиями управления абвера. То в той, то в другой части Франции нужно было устанавливать, какие там расквартированы части. У меня имелся приказ всех надежных осведомителей бросить на западное направление, чтобы постоянно знать о дислокации сухопутных сил союзников. Особенно важны были места скопления войск.

Теперь окупалось то, что я изучил западные границы рейха как свои пять пальцев и с доверенными лицами еще в мирные годы разведал и облазил нелегальные переходы. Так что в сопровождении помощника Дауса я часто без труда нелегально пробирался в Люксембург и Бельгию и устраивал встречи с кураторами доверенных лиц Петером Бреннером и Фольмером – главными фигурами в тайной войне против западных секретных служб и вооруженных сил. Каждый независимо друг от друга имел множество ценных наблюдателей, которые, как и прежде, могли совершать разведывательные поездки по Франции.

В первые недели войны этих лазутчиков как можно чаще отправляли в поездки, и именно в те районы Франции, а иногда также и Бельгии, в которых по поручению службы абвера необходимо было разведать, какие дивизии противника там дислоцируются. При этом результаты наблюдений шпионов как можно быстрее должны приходить ко мне, а затем в службу абвера, так как противник в случае необходимости мог передислоцировать войска в совершенно новое место всего за несколько дней.

По этим причинам в сентябре 1939 года мы с Даусом почти каждую вторую ночь выезжали, чтобы встретиться с осведомителями на люксембургской или бельгийской территории, забрать у них донесения и передать им новые инструкции.

Данные осведомителей по Франции поначалу представлялись не особенно важными. Собственно говоря, они подтверждали лишь то, что службе абвера было и так известно о дислокации войск противника. В инспектируемых районах не обнаруживалось ничего, что могло бы свидетельствовать о подготовке крупного наступления противника.

Вечно усталые, как собаки, возвращались мы с Даусом из наших ночных экскурсий. Полученная информация тотчас же пересылалась по телетайпу в Берлин.

Даус, как мне казалось, до конца не осознавал всю важность сведений, собираемых нашими наблюдателями во Франции и Бельгии.