Верлен - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Птифис cтр.№ 121

Итак, наконец Верлен в одиночестве. Он свободен от Эстер (поэт называл ее Эстер, когда сердился, и Филоменой, когда они мирились) и уже скучает. Однажды — и этот день стал для него роковым — он встретил Эжени, бродившую неподалеку от его дома. Она проявила сочувствие к Верлену, называя его ягненком, избежавшим когтей тигрицы:

— Если ты будешь с ней, то всегда будет повторяться одно и то же: она будет тебя обманывать, и ты будешь несчастен.

Добрая душа, она предложила ему приходить к ней, когда он того пожелает. Но здоровье поэта не позволило ему в полной мере воспользоваться этой милостью. Немного погодя он скромно предложил: давай попробуем жить вместе. Его мучили приступы тоски и тревоги; опасаясь Эстер и Лакана, он неоднократно менял место жительства: 20 июня 1892 года он дал Эрнесту Рейно свой новый адрес — улица Монтань-Сен-Женевьев, дом 68, но уже 4 июля он сообщил Эмилю Золя, что вернулся на прежнее место, в дом 16 по улице Декарта.

Спокойная и упорядоченная жизнь стала ему необходима, но так как мансарда Эжени на улице Паскаля находилась слишком высоко и была слишком мала, они нашли квартиру на улице Фоссе-Сен-Жак, дом 9. «Мы переезжаем, и это требует денег», — писал Верлен Ванье 8 июля 1892 года.

Но судьба готовила Верлену новые испытания. Меньше чем через месяц ему пришлось из-за абсцесса на ноге снова лечь в Бруссе (палата «Лассег», койка номер 30). Бедному поэту там не было покоя: тифозные больные принимали ванну по четыре раза за ночь!

Чтобы развеяться, Верлен прочитал только что вышедший роман Анатоля Франса «Перламутровый ларец», где поэт выведен под именем Гестаса (это имя носил разбойник, распятый вместе с Иисусом Христом). Зеленые глаза, шишковатый, медного цвета череп, длинные позеленевшие волосы — кто бы его не узнал? «Но он наивен и сохранил святую детскую веру». Лубочный Верлен. С утра до ночи он ходит по притонам, кафе и церквям, то веселый, то погруженный в отчаяние. Однажды, когда пономарь пытается закрыть перед ним двери церкви, Гестас возмущенно восклицает: «Я говорю тебе, что хочу примириться с Богом, черт возьми!» В заключение автор снисходительно замечает: «По легенде, Гестасу было даровано вечное блаженство» ^[651].

Верлену эта легенда не понравилась. Раньше он стал бы протестовать, но погрузившись одновременно в разврат и мистицизм, поэт старался лишний раз не шокировать своих современников утрированным поведением и несдержанными речами. И потом, разбойник, распятый вместе с Христом, которому к тому же обещано вечное блаженство — не тот образ, которого следует стыдиться.

В больнице у него не было возможности избегать встреч с Филоменой, на которую он, надо признать, оказывал своего рода гипнотическое воздействие. Вряд ли дело было в деньгах, ведь их у Верлена было очень мало. Но какая женщина останется бесчувственной к любви знаменитого поэта, который кладет свой талант к ее ногам? Ей достаточно было сказать: «Ты прекрасно знаешь, что в глубине души я люблю именно тебя». И все сразу было забыто.

Тотчас Верлен вновь принялся писать. Возвращению красавицы он посвятил две книги: классические «Элегии» и целомудренный сборник «В лимбе». «Лимб ^[652], — объяснял он, — это больница и посещения Филомены».

Лепеллетье выступил посредником между поэтом и ответственным секретарем «Эха Парижа», и «Элегии» были сразу же напечатаны. Филомена забрала большую часть гонорара, но разве она не заслужила этого, будучи одновременно курьером и музой, вдохновлявшей мастера? К несчастью, в конце августа 1892 года она заболела и должна была сократить количество визитов в больницу. В письме от 2 сентября она, извиняясь, тем не менее напоминает о главном: «Пастарайся палучить пабольше денег, патамушта ани мне нужны (sic). Люблю. Целую. Твоя дьяволица Эстер» ^[653].

Она скоро выздоровела, и Ванье вновь увидел ее у себя, снабженную надлежащими документами. Верлен заявлял, что он полностью доверяет этой здравомыслящей, милой и порядочной женщине. Порядочной… Ванье, должно быть, усмехнулся про себя, вспомнив о том, как помогал Верлену вернуть его вещи, конфискованные «воровкой». Самое смешное, что Верлен не испытывал никаких угрызений совести, когда однажды отправил с Филоменой сонет «Мадмуазель Э…», высмеивающий Эжени.

Как Верлен и предполагал, надолго в Бруссе он не остался. 7 октября 1892 года он выписался, гордый тем, что, во время пребывания в лечебнице, к величайшему удивлению других пациентов, приезжал скульптор Гаспари, чтобы вылепить его бюст.

Едва Верлен покинул больницу, в Бруссе с бронхитом лег Казальс. «Дорогой друг, — пишет ему Верлен 18 октября, — извини, что до сих пор не пришел проведать тебя. Я сделаю это, как только смогу».

Как далеки времена былой восторженности!

В это же время Делаэ отправился в Бруссе со своим старым другом Эдмоном Тома, чтобы навестить Верлена, и был очень раздосадован известием о выписке поэта. Его письмо от 5 ноября достаточно любопытно: «P.S. Мои комплименты Эженегритянке или Эстигре, в зависимости от того, о мой капризный султан, какая из красавиц теперь в милости» ^[654]. Сам Верлен был бы не способен ответить на этот вопрос. Даже если он и отважился в конце октября в письме к Ванье назвать Эстигру своей подругой, он прекрасно понимал, что жить с ней было невозможно, как, впрочем, и с Эженегритянкой.

Поэтому Верлен и не решился после выписки из больницы вернуться на улицу Декарта, где его сразу же нашла бы «ведьма». Он поселился один, встречаясь то с одной, то с другой, — настоящий султан, как верно заметил Делаэ. Теперь он жил на улице Сен-Северин, дом 9, в меблированной комнате у некоего Майо, о чем свидетельствует счет, который последний передал Ванье: две недели пансиона, месяц проживания, а также 10 франков на дополнительные расходы ^[655].

Но неожиданное обстоятельство, а именно проблеск мудрости, заставило Верлена предпочесть Эжени, поэта пригласили в Голландию читать публичные лекции, и, чтобы их подготовить, ему нужен был покой. Эжени, предчувствуя существенные денежные поступления, распахнула перед Верленом двери своего дома 9 по улице Фоссе-Сен-Жак.