Уникальный экземпляр. Истории о том о сём - читать онлайн книгу. Автор: Том Хэнкс cтр.№ 21

Фрэнка Уллена несколько удивила просьба сына. Керк давненько не составлял ему компанию на воде. Превратившись из школяра в студента, этот Мистер Колледж больше не стремился бросать вызов стихиям. Фрэнк попытался вспомнить, когда они в последний раз вместе седлали волны. Два? Три года назад?

Вызвать в памяти распорядок сегодняшнего дня Керк сумел не сразу, потому как только-только высвободился из дымки снов. День рождения — не день рождения, но в десять утра, как штык, нужно приступать к работе: на лето Керк устроился администратором в гольф-клуб. Который час? Шесть пятнадцать? Ладно, пойдет. Насколько он знал, у отца оставался только один бизнес — новый мини-маркет на бульваре Блафф. Да, успеть вполне реально. Можно попрыгать на волнах пару часов с лишком. Ну или до тех пор, пока плечи не повыбивает.

Славно было бы вдвоем вернуться на воду: Непотопляемые Уллен и Сын, Властители Морей. На воде отец Керка был в родной стихии, по утрам его серф не высыхал. Проблемы в бизнесе, домашние склоки, абсолютно все рутинные заморочки, которые вспыхивали непредсказуемо, как мелкие низовые пожары, — все оставалось на берегу. Керк горячо любил маму и сестер — не меньше, чем саму жизнь, — но давным-давно смирился с тем, что женская половина семьи подобна скрипучему колесу на ухабистой дороге. Отец, вожак прайда, исполнял две обязанности — кормильца и миротворца, причем без выходных. Неудивительно, что серфинг служил ему не только для поддержания физической формы, но и для ментально-астральной терапии. Для Керка этот выезд с отцом обещал стать объединяющим знаком доверия, чисто мужским сговором, именинным объятием с классическими похлопываниями по спине: мол, в курсе только мы двое, ты и я. Назовите хотя бы одну семью, где отцу и сыну не нужны такие моменты.

— Лады, — зевнул Керк, потягиваясь. — Я в деле.

— Хочешь в тепле понежиться — это законом не запрещено.

— Погнали.

— Точно?

— Похоже, теперь ты сам хочешь отмазаться?

— Ни в коем разе, дурила.

— Тогда я с тобой.

— Отлично. Завтрак — как для дальнобойщика. Готовность — двенадцать минут.

Фрэнк исчез, оставив за спиной включенный свет, от которого сын щурился, чтобы не ослепнуть.

Завтрак был — просто объедение, впрочем, как всегда. Утром на кухне никто не мог тягаться с Фрэнком. Его козырем был хронометраж. Польские колбаски подавались на стол прямо с плиты, разогретые булочки уже просили масла, старая кофеварка «Мистер Кофе» в нужный момент выдавала ровно восемь чашек утреннего напитка, яйца получались исключительно в мешочек — желтки лились золотом. А вот ужины отцу не удавались: как видно, ему претило сложа руки ждать, пока прожарится рулька или сварится картофель. Это было не в его характере. Фрэнк Уллен предпочитал стремительность: раз-два — и готово, подано, съедено; когда подрастали дети и семья жила по четкому распорядку, ежедневные завтраки превращались в аттракцион, а за столом велись жаркие (иногда слишком жаркие) беседы, насыщенные, как дозволяемое детям с третьего класса горячее отцовское какао с капелькой кофе. Теперь же мама спала допоздна и к завтраку не выходила, Крис уехала в Сан-Диего к своему бойфренду, а Дора объявила, что будет приходить и уходить, когда пожелает, и никто ей не указ. Поэтому сегодня за столом сидели только мужчины в мешковатых серферских толстовках, и притом немытые: какой смысл идти под душ, если все равно полезешь в воду?

— В восемь тридцать мне надо будет сделать несколько телефонных звонков. Рабочая хрень, — предупредил Фрэнк, бросая себе на тарелку пару булочек. — Много времени не займет. На часок — плюс-минус — оставлю тебя наедине с океаном.

— Надо — значит надо, — ответил Керк.

По привычке он сел за стол с книгой и уже погрузился в чтение. Фрэнк протянул руку и аккуратно забрал у сына чтиво.

— «Архитектура тысяча девятьсот двадцатых годов»? — Он вопросительно поднял брови. — Это тебе зачем?

— Люблю нетривиальные мысли, — ответил Керк, подчищая белым мякишем жир от польских колбасок и яичный желток. — Век Джаза спровоцировал строительный бум, продлившийся вплоть до Великой депрессии. Послевоенные строительные технологии и новые материалы изменили архитектурный облик всех городов мира. По-моему, это интересный взгляд.

— Имеешь в виду те наружные опорные конструкции, из-за которых здание смахивает на свадебный торт: каждый следующий уровень меньше предыдущего. Вот скажи: ты поднимался когда-нибудь на верхние этажи Крайслер-билдинг ^{29}?

— В Нью-Йорке?

— Ну не в Техасе же, умник.

— Пап, ты ведь сам меня вырастил, не забыл, случайно? Ты хоть раз свозил меня в Нью-Йорк, чтобы я поднялся на верхние этажи Крайслер-билдинг?

Фрэнк взял с полки две дорожные кружки.

— Верхний уровень Крайслер-билдинг — это хренова живопырка.

Оставшийся кофе был разлит в две кружки, которые Фрэнк поставил на «торпеду» пикапа; сын тем временем вытаскивал из гаража свой серф шести с половиной футов в длину и укладывал в трейлер, где основное место уже занимал «Бьюик» — доска Фрэнка длиной в одиннадцать с половиной футов.

Шесть сезонов назад абсолютно новый прицеп-трейлер был куплен для исторического путешествия по петле в две тысячи миль: вдоль побережья в Канаду, далее по трассе «Империал», через Британскую Колумбию ^{30}, Альберту ^{31} и Саскачеван ^{32}, прямиком в Реджайну ^{33}. Поездка эта — Большая Прогулка клана Улленов — планировалась давно и на протяжении первых сотен миль оправдывала все ожидания. Потом мама принялась критиковать и делать замечания. Она хотела установить свои правила поведения в пути и начала командовать. Это был первый гонг, повлекший за собой множество жестоких раундов. Словесные перепалки вели к нешуточным раздорам, а надрывные язвительные шпильки силились доказать, что последнее слово должно оставаться за матерью семейства. Крис по привычке нагнетала свой бунтарский дух. Дора, кипя праведным гневом, погружалась в пучину молчания, прерываемого резкими, громогласными и ядовитыми выплесками эмоций, которые по своему накалу приближались к шекспировским страстям. Фрэнк за рулем пикапа потягивал остывший кофе или нагревшуюся колу, попеременно выступая в роли арбитра, психотерапевта, говорящего справочника, а также полисмена, в зависимости от точек зрения или нанесенных обид. Керк в качестве щита прикрывался книгами, которые заканчивались у него чрезвычайно быстро, как у заядлого курильщика — сигареты с ментолом. Вся эта психодрама превратилась для него в фоновый шум, неотделимый от шуршания колес по тысячам асфальтовых миль.