Сказки тысячи ночей. Веретено - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Кейт Джонстон cтр.№ 5

– Так ты не отошлешь меня назад? – спросил он.

– Как будто это в моих силах.

– Твоя мать сказала, это ваши прядильные дела. – Сауд не смотрел мне в глаза, притворяясь, что отмеряет зерно для завтрака, хотя я прекрасно знал, что он способен отмерить его и по весу.

– Мать так говорит про все, когда хочет оттеснить вас с отцом, – сказал я. Мне было больно говорить это. Представляю, что чувствовал Сауд. – Ты идешь с нами ради нас или чтобы увидеть отца?

– А разве не может быть сразу две причины?

– Конечно, может, – сказал я. – Но мы можем разминуться с ним в столице. Или по пути. А может, мать солгала, и он вообще занят другими делами.

– Я пойду с вами, куда бы вас ни завела судьба. – Он хотел, чтобы его слова прозвучали торжественно, как клятва, но эффект был несколько подпорчен, когда посреди предложения из палатки вылезла Арва, взвизгнула от радости и бросилась к нему в объятия.

– Долго же ты собирался, – сказала она, как только спасла наш завтрак от неминуемой гибели и закрепила котелок над костром, чтобы мы успели поесть хотя бы до полудня.

– От матери Йашаа не так просто убежать, когда она вбила себе что-то в голову, – сообщил Сауд. Все мы знали, что это правда. Даже в болезни ее воля была достаточно сильна, чтобы изгнать нас из единственного общества, какое помнили Тарик и Арва. Наверняка она завалила Сауда бесчисленными поручениями, чтобы помешать ему сбежать. На мгновение мою грудь пронзила боль – в сердце, не в легких, – когда я вспомнил, как простился с матерью. Но я решил не обращать на это внимание. Сауд с нами. Теперь все будет гораздо лучше.

Тарик выбрался из нашей с ним палатки, поморгал, без комментариев принял новые обстоятельства и отправился к реке умываться. Когда он вернулся, каша была готова, а палатки собраны и сложены. Сауд не захватил с собой палатки, потому что ему пришлось бы ее украсть, а он бы так никогда не поступил. Придется что-то придумать, когда будем устраиваться на ночлег, а сейчас нужно скорей отправляться в путь. Мы быстро закончили завтрак. Мне не терпелось продолжить путешествие, хоть мне и не слишком нравилась его цель. Арва и Тарик нервничали из-за того, что сегодня нам придется выйти из леса. Конечно, они оба уже бывали за его пределами, но не помнили этого, как помнил я, и не знали, что может их там ожидать.

– Смотрите! – воскликнула Арва, отправившаяся к реке, чтобы сполоснуть котелок. – Это было на камне, прямо у воды. Она, наверное, улетела прямо перед моим приходом!

Из ее сложенных ладоней исходило мягкое сияние. Котелок с аккуратно сложенными внутри мисками болтался у нее на локте. Тарик заглянул ей через плечо и вытаращил глаза от удивления.

– Йашаа, ты когда-нибудь такое видел?.. – спросил он с придыханием, когда я подошел к ним и тоже заглянул в ладони Арвы.

Ее было немного, но не узнать ее было невозможно: золотая пыльца, источавшая мягкое сияние и легкий запах меда. Я видел ее всего однажды, когда пробрался в Большой зал дворца в Харуфе после злополучного празднования дня рождения Маленькой Розы. Служанки, плача, подметали полы, но я был так расстроен, что все пропустил, и очень хотел своими глазами взглянуть на остатки праздника. Одна из девушек подозвала меня, видимо, догадавшись, что я еще не сообразил, как сильно изменился мир, и показала мне содержимое своего совка.

– Это пыльца феи, – ласково сказала она мне. На ее щеках были следы слез. – Она приносит удачу.

– Она приносит удачу, – повторил я, когда Арва высыпала пыльцу мне в руки. – Это значит, что они следили за нами, слушали нас и одобряют то, что мы делаем.

– Одобряют, что вы едете в столицу клянчить? – неожиданно едко спросил Сауд. Костяшки его сомкнутых на шесте пальцев побелели. – Я знаю, что вам поручила твоя мать. Я слышал, как главный торговец сказал ей, что даже жалость к детям не заставит Царетворца передумать, кто бы там ни занимался соглашением. Мы можем отправить к нему Арву в лохмотьях, но и это не тронет их каменные сердца.

Арва пришла в ужас от такой идеи и бессознательно потянулась рукой к потрепанному краю своего платка. Ткань была добротная, но она носила этот платок уже давно, и это было заметно. Когда она бегала или лазила по деревьям, отец Сауда говорил, что выбившиеся из платка нитки развеваются за ней, как пыльца фей, но теперь, увидев пыльцу и платок рядом, мы поняли, что он просто хотел сделать ей приятное.

– Тебе не придется этого делать, – пообещал я.

– А что же тогда мы будем делать? – спросила она. Я заметил, что ее пальцы, стискивавшие платок, разжались. На них все еще была пыльца, особенно яркая на фоне ее смуглой кожи. Это было красиво. Я перевел взгляд на Сауда, потом на Тарика. А что мы можем сделать? Можем идти много дней, а в конце пути положиться на сомнительную милость Царетворца. Моя мать, вопреки всему сохранявшая надежду, считала, что я смогу обеспечить нам будущее. Но это будет будущее, которого хочет она. Будущее, в котором я проведу остаток дней за прядением в Камихе, надеясь достичь хоть какого-то благополучия среди чужих мне людей. Я всегда буду бедным родственником, нахлебником, которому некуда идти. Я бы с радостью сделал это ради мамы, если бы это помогло ей исцелиться, но я знал, что не смогу ей помочь. Несмотря на всю горечь нашего прощания, я любил ее. Она – моя семья, хоть я и не разделяю ее мечты о моем будущем. Я бы выжил, как выживала она, пока ее не одолела диковинная болезнь. Но взглянув на Тарика и Арву, на ее покрытые золотой пыльцой ладони и ветхий платок, я понял, что меня не устроит столь жалкая судьба для них.

– Что бы мы ни делали, – сказал я, – мы сделаем это вместе, ясно? Если вам не нравится план моей матери или у вас есть другие предложения, вы должны мне сказать.

Они кивнули. В глазах Сауда горела решимость, какой я прежде не видел. Мои позвонки будто превратились в закаленное железо, придавая мне сил. Золотая пыльца сияла в моих руках, напоминая о том, по чему я так долго скучал. Здесь ответов не было. Но, возможно, они есть где-то еще.

– Мы не поедем в столицу, – сказал я. – Не будем просить милостыню у двора Царетворца в Камихе. Пора возвращаться домой.

Произнести само это слово вслух было странно.

Тарик замер. Он больше всех нас мечтал вновь увидеть вересковые склоны, на которых он родился. Он тосковал по воспоминаниям, которые были отчасти реальны, отчасти выдуманы.

Мои воспоминания были четче, у Арвы не было никаких, кроме идеализированного образа Маленькой Розы, который я так и не решился разрушить. Тарик верил в Харуф так же, как во все остальное: он слышал историю множество раз, а попытки разобраться в несоответствиях лишь укрепляли его веру, а не сеяли сомнения.

– Мы пойдем обратно через лес и перейдем через горы, – сказал я. – Мы пойдем в Харуф, где нам суждено быть по праву рождения.

– А как же проклятие? – спросил Тарик.

Я стряхнул пыльцу на землю, где она смешалась с землей и исчезла, оставив лишь слабые отблески в солнечном свете. Я вытер руки о куфию.