Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - читать онлайн книгу. Автор: Джудит Херрин cтр.№ 32

Комплект серебряных пластин, украшенных сценами из жизни Давида, свидетельствует о том, что источником вдохновения для византийского искусства служил Ветхий Завет: использование серебряных штампов для гарантии качества означает, что многие из этих предметов можно датировать годами правления Ираклия (610–641). Другие серебряные вещи идентифицируются по посвятительным надписям, выполненным сирийцами для местных сельских церквей, которые, в свою очередь, можно датировать по надписям на мозаичных полах. Кресты, дискосы, потиры, ложки, покрытия алтаря и книг для литургии показывают, что во всех слоях общества такие дары были широко распространены. Так же как воздействие культов древних богов усиливалось при посредстве искусства (скульптура и живопись), иконы становились эффективным способом распространения историй о конкретных святых. Когда паломники искали случаи чудесного исцеления, достигнутые благодаря контакту с мощами святых, они находили церкви, нередко украшенные образами Деметры в Фессалониках, Артемиды в Константинополе и Мины с верблюдами в Александрии, а также Симеона Столпника возле Антиохии. Иногда иконы источали целительную жидкость, которая являлась мощным лекарством. Масло, горевшее в лампах перед ними, тоже обладало целительной силой. В конце VI в. иерусалимский патриарх Софроний получил возможность лично убедиться в этом в Александрии, где видел толпу паломников. Те, кто считали себя исцеленными, покупали глиняные или серебряные сосуды, украшенные изображением целителя. Переносные иконы делались с крышками, защищавшими поверхность с нарисованным изображением, маленькие иконки носили на шее – для личной защиты. Вместе с сосудами для пилигримов и маленькими иконками слава о святых целителях распространялась все дальше за пределы империи.

Несмотря на очевидную концентрацию на религиозных мотивах, византийские ремесленники никогда не утрачивали способности изображать персонажей из языческих историй, и их покровители заказывали все, что им было угодно. Недавние находки в античных провинциях Сирии, Палестины и Трансиордании подтверждают увлеченность античными мифами: обреченная любовь Федры и Ипполита, Прометей, создающий первых людей, состязание между Дионисом и Гераклом в питье вина – представлены в мозаике, созданной в VIII в. при мусульманском правлении. Изображения похищения Европы и любви Зевса были выполнены с большим реализмом на костяных шкатулках. Золотых и серебряных дел мастера, традиционно состоявшие в гильдиях, ограничивавших их число и обеспечивавших качество их изделий, тоже продолжали украшать образами из древней мифологии, к примеру, изображениями Бахуса и Силена в компании скудно одетых менад. Энкаустическое письмо использовалось в VI в. и для светских портретов. Об этом сказано в эпиграмме: «Я была проституткой в византийском Риме, продавая свою любовь всем. Я – Каллироя, искусная во всех видах сладострастия; настигнутый стрелой любви Фома сделал эту картину и показал, какая страсть живет в его душе; как таял воск, так же таяло его сердце». ^[18]

Количество предметов, украшенных тем, что церковь считала совершенно неподходящим, напоминает нам о приверженности Византии к дохристианским образам, которая существовала даже в XII в. и позже.

Если не считать символов, таких как крест, христианские образы не были представлены на денежных единицах до 693–695 гг., когда Юстиниан II выпустил золотые монеты с ликом Христа, используя оба образа – и с длинными, и с короткими волосами. Впоследствии изображения Девы Марии и святых стали чаще появляться на монетах – для защиты и поддержки. Император Александр (912–913), к примеру, представил образ Иоанна Крестителя, короновав его императором на реверсе своих монет. В 860-х гг. на печати патриарха Фотия появился образ Богоматери с Младенцем в медальоне – это Богоматерь Влахернитисса, по названию иконы, хранимой во Влахернской церкви. Вскоре после этого император Лев IV поместил образ Святой Девы на свои монеты. Тот факт, что Фотий скопировал образ иконы для своей печати, отражает степень важности икон в Византии. К IX в. они стали основным элементом византийского искусства и вдохновляли набожность в ортодоксальных верующих, впрочем, делают это и сейчас.

Почти все составляющие византийского искусства, как правило, создавались с помощью старой техники. В случае с иконами использовалась энкаустика – для самого выразительного изображения языческих богов и римлян из всех слоев общества. В христианской Византии, однако, религиозные иконы представляли собой новую форму искусства, которая стала его самой характерной чертой. Вместе с другими предметами роскоши, сделанными из золота, серебра, слоновой кости или цветного шелка, иконы высоко ценились христианами как свидетельство высокой культуры Византии. Те же художественные традиции одновременно поддерживали имперскую идеологию: в изображениях, где высшие лица государства показаны дарителями, на монетах, которые связывали с ними святых, а также в светских произведениях искусства – образах победивших императоров, покровителей древних манускриптов, корон и другой имперской символики. Таким образом, искусство помогало империи, трансформировавшейся из античного государства в средневековое. Такие художественные произведения оставались символами Византии даже после 1453 г. Христианские иконы возбуждали сильную личную привязанность и, возможно, поэтому стали центром великого спора, который потрясал империю более ста лет – в 730–843 гг.

Иконоборчество (iconoclasm – дословно «разрушение икон») – одно из нескольких византийских слов, до сих пор используемых европейцами. Это уже само по себе свидетельство важности конфликта, который это слово обозначает: нескончаемых сражений относительно опасностей и силы религиозных образов. В Византии иконоборчество вдохновлялось второй заповедью, данной Моисею: «Не делай себе кумира и никакого изображения». Повторение этой заповеди во Второзаконии еще более сурово: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель…» ^[19]

Но не иудейские и не христианские традиции подстегнули византийское иконоборчество. Нечто иное как соблюдение исламистами заповеди против идолопоклонничества бросило вызов роли образов в имперском христианском мире.