Суворов и Кутузов - читать онлайн книгу. Автор: Леонтий Раковский cтр.№ 192

Так было кругом.

Постарела, начала чаще жаловаться на головные боли, на слабость в ногах императрица Екатерина. Она с трудом всходила по лестнице. Безбородко устроил в своем доме вместо лестницы пологий скат, на тот случай, если императрица соизволит пожаловать к нему.

Облысел, похудел и пожелтел наследник Павел Петрович. От худобы у него стали заметнее выдаваться скулы и большой рот.

И повзрослел, вытянулся великий князь Александр. Павлович. Он уже третий год был женат на принцессе Луизе, которая при крещении по православному обряду получила имя Елизаветы Алексеевны.

Женившись, Александр стал считать себя взрослым человеком, хотя в день свадьбы ему было всего шестнадцать лет. Он окончательно прекратил все учебные занятия. И даже те незначительные, поверхностные знания, которые урывками давали ему учителя, так и остались незавершенными.

Бабушка-императрица образовала для Александра и Елизаветы особый двор с гофмаршалом и гофмейстериной. Штат двора по количеству превышал двор Павла Петровича: Екатерина II оказывала внуку больше внимания, чем сыну.

Александр свел дружбу кое с кем из придворных распутников и вертопрахов, шептался с ними по углам. Более опытные в амурных делах камер-юнкеры учили Александра уму-разуму.

Много стараний развратить молодую пару приложила гофмейстерина Елизаветы Алексеевны графиня Шувалова, легкомысленная щеголиха, сплетница и кокетка. Она твердила им, что надо пользоваться жизнью, что вечной любви не существует.

Сластолюбивый Александр так предался утехам медового месяца, что заболел. Он стал туг на одно ухо и ходил, некрасиво вытянув голову вперед.

Кроме того, Александр оказался близоруким.

Преждевременная, ранняя женитьба из-за прихоти бабушки не пошла великому князю на пользу.

Еще до женитьбы Александр и его брат Константин ездили каждую неделю в Гатчину к отцу. Они с удовольствием принимали участие во всех странных и смешных павловских учениях и вахтпарадах.

Павел Петрович все время исподволь увеличивал свои войска. К 1796 году у него уже было шесть батальонов пехоты, рота егерей, четыре полка кавалерии, пешая и конная артиллерия с двенадцатью пушками. Общая численность войск достигала двух тысяч четырехсот человек, со ста двадцатью восемью офицерами в том числе.

Молодые князья заразились от отца марсоманией.

Александр предпочитал часами делать ружейные фиемы, нежели читать какую-либо книгу. Он полюбил бессмысленную прусскую шагистику и бездушный фрунт. Капральские обязанности в Гатчине у отца были обоим мальчикам больше по душе, чем скучные уроки важных преподавателей и роскошные балы бабушки.

Им нравилось, что они в Гатчине занимают какое-то положение. Им полюбилась всамделишная игра в солдатики. Так приятно было возвращаться из Гатчины усталыми после целодневной маршировки. Нравилось, что надо было таиться от бабушки, чтобы она не увидала их в этих нелепых, по ее мнению, но для них – таких красивых прусских мундирах.

С 1795 года Александр уже ездил в Гатчину не один раз в неделю, а четыре.

Все пышные наставники во главе со швейцарцем Лагарпом не смогли увлечь, занять великих князей больше, чем отец.

Александр и Константин считали себя капралами не русской, а гатчинской армии. Александр любил говорить (но так, чтобы не слыхала бабушка): «Это по-нашему, по-гатчински».

Императрица Екатерина всеми мерами старалась оградить внуков от влияния отца, но из этого не получилось ничего.

Александр и Константин на всю жизнь впитали в себя гатчинский, прусский дух.

В этот тусклый ноябрьский день у Михаила Илларионовича скопилось в корпусе много различных дел.

С утра он вел у выпускного пятого возраста урок тактики, а потом должен был заняться срочными вопросами. Главный казначей корпуса давно ждал директора с отчетами и требованиями. Инспектор классов майор Клингер принес списки неуспевающих кадет. И Михаил Илларионович вызвал к себе своего помощника, подполковника Ридингера, – хотел обсудить с ним, не лучше ли разделить кадет не по возрастам, а по ротам, как практиковалось раньше.

Михаил Илларионович беседовал с Ридингером, когда полицеймейстер корпуса подполковник Андреевский попросил разрешения войти в кабинет. Андреевский сегодня был чем-то озабочен, расстроен. Михаил Илларионович приготовился слушать рапорт полицеймейстера о том, что вновь какой-либо каптенармус запил или проворовался.

– Что случилось? – не очень ласково спросил Кутузов, недовольный тем, что Андреевский лезет с ерундой.

– И-императрица умирает! – заикнулся никогда не заикавшийся подполковник.

– Как умирает? Кто сказал? – изумился Кутузов.

– Все говорят. Я только что проезжал мимо Зимнего. У дворца полно экипажей.

– Как же так? – все не верил Кутузов. – Вчера был малый эрмитаж. ^[149] Я видал императрицу. Она шутила над Львом Александровичем Нарышкиным, что он боится смерти. Получили известие, что скончался сардинский король, а Нарышкин высчитал, будто король его ровесник, и скис.

– А сама императрица разве не боялась смерти? – спросил Ридингер.

– Нарышкин так и спросил у нее, а ее величество говорит: «Не боюсь. И хочу, чтобы при моем последнем вздохе были бы улыбающиеся особы, а не такие слабонервные, как вы, Лев Александрович!»

– Вот храбрилась, а сегодня умирает, – вздохнул Андреевский.

– А что же с ней случилось? – не мог примириться с такой новостью Михаил Илларионович.

– Кондрашка. Утром была здорова, занималась делами, а потом вышла, простите, в уборную и там упала…

Все сидели ошеломленные случившимся.

– Храповицкий мне рассказывал, – прервал молчание Кутузов, – когда императрице исполнилось шестьдесят лет, он пожелал ей прожить еще столько же, но Екатерина возразила: «Еще шестьдесят лет не надо – буду без ума и памяти, а лет двадцать проживу!» И хоть чувствовала себя хорошо, но не угадала: прожила не двадцать, а только восемь…

– Человек предполагает, а Бог располагает, – вздохнул Андреевский.

– Да, Сумароков верно сказал:

продекламировал Михаил Илларионович.

Кутузову было жаль Екатерину: она всегда так хорошо относилась к нему, ценила его, называла «мой Кутузов». Оба раза после его тяжелых ранений императрица Екатерина принимала в Михаиле Илларионовиче большое участие.