Похищенное дело. Распутин - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 57

Опального Алексия сделали экзархом Грузии, одновременно возведя в сан архиепископа. Один из «наших» – так называла царица друзей Распутина – возглавил грузинскую церковь.

В то время Феофана уже не было в Крыму. Получивший кафедру благодаря Элле, он еще прошлым летом был изгнан в губительную для его здоровья Астрахань. К негодованию Эллы, ему было даже запрещено приезжать в Крым лечиться, если там находилась Царская Семья. Уезжая, неукротимый, но наивный Феофан рассказал все, что знал о мужике… другу Распутина, Даманскому.

Как показал Феофан в «Том Деле», разговор он заключил предсказанием: «Распутин – сосуд дьявола, настанет время, Господь покарает его и его защитников». После чего перекрестился и ушел.

Тогда Даманский, должно быть, только улыбнулся. Но через год, когда у него обнаружат рак, он вспомнит предсказание Феофана…

В Астрахани Феофан получил малярию и болезнь легких. Элла все-таки смогла хоть как-то помочь – его перевели доживать епископом в Полтаву. И Элла продолжала сердить сестру – доказывать Аликс, что бесчеловечно запрещать Феофану лечиться в Крыму. Она напоминала, что Феофан был исповедником царицы, что он ничем перед ней не провинился и что если любить Распутина – ее частное дело, то не любить его – частное дело Феофана. Но Аликс боялась неукротимого нрава епископа и знала, что он будет пытаться пробиться к Государю…

И Распутин помогал ей – искал вину Феофана, чтобы навсегда закрыть для него дорогу в Крым.

В «Том Деле» осталась эта удивительная история.

В 1917 году следователь Чрезвычайной комиссии отправился в Ялту, где уже не первый год в параличе неподвижно лежала вдова священника Ольга Аполлоновна Попова, 60 лет. И она показала: «С епископом Феофаном я знакома 6 лет. Посетив меня однажды как больную, он посещал меня обыкновенно раза 2 в год… Он никогда не упоминал о Григории Распутине и ничего не говорил о своей петербургской жизни… Григория Распутина я совершенно не знала… В первый раз Распутин явился ко мне 3 октября 1913 года около полудня… Распутин повел беседу о моей жизни – о болезни, о бедности… Потом прямо сказал: „Если желаешь, завтра же можешь иметь 1000 рублей, уйти из этой квартиры и видеть детей своих счастливыми…“

„Ну, долго не будем разговаривать, – продолжал Распутин. – Тебе известно, что Феофан говорил, будто имел с Государыней половую связь? – При этом выражался Распутин вульгарным языком. – Тебе известно, не скрывай, не скрывай и 1000 рублей – твои“. Я возразила, что мне ничего не известно, и что этого быть не может. Распутин сильно рассердился… бегал по комнате и ломал руки. И начал опять меня уговаривать, чтобы я оклеветала епископа. Это меня так возмутило, что я плюнула ему в лицо. Распутин отошел к двери и сказал: „Ты и твои дети будут меня помнить!“ Потом переменил тон. Произнес несколько раз: „Никто никогда так не смел со мной дерзко говорить… я знаю, ты опомнишься и возьмешь свои слова назад. Возьмешь, возьмешь, возьмешь“, – он повторял слова и пристально смотрел на меня… Видимо, внушение подействовало. Он подвинул стул совсем близко и сказал: „Ну, мы сегодня придем с ней, разрешаешь?“ Я поняла, что он говорит об императрице. „Ты при ней скажешь правду, ты опомнишься… Ты подумай, твои дети будут счастливыми, и дорога твоему сыну будет широкая…“ Видимо, Распутин решил, что подавил больную старуху. У меня же явилась мысль сказать все Государыне… Распутин сообщил, что придут они часов в 12 ночи…

В первом часу ночи к нашей квартире подъехал автомобиль. Когда мой сын открыл дверь, вошел Распутин в сопровождении высокой дамы, одетой в черное платье, с лицом, закрытым густой вуалью. Она села около меня, расспросила о моей болезни, попробовала пульс и осмотрела пролежни на моей спине. Потом Распутин подошел к кровати, дотронулся до плеча Государыни и сказал: „Ну вот, ей ты скажешь правду?“ Я ответила: „Я всегда всем говорю правду, тем более что жить мне осталось немного“.

Когда Распутин отошел в сторону, Государыня сказала: „Скажите, он (Феофан. – Э. Р.) говорил вам о связи своей с тем лицом?…“

В это время Распутин что-то сказал Государыне, но я не разобрала слов… Распутин завертелся по комнате и сказал: „Испугалась! Испугалась она!“ Я ответила: „Не испугалась! Твою тысячу не возьму и епископа не продам“.

Распутин опять уговаривал меня сказать правду, прибавляя: „Твоим детям за это ничего не будет“… Перед самым уходом Государыня наклонилась ко мне и сказала: „Значит, вы говорите, что этого не было?“

„Не было и быть не могло… Он предлагал мне 1000 рублей, если я соглашусь оклеветать епископа“… Государыня еще раз спросила: „Значит, это ваше последнее слово?“ Я опять ответила: „Ничего говорено не было и быть не могло!“

Государыня сидела нервная – снимала и надевала перчатку, а Распутин часто-часто приговаривал: „Испугалась, испугалась“… Затем Распутин взял ее под руку и, бросив на меня злобный взгляд, вышел из комнаты».

Было в этом что-то жуткое: Государыня и уводящий ее в ночь мужик…

Что означала эта сцена? Он был настолько уверен в своем безграничном влиянии, что позволял себе бессовестно лгать в присутствии императрицы? Или… «Наш Друг» попросту знал, что она сама мечтает навсегда изгнать Феофана из Крыма и ей нужен повод?

Он хорошо читал и хорошо выполнял ее тайные желания. Он уже стал ее «вторым я». И становится ясным, почему после всего происшедшего царица написала Поповой письмо.

Из показаний Поповой: «Вскоре я получила письмо, написанное тонким женским почерком, без подписи… В письме предлагалось мне опомниться и рассказать правду».

Заканчивалась предпоследняя встреча Семьи с любимым Ливадийским дворцом. Ипатьевская ночь приблизилась еще на день.

До осени 1913 года Распутин не имел собственного жилья в Петербурге. Он жил из милости то у Лохтиных, то у Сазонова, снимал жалкие углы – в делах департамента полиции остались адреса «Русского»: Литейный проспект, 37; Николаевская улица, 70…

«На Николаевской улице Распутин занимал в квартире одну комнату… В этой комнате была простая постель и крашеный деревенский стол-буфет», – рассказывает в «Том Деле» Молчанов.

Но вот к нему приехали дочери из Покровского. Мужик решил дать им образование в Петербурге – пусть станут «дамочками»… А еще ему надоела безбытность – не хотел он больше болтаться по баням и грязным квартирам проституток. И Акилина Лаптинская взяла дело в свои руки.

В октябре, вернувшись из Ялты в Петербург, Распутин переехал в свою первую отдельную квартиру (Английский проспект, 3, дом Веретенникова). Эту квартиру за малые деньги ему предоставил очередной неудачник, пытавшийся воспользоваться влиянием Распутина, – Алексей Порфирьевич Веретенников, генерал-майор, уволенный в отставку и мечтавший вернуться на службу.