Дороги и сны - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Панкеева cтр.№ 38

Ответ нашелся спустя десять секунд, хвала всем богам и болтливому языку Жака. На радостях Ольге даже не пришло в голову, что упомянутые люди должны были додуматься до того же самого еще луну назад. Она и задумываться над такими сложными вопросами не стала — ноги сами понесли ее в квартал Пляшущих Огней, к лавке почтенного Цыня.

К сожалению, судьба оказалась скупа на подарки — на двери магазинчика красовались три здоровенных замка и аккуратная табличка с каллиграфической надписью: «Уехал за товаром».

Я к вам со всей душой, а вы меня кусать собираетесь?

Э. Успенский

Кангрем загнал свою развалюху в гараж и тоскливо полюбовался на дверь лавки, представляя, как потешался убас Кетмень, если он сегодня заходил. Вот добрая девушка Ллит, в отличие от всяких господ начальников, никогда не насмехается над безграмотными дикарями. Она просто от чистого сердца исправляет ошибки. Правда, о том, как хозяин будет отмывать двери, она не особо задумывается — красная краска так нарядно смотрится поверх черных каракулей… И где только она эту краску взяла?

Он прикинул, как будут смотреться на двери одиночные буквы, раскиданные в произвольном порядке, и решил, что, пожалуй, сойдет. Если исходный текст стереть, красные буквы останутся в одиночестве и что-либо означать перестанут. А со временем они и сами сотрутся и облупятся.

Кангрем достал из багажника тряпку, энергично провел пару раз по двери и обреченно помянул чью-то абстрактную мать. Красная редакторская краска не успела высохнуть, и теперь дверь имела такой вид, будто прямо перед ней кто-то долго и трудно умирал от кровопотери, отчаянно за эту дверь цепляясь в безуспешных попытках встать.

В сердцах он швырнул тряпку оземь, запер гараж и вошел в лавку, грустно размышляя над вариантом заставить Ллит покрасить эту дверь полностью. Он и сам давно собирался ее покрасить, но не в красный же цвет!

В лавке было пусто и чисто — так же как и в жилой комнате. Если волшебники и являлись сюда, то ненадолго. Эти вежливые культурные люди, в отличие от девочки Маши, ничего руками не трогали, не сидели на чужих стульях, не спали в чужих кроватях и не ели чужую кашу. Пришли, посмотрели на пустую хату и тихо ушли.

«Вот и хорошо, что никого нет, — с некоторым облегчением подумал Витька, между делом добывая из тумбочки запасенный вчера чугунок с кашей, укутанный в обрывок старого одеяла. — Хоть отчет напишу спокойно и вовремя».

На ходу черпая ложкой кашу, ибо проголодался за целый день блуждания по пустошам в поисках некой привидевшейся начальству «импульсной аномалии, предположительно подпольной кабины», Кангрем спустился в подвал. Там его ждал застоявшийся без дела казенный компьютер с неразобранной почтой, наверняка включавшей несколько сотен страниц непрочитанных приказов, распоряжений и инструкций, которые регулярно спускались сверху и которые полевые агенты прилежно складывали в архив с искренней убежденностью, что непременно все это когда-нибудь прочитают. Вот как только у них будет время, так и сразу.

У двери он перехватил поудобнее чугунок, зажал в зубах ложку и особым образом повернул освободившуюся правую руку, чтобы активировать имплантированную дистанционку. Кусок стены отъехал в сторону, затем с тихим жужжанием отодвинулась дверь, и отважный полевой агент с изумлением обнаружил, что его здесь, оказывается, дожидаются не только плоды штабной бюрократии.

— Ой, Митька! — воскликнул он, не зная, радоваться ему или пугаться. — Где ж ты был-то до сих пор? Я тебе писал-писал…

— Я знаю, — степенно кивнул покойный дружбан из Первого Оазиса. — Я читал.

— Так чего ж ты…

— Так получилось. И потом, я ведь тебе ответил.

— Ну да, ответил… — обиженно проворчал Кангрем, поискал взглядом, куда бы поставить свою кашу, и присел, устроив чугунок прямо на коленях. — «Извини, писать пока не могу», и весь ответ! Шеф тут весь регион морально изнасиловал, о тебе вопрошая!

— Я действительно не мог. Меня переселили. Ты не представляешь, к каким ухищрениям мне приходилось прибегать, чтобы хотя бы раз в пару недель отписываться начальству. Да и то на нормальные отчеты не было времени, так, пару слов, чтобы хоть не сочли погибшим да не зачистили кабину.

— Мить, — грустно напомнил Витька, — так ты ведь и правда в некотором роде… того. А сегодня как вырвался?

— Повелитель послал.

— То есть как? — Кангрем невольно оглянулся на шкафчик, где хранился запасенный еще осенью осиновый кол. До шкафчика было далековато, да и, что греха таить, чтобы найти в нем предмет, положенный пять месяцев назад, требовалось основательно порыться. Вот ведь лопух-то, а! Нет чтоб постоянно под рукой держать… — Ты что, ему сказал?

— Нет, — равнодушно пожал крыльями вампир. — Он не спрашивал. Но если бы Повелитель знал, что у меня можно спросить, и спросил бы… Я бы все ему рассказал. И меня это самого несколько пугает. Я чем дальше, тем больше чувствую его хозяином.

— Подожди… но тогда… почему? Если он обо мне не знает, почему тебя ко мне послал?

— Да не лично к тебе, а на поиски. Он нескольких вампиров послал в разные стороны, я специально вызвался, чтобы тебя навестить.

— А что он ищет?

— О, он много чего ищет. Но прежде всего — своих врагов. Может, ты видел, не мелькала ли тут у вас такая странная компания… они должны быть заметны, не ошибешься. Главный у них — дикарь-волшебник. Точнее, он выглядит как дикарь, а на самом деле очень даже образованный. С ним еще один вечно перепуганный дикарь, один сумасшедший и один молоденький эльф. Возможно, вместе с ними путешествует женщина, но необязательно. Есть вероятность, что она действует самостоятельно. Не надо делать такое потрясенное лицо, эта женщина может себе позволить одинокие прогулки даже по пустошам.

В том, что мэтресса Морриган способна не только отрывать хвосты крокодилам, Кангрем даже не сомневался, и потрясло его вовсе не это.

— Постой, Мить, а чего ты спрашиваешь? Ты что, в самом деле добросовестно их ищешь, честно хочешь найти и, если найдешь, сдашь Повелителю? Эй, мужик, ты в своем уме-то или уже совсем овампирился?

Вампир медленно повернулся к нему лицом и пристально посмотрел в глаза. Нехороший был у него взгляд, холодный, что скумбрия свежемороженая.

— Я отдаю себе отчет в том, что обрел бессмертие исключительно по доброй воле хозяина. И живу лишь потому, что он обо мне заботится. Случись с ним что — и я останусь наедине с толпой желающих упокоить меня любым доступным способом. И в первых рядах этой толпы будут наши земляки из католической миссии. А с ними, может быть, и ты.

— Мить, — растерянно спросил Кангрем, не найдя более подходящего ответа, — а ты в бога веришь?

Следующим вопросом он как раз собирался уточнить, в какого именно и как там у них насчет вампиров, но собеседник лишь шевельнул крыльями, опять развернувшись в профиль, и равнодушно ответил куда-то в сторону монитора: