Верлен - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Птифис cтр.№ 143

— Мадам, на вас возложена высокая миссия, ваше имя останется в веках, вы ухаживаете за великим поэтом Полем Верленом; так будьте же благоразумны, иначе придется увезти его от вас ^[754].

Сто франков — немалая сумма, но как же оплатить счета аптекаря, булочника, бакалейщика, молочника? Как только за графом закрылась дверь, Верлен отблагодарил его тревожным письмом: «Могу ли я рассчитывать на „Фигаро“? В противном случае я окажусь в безвыходном положении. Я не знаю, что еще можно предпринять».

2 января он написал еще два письма — два последних письма в своей жизни. Одно было адресовано Жюлю Ре, Верлен сообщает ему, что с удовольствием будет сотрудничать с издаваемой им газетой «Образ»; другое — Пьеру Дозу, Верлен благодарит его за деньги, которые получил за два сонета, всего двадцать франков. В обоих письмах значится: «Я лежу в постели, а если на чем и сижу, так это на молочной диете».

Для выхода из этого тупика оставалось только одно средство: срочная субсидия из министерства народного образования, по меньшей мере в пятьсот франков. Делаэ, который как раз служил в этом министерстве, был срочно вызван на улицу Декарта. Он появился там 4 или 5 января, в воскресенье.

— Эти деньги нужны мне немедленно, — сказал ему Верлен, — ты слышишь, немедленно, иначе будет слишком поздно!

Делаэ и сам это понял: у него защемило сердце, когда он увидел синее лицо и потухшие глаза Поля. Он немедленно поднял по тревоге своего друга Анри Морнана, который обратился с просьбой к Жюлю Готье, начальнику администрации министерства.

В тот день все разговоры велись о долетавших из-за границы вестях, которые становились все более тревожными: кайзер Вильгельм II ^[755] был возмущен тем, что Джеймсон, по указке Сесила Родса ^[756], напал на Трансвааль. Его письмо, адресованное президенту Республики Трансвааль, было полно угроз ^[757]. Все были обеспокоены: неужели между Англией и Германией разразится война, в которую неизбежно будет вовлечена и Франция?

— Как ты думаешь, — спросил Верлен, — не повлечет ли это серьезные последствия?

Делаэ, как всегда, отреагировал с неизменным оптимизмом. Верлен продолжал:

— А впрочем, мне все равно, мне-то крышка! ^[758]

5 января, в воскресенье, ситуация, казалось, изменилась в лучшую сторону. Во второй половине дня к нему пришли два редактора «Красного журнала» — Жюль Эйн и Франсуа Норжеле, которые принесли ему корректуру его стихотворения «Смерть!». Он сгорбился в своем кресле, долго молчал и, казалось, ничего не слышал; возможно, на него произвело сильное впечатление повторное чтение текста, а возможно, он просто устал. Эжени пришлось попросить посетителей удалиться.

Возле дома они встретили молодого поэта из Безье, Анри-Альбера Корнюти, фанатичного почитателя Верлена, который часто его навещал ^[759]. Узнав, что мэтр серьезно болен, тот бросился наверх.

— Г-н Верлен нездоров и никого не принимает, — заявила ему Эжени.

Но Корнюти, услышав слабый голос, доносившийся из комнаты: «Пусть войдет!.. Пусть войдет!» — оттолкнул ее, ринулся к больному и остался у его изголовья до поздней ночи. Он обещал вернуться на следующий день.

Тот день, 6 января, был не так уж плох: заботы Эжени и присутствие Корнюти не прошли даром.

Во вторник к десяти часам утра Верлен захотел встать с постели и, одевшись с помощью Эжени и домработницы Зели, послал Корнюти пригласить на обед Гюстава Ле Ружа с женой. Это была, как обычно, веселая пирушка. Верлен шутил или, скорее, силился шутить. Он ел мало и выпил всего один бокал разбавленного водой белого вина. Чтобы развеселить гостей, он рассказал, как один американец из Сан-Франциско послал ему нож для бумаги из лазурита, длинный, как сабля. Увы! нож по дороге разбился, однако бутылка рома, сопровождавшая подарок, осталась цела, чем не преминула воспользоваться Эжени. «Лучше бы он послал мне велосипед, я бы его продал!»

Обед подавали на старинных тарелках с изображением различных фигур, и присутствующие стали для забавы отыскивать сходство с известными личностями. «А это кто?» — спросили у Верлена. Фигура изображала часовщика в своей мастерской.

— А это мой сын Жорж, которого я больше никогда не увижу.

— Значит, ваш сын часовщик?

— Ну да… знаете… как Наундорф? Во всех великих семьях есть свой Наундорф. Жорж — это мой собственный Наундорф! ^[760]

Потом внезапно на него накатила слабость, ему пришлось оставить друзей и отправиться в постель. Они же остались, чтобы написать несколько писем с просьбами навестить Верлена, в частности Лепеллетье, Пьеру Дозу, Жюлю Ре. Тогда же было принято решение известить Казальса, присутствия которого вот уже несколько раз настойчиво требовал поэт.