Его женщина - читать онлайн книгу. Автор: Мария Метлицкая cтр.№ 69

На полу, возле кресла, валялся мой телефон. Я глянул – нет ли звонков от жены. Нет, пропущенных звонков не было. А вот на почте болталась пара непрочитанных писем. Одно из них было от госпожи Сторожевой – моей преданной и верной поклонницы, как называла себя она. У нее был смешной электронный адрес: stomarin, и я его, конечно, запомнил. Сторожева Марина.

Stomarin – похоже на название лекарства от горла. Или – сто Марин. Как вам угодно. Я налил себе четвертый стакан коньяку и открыл письмо.

Почему я заплакал? Да потому, что банально напился. Нет, конечно, все это было мило и трогательно, даже для такого прожженного циника. «Слезы катились по его небритым щекам…»

Я перечитал письмо дважды и взялся за ответ. Конечно, я понимал, что делаю очередную глупость – этого делать не надо.

Я – человек опытный и прекрасно понимаю опасность подобных игр – не надо, не стоит вступать в интимную переписку с незнакомым человеком, ни-ни! Мало ли кем окажется эта экзальтированная дамочка? Вполне возможно, неуемной психопаткой, пишущей душевные письма еще десятку мудаков, вроде меня? Здесь важно чувствовать край, тонкую грань – от и до. Иначе рискуешь втянуть себя в опасную игру, где вход – рубль, выход – два, потом не отвяжешься.

Но тем не менее я стал строчить ответ, не очень раздумывая о правильности своих действий.

Дорогая Марина Николаевна! Спасибо за ваш быстрый ответ!

Правда, вы меня сильно смутили. Пожалуй, столько хороших слов в мой адрес еще не звучало.

Скорее всего, я не заслуживаю такую превосходную степень.

Я счастлив, что мы так совпали, и даже в литературных пристрастиях – Антон Павлович и мой любимый писатель! И Куприн, и Бунин – вот чудеса! А ваше сравнение меня с моим кумиром приятно, еще как! Только вряд ли справедливо – вы ко мне слишком добры. Я, уж поверьте, этого не стою. И все-таки я поражен – мне любопытно узнать о ваших музыкальных вкусах, пристрастиях в живописи. Очень любопытно, ей-богу! Неужели мы и в этом можем совпасть? Нет, невозможно. Скорее всего – невозможно, так не бывает.

А по поводу вашего восхищения моими человеческими качествами… Здесь вы сильно заблуждаетесь, дорогая Марина! Я далек от совершенства.

Мужчина с большой буквы. Вряд ли таким считают меня мои бывшие женщины. Я много чего натворил – уж простите мою откровенность. Я не просто был далек от идеала «настоящего мужчины», а был настоящей, конченой сволочью.

«Не сотвори себе кумира». Как это верно! Поверьте, и среди нас, «инженеров человеческих душ» и «властителей умов», бывают законченные подонки – история, кстати, это отлично иллюстрирует. Ну, вспоминайте!

Все мы, живые и смертные, легко наступаем тяжелыми рифлеными подошвами на чужие души и, не оглядываясь, идем себе дальше. Особенно в молодости, увы… Но и это нас не оправдывает. Я оставил двух детей и ни разу – ни разу! – не поинтересовался их судьбами. Ну, каково? Моя старшая дочь инвалид… Моя мать умерла в интернате. И это при живом и успешном сыне!

Не стоит идеализировать меня, ей-богу! Да и вообще – людей. А уж мужчин… Мы – худшая часть человечества. Лучшая – вы! Это совет от меня, тонкого знатока женской души, по вашему же утверждению,

Знаете, человек хочет изменить мир с самыми благими намерениями, а портит жизнь двум-трем самым близким и горячо его любящим. Вот такой парадокс.

Не уточняю про ваше «радостное событие» и ваши страхи в связи с этим, но – уверен! – вы все преодолеете и со всем справитесь. И будете самой счастливой на свете.

Простите мои выпады, откровенность, скорее всего, никому не интересную и уж точно – ненужную!

Просто у меня сейчас сложный период. Вы верно заметили: душевный покой и комфорт – все, что нужно для счастья. Все! И я, тип нахальный и наглый, больше у судьбы ничего не прошу. Но она пока возражает. И кризис мой продолжается, увы! В общем, иду в ногу с любимой страной, в смысле – ко дну.

С удовольствием остался бы в кризисе один! Без страны.

С уважением и нежностью – ваш К.М.

Прошу прощения за свой пессимизм.

Я отправил письмо и закрыл глаза. Меня тут же потянуло в сон – еще бы, так подло напиться. А перед тем, как уснуть, я подумал, как зверски завтра будет болеть голова.

«Так тебе и надо, ленивая сволочь!» – подумал я и отвернулся к стене.

И еще – господи, вот этот мир! Я противен сам себе, презираю себя за многое, помню все свои подлости, и через три дня меня будет трясти и поносить – совершенно, кстати, справедливо! – моя собственная жена, которая знакома со мной лучше других, которая знает меня вдоль и поперек. А чужая, незнакомая женщина, вполне возможно, красивая, нежная и замечательная, восхищается мною, как влюбленная в учителя школьница!

Смешная и нелепая жизнь!

Утром нестерпимо болела голова и во рту было так отвратительно, словно я пил не дорогой французский коньяк, а жрал крысиное дерьмо. Я сварил себе крепкий кофе и встал под контрастный душ. Через час мой изношенный организм сжалился, и я снова твердо решил взять себя в руки.

– Всё, всё, всё, – бормотал я, накручивая круги по участку. – Вот сегодня, сейчас… Нет, честное слово! Именно сегодня и сейчас! И у меня все получится!

Я взбодрился и почти поверил в это. Вошел в дом и скривился – невыносимо воняло кислятиной и перегаром. Распахнул окна и наконец открыл свой многострадальный комп.

И снова все повторилось. Я перечитывал жалкие страницы вымученного текста, и меня начинало мутить. В первый раз я не знал, как мне со всем этим быть. «Так, все! – решил я. – Перерыв! Я устал, я измучился, почти умер. Зачем, к чему? К чему так мучить себя? К чему выдавливать из себя, вымучивать то, что совершенно неудобоваримо? Какой в этом смысл? Пройдет – что ж, спасибо! Спасибо господу и еще не знаю кому. А нет – так и бог с ним! Я написал одиннадцать книг. Много это или мало? А черт его знает! Но эти одиннадцать книг были хорошими! Мне не стыдно за них, они честные и искренние, выстраданные.

А падать так низко только ради гонорара, ради авторских? Нет, увольте! Мои изданные книги выходили большими тиражами и прекрасно продавались. По трем сняты фильмы. Мне есть чем гордиться. И у меня есть сила духа, чтобы признать и вовремя остановиться, чтобы потом не помереть от стыда. Я отпускаю ситуацию и отпускаю себя. Всё. Я так решил.

Завтра приедет Галка, и я ей всё объясню. И конечно, она все поймет. Моя жена – большущая умница! Она поддержит меня и успокоит – деньги у нас, слава богу, есть. Есть на что жить, и жить неплохо. Ну а дальше – как бог даст».

Я бодро вылез из кресла, взял кошелек и решил поехать на рынок, подготовиться к приезду жены. И мне показалось, что стало полегче. Я прислушался к себе. Да, вроде так и есть! И я почти успокоился, повеселел и подумал: «Только бы не вернулась моя бессонница, только бы не накрыло меня снова ночью. Но до ночи, слава богу, было далеко, а впереди был солнечный и теплый, полный приятных планов день». Ну и прекрасно. И еще. Я подумал, что соскучился по Галке. Но хочу ли я ее видеть? Хочу, но боюсь? Я всегда боялся сильных женщин. А они всегда мне встречались – Ирка, Нина, Алиса. И Галка. Все и всегда они за меня решали. Все и всегда. Все это бредни про наш партнерский брак. Ерунда! Не было у нас партнерского брака, это придумала моя жена. А на деле она и только она все всегда решала за нас обоих. И что получалось – она «сделала» меня и она же меня и уничтожила.