Эрнест Хемингуэй. Обратная сторона праздника. Первая полная биография - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Дирборн cтр.№ 92

Грейс прислала Эрнесту часы его отца. Жест во многом неправильно понятый – но она послала ему и револьвер, из которого отец убил себя. Видимо, она пообещала ему эти вещи сразу после смерти Эда. В этой семье хранили охотничье и историческое оружие, и «Лонг Джон», который прошел вместе с Ансоном Хемингуэем гражданскую войну, был семейной реликвией. Грейс напомнила Эрнесту старый анекдот, который ему нравился в детстве: «Когда ты был ребенком и я держала тебя на руках, я училась стрелять из старого «Лонг Джона». Ты всегда прижимался к моей шее, когда пистолет выстреливал». С трудом можно представить любого ребенка, даже если он с раннего возраста увлечен оружием или рад тому, что мать прижимает его к себе, который оставался бы в руках матери, учившейся стрелять, не «протестуя», или склонял бы лицо к шее матери и «обнимал» ее, когда пистолет выстреливал.

Как бы там ни было, оружие обросло семейными легендами, и Грейс решила передать его старшему сыну, как и часы Эда. В начале марта она отослала его через «Рейлвей экспресс», вместе со свернутыми в рулон пейзажами пустынь, которые она написала в 1928 году, коробкой печенья для Санни, книгой для Бамби, солеными орешками для Эрнеста и пирогом для Полин. Эрнест с переменным успехом поискал место, где можно было бы оставить оружие в безопасности, и в конечном счете отправил его обратно, чтобы его сдали на хранение в местный банк.

Февраль и март 1929 года Эрнест почти беспрерывно пил и проводил время за рыбалкой. Он вызвал к себе Доса Пассоса, Майка Стратера и Уолдо Пирса, которые с одинаковым энтузиазмом относились к предлагаемым развлечениям, включавшим десять с лишним редких бутылок «Шато Марго», не считая другого добра, спасенного с корабля, потерпевшего крушение на рифе недалеко от берега в январе этого года. «Он отличный хозяин и рыболов, – писал об Эрнесте репортер журнала, посвященного рыбалке, – и самый щедрый, кто всегда давал первый шанс приезжавшим пожарным, и не только с пальчик «Фундадора». Несмотря на то что Пирс и Стратер были художники (оба нарисовали портреты Эрнеста), а Дос – коллегой-писателем, среди мужчин отсутствовал соревновательный дух – по крайней мере, в том, что касалось профессии. Дружба Эрнеста с Дос Пассосом, кажется, была свободной от дурных чувств и обид, свойственных отношениям Эрнеста с другими писателями, даже при том, что Дос, еще один американец, некоторое время живший в Париже, имел прекрасную репутацию в литературе. Эрнест однажды сказал Хэдли: «Дос Пассос – единственный известный мне писатель, в котором почти нет дерьма». Сейчас Дос писал «42-ю параллель», первую книгу из трилогии «США», которая принесет ему широкое признание. Но даже когда Эрнест в конце концов порвет с ним, это случится в силу политических, а не профессиональных причин. Дос тем временем укреплял отношения с Эрнестом: он влюбился в подругу его детства, Кэти Смит, сестру Билла и Кенли Смитов, которая теперь писала для журнала. Кэти (которую прозвали Опоссум) и Дос (Королевская макрель) поженятся следующим летом.

Эрнесту очень не хотелось расставаться с рыбалкой, когда в начале апреля он, Полин, Санни, Бамби и Патрик сели на корабль до Гаваны, а оттуда отправились в Булонь. К 21-му числу они вернулись в Париж в квартиру на улице Феру. Неотложные причины заставили их вернуться в Европу, несмотря на то, что Эрнест твердо решил обосноваться на Ки-Уэсте, а Полин поддержала его решение: им нужно было передать Хэдли Бамби и еще они пообещали Санни путешествие по Европе, на которое она копила полтора года. Лето они собирались провести в Испании, сначала, как обычно, отправившись на фестиваль Сан-Фермин в Памплону, а затем перемещаясь за боями быков по всей стране до осени. Эрнест взялся за исследования и заметки к своей следующей книге, обширному тому о корриде – будущей «Смерти после полудня» (1932). Осенью они поедут в Андай отдохнуть и расслабиться.

В конце весны в Париже один старый друг из Торонто разыскал Эрнеста – это был Морли Каллаган, канадский журналист, автор-прозаик и выпускник юридической школы (как юрист он никогда не практиковал). Одно время он посылал Эрнесту рассказы, а в 1926 году отправил ему только что законченную новеллу «Блэкуотер». Эрнест, в свою очередь, порекомендовал Каллагана Роберту Макалмону и «Контакт эдишнс» и даже предложил сброситься пятьдесят на пятьдесят с Макалмоном для покрытия расходов. «Он кажется мне ребенком, которому стоит как-то помогать», – писал Эрнест в майском письме Бобу. (Макалмон не опубликовал новеллу, и позднее она будет издана под названием «Осень кающаяся».) В 1929 году Морли несколько месяцев жил во Франции со своей женой Лоретто. Об этом времени он написал в ярких мемуарах «То лето в Париже», вышедших в свет в 1964 году. В их первую встречу Эрнест выяснил, что Морли занимался боксом; он тут же достал боксерские перчатки, они надели их, зашнуровали и пошли в гостиную, где немного прошлись и провели ряд размашистых ударов и выпадов друг против друга. (Полин не возражала, напротив, казалась «заинтересованной», заметил Морли.) Эрнест заговорил и прекратил поединок, объяснив Морли, якобы просто хотел убедиться, что тот умеет боксировать. Они договорились о встрече на другой день в «Американском клубе». Как выяснилось, на ринге они хорошо подходили друг другу (с небольшим преимуществом Каллагана). Эрнест был выше ростом и в лучшей форме, тогда как Каллаган был пяти футов восьми дюймов и имел слабый удар. Зато у Морли было больше опыта, он боксировал в основном с профессиональными бойцами, тогда как Эрнест в последнее время проводил матчи с другими любителями, такими же, как он.

Морли заметил, что Эрнест дулся, если бился на ринге плохо. Как-то раз днем в «Американском клубе» Эрнест, по словам Морли, «сделал то, что меня поразило». Морли несколько раз попал Эрнесту в челюсть быстрым левым после длинного левого Эрнеста, Морли попал левым еще раз, прежде чем Эрнест успел заехать Морли правым. Рот Эрнеста кровоточил, однако они продолжали боксировать, и Морли еще два раза попал Эрнесту в челюсть. Эрнест громко всосал и сглотнул кровь и внезапно выплюнул в Морли, прямо ему в лицо, полный рот крови. Кровь залила лицо и свитер Морли. Он был потрясен и опустил руки. Тогда Эрнест «торжественно» сказал ему: «Так поступают тореадоры, когда ранены. Так они показывают презрение». После этого Эрнест, кажется, вернул благодушное настроение, и они вновь стали боксировать. Морли был озадачен «необузданным импульсом Эрнеста, столь примитивным и оскорбительным».

Главным событием «Того лета в Париже» Каллагана стал знаменитый матч между Эрнестом и Морли в «Американском клубе» в июне 1929 года. Счет вел Скотт Фицджеральд. Не совсем ясно, почему бой оказался настолько важным; по сути, два наиболее памятных события произошли за пределами ринга. Каждый раунд длился три минуты, между раундами давалась минута для отдыха. Во втором раунде Морли начал уставать, оба боксера были уже в крови. Морли нанес Эрнесту удар в челюсть, и Эрнест, пошатнувшись, упал на спину. Морли заметил: «Если бы мы с Эрнестом были там одни, я бы рассмеялся», и Эрнест в какой-то момент тоже чуть не рассмеялся. Когда Хемингуэй поднимался, они услышали восклицание Скотта: «Боже мой, это я допустил, чтобы раунд продлился четыре минуты!» Он казался убитым. «Ладно, Скотт, – произнес Эрнест («свирепо», заметил Каллаган), – если ты хотел посмотреть, как из меня выбивают дерьмо, так и скажи. Но не говори, что ошибся». Но в конце концов все закончилось хорошо, и троица переместилась в «Фальстаф» выпить, где они все, по словам Каллагана, «набрались». Скотт все время извинялся, хотя за ним явно нельзя было признать злого умысла – однако сам Эрнест ни разу перед ним не извинился.