Сталин. Вся жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 47

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Сталин. Вся жизнь | Автор книги - Эдвард Радзинский

Cтраница 47
читать онлайн книги бесплатно

На Западе эмигрант профессор Устрялов приветствовал эту «новую волну здравого смысла, гонимую дыханием необъятной крестьянской страны», и счастливо восклицал: «Ленин, наш Ленин – подлинный сын России, национальный герой».

Множество людей поверили словам Ленина: «Нэп – всерьез и надолго». Но если моему отцу и прочим беспартийным интеллигентам это было простительно, то как мог Валентинов забыть традиции партии, у истоков которой он сам когда-то стоял, забыть главное правило: высказывания вождей – всего лишь тактика. Истинные же долгосрочные планы – стратегия – должны быть скрыты, чтобы обнаружиться лишь в дальнейшем. Пример: некто заверял в 1924 году, что классовая борьба затухает, издевался над теми, кто преувеличивает кулацкую опасность, требовал величайшей терпимости партии к заблуждавшимся. Этот некто был Сталин, который всего через несколько лет загонит крестьян в колхозы, поголовно истребит кулаков и лозунг обострения классовой борьбы сделает смыслом жизни страны.

Вот – стратегия! А та ложь была тактикой!

Когда Ленин объявил нэп «всерьез и надолго», это лишь означало: он хочет, чтобы так думали. В это же время Ленин писал наркому внешней торговли, экс-террористу Красину: «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору, и к террору экономическому. Иностранцы уже теперь взятками скупают наших чиновников… Милые мои, придет момент, и я вас буду за это вешать…»

В секретной записке он предлагал наркому юстиции Курскому набросок дополнительных статей Уголовного кодекса, где было бы изложено «положение, мотивирующее суть и оправдание террора». Ибо, вводя нэп, Ленин уже думал о будущей расправе, когда они откажутся от нэпа и возвратятся к Великой утопии. Вот почему во время нэпа земля, крупная промышленность, внешняя торговля, банки и транспорт оставались в руках большевистского государства. И «Символ веры» Ленина остается прежний: диктатура пролетариата, что означает «ничем не ограниченную, никакими законами не стесненную, на насилие опирающуюся власть». Могли ли сосуществовать такая власть и нэп «всерьез и надолго»?

Нэп для Ленина лишь передышка, как Брестский мир… И когда Троцкий называл нэп «маневром» – это была правда. Но такую правду нельзя объявить партии, ибо Ленин захотел получить средства от Запада. Капитализм должен был помочь большевикам, чтобы они потом его же уничтожили. Для этого необходимо, чтобы Запад поверил: с якобинством в России надолго и всерьез покончено – ведь пришел нэп!

Наступала трагедия: Ленину предстояло сразиться с негодованием партии, не знавшей этой правды, поверившей в смерть Великой утопии. Он понимал, что на этой ситуации будет играть оппозиция: «Политика нэпа вызвала в партии панику, жалобы, уныние и негодование».

Нэп… На улицах появились извозчики и авто, в которых сидели новые «недорезанные буржуи», как называла их партия. Появились красавицы в норковых шубах и рулетка. Города погружались в лихорадочное веселье. Оживилась торговля, открылись рестораны… «Волны духов, бриллианты, блудливые глаза в темных кругах, играющие женские бедра, серая замша в черном лаке туфель и валютно-биржевая речь».

Все это напоминало ненавистный большевикам Термидор, когда умерла Французская революция.

И еще – будущую Москву 1992 года.

Роптали рядовые члены партии. Роптали, почувствовав возможность фронды, вожди. «Мы вызвали на свет рыночного дьявола», – писал Троцкий.

Глава 9. Рождение Сталина
Новая роль для Кобы

Но Ленин подготовился и к нэпу, и к будущему взрыву негодования в партии. По его инициативе X съезд принимает грозную резолюцию, запрещавшую внутри партии всякие фракции и группы. Фракционная деятельность каралась исключением. Ленин душит даже возможность оппозиции. Резолюция, немыслимая для демократической партии, резала ухо и оттого была секретной.

Весной следующего, 1922 года Ленин вводит новый пост – Генерального секретаря партии. В апреле на этот пост по его предложению избирается Коба.

Считается, что это был чисто административный пост и лишь злой гений Кобы сделал его столь влиятельным в партии. Думать так – значит не понимать ни ситуацию, ни Ленина. Пост Генсека был продолжением все тех же его мер против фронды в партии. Ильич понимал: с развитием нэпа будет расти ропот и, конечно же, выступит вечно-мятежный Троцкий… Опытный Ленин не мог не опасаться старой гвардии, ее открытого мятежа, несмотря на запрещение фракций.

К 1922 году Ленин очень устал – от постоянной борьбы на съездах с «рабочими», «военными» и прочими оппозициями. К тому же его мучают все усиливающиеся необъяснимые головные боли. И он решает создать аппарат, который сможет сделать съезды более деловыми, мирными. Ленин организует секретариат во главе с верным Кобой, который должен это обеспечить, научиться контролировать партию, а точнее – усмирить ее. В этом был смысл нового поста. Недаром функции секретариата определены Лениным хитро, расплывчато. Политбюро создано для решения самых важных политических вопросов, Оргбюро – организационных. Подразумевалось, что секретариат решает менее важные вопросы. Но было опасное разъяснение: всякое решение секретариата, не опротестованное членами Оргбюро, становится решением Оргбюро. Не опротестованное членами Политбюро – решением Политбюро. С самого начала у секретариата появляется возможность принимать важнейшие решения.

Вторым секретарем по предложению Кобы становится его старый знакомец – Молотов. За усидчивость и умение работать по 24 часа в сутки Ленин ласково прозвал его «каменной жопой». Секретариат и захваченное Кобой Оргбюро (где правит верный Молотов) начинают контролировать все назначения внутри партии.

Скрытый переворот в руководстве

В том же 1922 году на заседании Политбюро Ленин сказал: «Мы – товарищи 50-летние (он имеет в виду себя и Троцкого. – Э.Р.), вы – товарищи 40-летние (все остальные. – Э.Р.), нам надо готовить смену 30-летних и 20-летних: выбирать и готовить их к руководящей работе».

Так что не Коба, а Ленин задумал смену руководящих кадров. Вождь устал от старой гвардии, от этих вечно критикующих «блестящих сподвижников», и поручает Генсеку Кобе готовить смену – вместо людей блестящих находить людей исполнительных.

Коба оценил перспективу и с энтузиазмом провел работу. Так в его окружении появился 30-летний Лазарь Каганович, родившийся в еврейском местечке, сапожник по профессии, как и отец Кобы. Он был малограмотен, но чрезвычайно работоспособен. Коба назначает его заведующим орготделом ЦК. В руках у Кагановича – аппарат инструкторов ЦК. Направленные в провинцию, они должны проверять работу низовых организаций, от их отчетов зависит будущее местных руководителей. Вскоре отдел Кагановича получает право назначать партийных руководителей на местах.

Итак, партийная провинция – целиком в руках Кобы. Каганович начинает гигантскую работу – вводит нужных людей, проверяет их лояльность, перетряхивает аппарат. Меньше чем за год проверены и утверждены сорок три секретаря губернских организаций – полновластных правителей в провинции. Партийные бонзы наделены властью, которая и не снилась царским генерал-губернаторам.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению