На электричках. Путешествие из Владивостока в Москву - читать онлайн книгу. Автор: Александр Лучкин cтр.№ 65

Пассажиры с яркими картонными билетами собрались у тупика в ожидании состава. Вдоль рельсов были вкопаны деревянные лавки для ожидающих. Послышалась трель зуммера на переезде. Из депо, тарахтя дизелем, вышел поезд. Состав из зеленых пассажирских вагонов стучал и гремел на расшатанных стыках узкоколейных рельсов. Поезд миновал переезд. Стрелочник, ловко соскочив с подножки хвостового вагона, перекинул стрелку, и тепловоз задом затолкал вагоны в тупик. Зашипел сжатый воздух тормозов, и поезд остановился. По бетонным плитам вдоль рельсов пассажиры зашагали к вагонам.

В составе было пять вагонов: в хвосте жесткий, за ним два плацкарта, почтовый и продуктовый. Хозяйственные вагоны — переделаны из пассажирских. Их окна и двери были заварены металлическими листами, а в боковинах — вырезан проем под багажную дверь. Тепловоз был новенький, зеленый, недавно приобретенный железной дорогой для этого маршрута — ТУ7А-3367.

Пока шла посадка, я расспрашивал проводников о калачинском поезде. Они-то должны знать.

— Вообще, раньше стоял, — сообщила проводница почтового вагона. — Но мы разгружаемся левой дверью, а он справа стоит. Так что мы его не видим. Слышим — тарахтит, значит, есть. Но давно его слышно не было.

Ситуацию прояснила проводница плацкартного вагона.

— Отменили за неуплату, — просто сообщила она. — Администрация должна перевозчику уже 500 000 рублей. Вот перевозчик и приостановил маршрут. Да и не осталось в Калаче почти никого.

Проводники рассказали, как недавно подсчитывали жителей Калача. Вспоминали, кто живет в поселке. Насчитали тринадцать человек. А официально прописаны трое.

— Доберетесь! — успокоила подошедшая проводница продуктового вагона. — «Пионерочное» движение на этом участке есть. Иногда из Калача на «пионерках» своих встречают. Возьмут вас.

Путешествие на «пионерке» меня не привлекало. В плацкарте еще куда ни шло, можно даже в жестком вагоне. Но 50 километров на «пионерке», ночью, по разбитой узкоколейке через болотные мари и лес — это уже чересчур. Я сразу сообщил проводнице, что этим же поездом поеду обратно. «Билет обратно нужно будет взять в Санкино, когда приедем. Поезд там стоит пятнадцать минут, — подсказала проводница. — Если будет много пассажиров, к нашему приезду билеты в плацкарт могут быть распроданы, и поедете в общем». Но я был готов и к общему вагону. В конце концов, это не «пионерка».

Плацкартный вагон был сделан из обыкновенного узкоколейного пассажирского. Поперек салона были установлены четыре переборки. Между ними вдоль стен — полки в два яруса. Похоже на боковые места в обычном плацкарте, только превратить нижнюю полку в столик здесь нельзя: полки жестко закреплены. В узкоколейном плацкарте можно ехать либо сидя спиной к стене, как в вагоне метро, либо лежа.

В 19:30 тепловоз дал гудок. Захлопали вагонные двери. Взревел дизель тепловоза, брякнули буфера. Вагоны резко дернулись и покатились, неторопливо и вдумчиво проходя каждый стык пути. Поезд миновал переезд, где заливался звонок, и пустился в шестичасовой пробег через глухой лес, непроходимые болота и топи, в места, куда не может проехать ни один автомобиль: к рабочим поселкам, затерянным в лесах.

В вагоне было тепло. Окна двойные, несъемные — зимнее исполнение. Щели в окнах были законопачены монтажной пеной. В вагоне стоял гвалт: встретившиеся односельчане обсуждали последние новости, рассказывали сплетни и слухи. Ночной поезд — лучший источник местных новостей. Но поскольку все новости Алапаевска, Ельничной и Санкино я узнал еще на вокзале, в зале ожидания, то вышел в тамбур. Вагон раскачивался из стороны в сторону, а за стенкой скрежетали буфера. Ветки хлестали по окнам. В свое время я поездил по узкоколейкам в таком вагоне, и все это было мне знакомо.

Через час поезд выехал на живописный берег озера. Проскочив между стройными мачтовыми соснами в бору, поезд затарахтел, заухал вдоль воды. Рыбаки с удочками располагались прямо рядом с дорогой. Кажется, руку протяни — достанешь. В Синячихе была короткая остановка. Проводница в форменном костюме — пиджак, брюки — вышла на улицу, закурила. За ней потянулись из вагона остальные курильщики.

— Целый час терпели, — пожаловались проводнице двое подвыпивших рабочих.

— Так в нерабочем тамбуре курили бы!

— Мы и не знали. Сами из вагонного депо. Вагоны для вас делаем. А не знали. Думали, пойдем — заругаете.

— Вы курите, — разрешила проводница. — Там пепельница есть.

Локомотив дал гудок, рванул вагоны. Загремели сцепки. За плацкартным тащилось еще три лязгающих и стонущих вагона. Состав медленно катился по станции. Курильщики, туша окурки сапогами, заскакивали в вагон на ходу. Проводница последней взялась за поручни, подтянулась на них, встала на подножку и какое-то время ехала на ней. Высокая трава хлестала по подножке. Выпала вечерняя роса, и от этого металл покрыли капли воды. «Сейчас стемнеет, зябко будет, — сообщила проводница, входя в вагон. — Я печку затоплю». Под ее полкой лежала вязанка колотых березовых дров. От них по всему салону пахло корой и сырой древесиной.

Поезд обогнул разрушенный металлургический комбинат с грандиозными домнами, элеваторами и трубами. Угрюмым черным силуэтом он выделялся среди зеленой природы. Дальше начинался сплошной лес. За окном мелькали ветки, поляны, болота, сиреневые и розовые люпины. Начинало темнеть. Я забрался на верхнюю полку, на торце которой было выведено масляной краской «№ 2». Многие пассажиры уже спали. Прибытие в 1:20, и хорошо бы выспаться к этому времени.

В Ельничной разъехались со встречным поездом. Несколько ребят вышли из вагона и встретились на станции со своими друзьями. Пока поезд стоял, они громко смеялись и обсуждали поселковые новости. Было хорошо слышно каждое слово. Сопели спавшие пассажиры. Устало поскрипывали переборки старого вагона. Клонило в сон.

Проснулся я от гула. Проводница затопила печь, и за стенкой слышался металлический стук кочерги и скрип задвижки дровяной печи. В вагоне, который по-прежнему грохотал и раскачивался, было темно. Казалось, он вот-вот завалится набок. Круглая труба под потолком стала нагреваться. Запахло теплом и горящими поленьями.

К Санкино мы подъехали ночью. В окно была хорошо видна алая бровка над лесом и ярко-желтый месяц. И алую бровку, и месяц я неоднократно видел во время своего путешествия. Но одновременно их я наблюдал впервые, и это было необычно. Проводница разбудила пассажиров за несколько минут до прибытия. Один бок у меня замерз, другой был мокрый от жара трубы отопления под потолком.

После остановки вагона пассажиры заторопились на выход. Многих встречали. На станции в пучке света единственного фонаря ожидали те, кто отправлялся в Алапаевск. Я оставил рюкзак на полке и пошел за билетом. Небольшой станционный домик с вывеской «Ст. Санкино» был разделен перегородкой на две части. В одной сидела диспетчер, к которой я сперва и обратился за билетом. Она направила меня в другую часть дома — кассу. За массивным железнодорожным столом восседала кассир. На столе счеты, стопка ярких билетов и схема вагонов с проданными местами, как в кассе Алапаевска. Мне повезло: удалось купить обратный билет на то же место.