Дин Рид: трагедия красного ковбоя - читать онлайн книгу. Автор: Федор Раззаков cтр.№ 70

После этого разговора Дин понял, что их взгляды с Винчини на события в Чехословакии диаметрально разнятся. Несмотря на то что в словах Винчини были определенный резон и логика, однако все они перечеркивались одним доводом: поспешностью, с которой чехословаки хотели реформировать свою страну. Радикализм пражских реформаторов наводил Дина на мысль, что все эти перемены в итоге приведут к неминуемой западнизации Чехословакии. Конечно, социализм, который строили в Советском Союзе, не вызывал у Дина безоговорочного восторга: он находил в нем массу недостатков и даже пороков. Но в то же время он понимал, что любая попытка выйти из-под влияния Москвы сыграет только на руку ее врагам, у которых наверняка возникнет соблазн расширить брешь, пробитую в монолите Восточного блока чехословаками. И те просто могут не заметить, как окажутся не обновителями социализма, а его могильщиками.

Под влиянием этих мыслей Дин решил довести информацию, которую он узнал от Боба, до советских дипломатов. До этого он уже дважды успел побывать в советском посольстве в Риме, расположенном на окраине города, на улице Номентана, по делам сугубо творческим (прощупывал почву на предмет своих возможных гастролей в СССР), поэтому новый его поход в посольство не должен был вызвать подозрений у итальянской контрразведки СИД (пришла на смену СИФАР), которая с недавних пор – после громкого скандала 1967 года, когда внутри Службы военной разведки СИСМИ был разоблачен агент КГБ Ринальди, – усиленно следила за всеми передвижениями вокруг советского постпредства.

Позвонив по телефону в советское посольство, Дин попросил аудиенции у атташе по культуре, что не должно было вызвать опасений у СИФАР, если она сумела зафиксировать этот звонок. Аудиенция состоялась спустя час после звонка. Однако едва атташе услышал о том, на какую тему пришел общаться с ним гость, он тут же объявил, что эта тема не в его компетенции, и проводил Дина в кабинет, расположенный на другом этаже здания. Как понял Дин, это был кабинет службы внешней разведки КГБ.

Хозяин кабинета, мужчина средних лет в светлом костюме из дорогой ткани, назвавшийся Павлом, на довольно сносном английском пригласил Дина сесть в удобное кресло напротив стола и, прежде чем начать разговор, предложил Дину на выбор любой из напитков: коньяк, вино или русскую водку. Дин выбрал вино, херес, в то время как его собеседник налил себе в бокал знаменитый испанский коньяк «Фунандор». Пригубив из своего бокала, Дин отставил его в сторону и подробно рассказал то, что услышал вчера от Боба. Павел выслушал его рассказ внимательно, ни разу не перебив. Когда Дин замолчал, Павел спросил:

– Почему вы решили рассказать нам об этом?

– Потому что я с симпатией отношусь к вашей стране, – честно ответил Дин. После чего вновь пригубил из своего бокала и спросил: – Или вы в этом сомневаетесь?

– Ни в коем случае! – сделав энергичный жест рукой, ответил хозяин кабинета. – Мы хорошо знаем вас, мистер Рид, как активного борца за мир и нашего друга. Но то же самое знают про вас и наши противники.

– Вы думаете, что Боб работает на них? – после некоторой паузы, понадобившейся ему, чтобы понять значение услышанных от собеседника слов, спросил Дин.

– Почему обязательно работает, они могут использовать Боба без его ведома. Мы называем это «игрой втемную».

– Да нет, вы преувеличиваете, – покачал головой Дин. – Боб встретил меня совершенно случайно, а про телефонный разговор своего отца сказал без всякого умысла, между делом. И как я потом ни пытался снова вернуть его к разговору на политические темы, он больше к нему не возвращался. Никакой «игрой втемную» там и не пахло.

– Ну, хорошо, убедили, – улыбнулся Павел. – И клятвенно заверяю вас, что сегодня же доведу ваши слова до своего руководства в Москве.

Поняв, что на этом аудиенция закончена, Дин допил свой херес и поднялся из кресла. Хозяин кабинета поднялся следом за гостем и первым протянул руку для прощального рукопожатия.

Разведчик не обманул Дина: в тот же день его шифровка была отправлена в Москву, на Лубянку. В те июльские дни туда стекалась масса секретных сообщений из Европы и США, в которых агенты КГБ оповещали свое руководство о реакции политических кругов разных стран на события вокруг Чехословакии. Были среди этих сообщений и данные о возможной реакции руководства США. Подавляющая часть этих сообщений была идентична тому, что рассказал Дин: команда Джонсона была осторожна в своей реакции на чехословацкие события и не собиралась в них вмешиваться. И хотя среди американских политиков были и такие, кто настаивал на протягивании руки помощи Праге (например, сенатор Клейборн Пелл), президент и его команда придерживались другой стратегии. По их мнению, играть на двух фронтах одновременно – на вьетнамском и чехословацком – было бы неразумно. Тем более что у Америки были свои серьезные претензии к Чехословакии. Эта страна своей экономической и военной помощью поддерживала так называемые национально-освободительные движения в слаборазвитых странах – в том же Вьетнаме, например, и занимала 3-е место после СССР и Китая по оказанию такого рода помощи. Чуть позже госсекретарь США Раск в беседе с советским послом в США Добрыниным так выразится на этот счет: «Мы не хотим создавать впечатления, будто за событиями в Чехословакии стоят США или будто США пытаются поощрять антисоветизм в этой стране».

Была еще одна причина, скрытая от широких глаз, согласно которой США не собирались вмешиваться в чехословацкую проблему. Согласно ей Белый дом был заинтересован во вторжении советских войск в Чехословакию, предполагая использовать эту ситуацию в деле раскола международного коммунистического движения. Как теперь известно, этих целей американцы добьются.

Информация, пришедшая от Дина, была немедленно доведена до начальника Первого главного управления КГБ Александра Сахаровского. Ведь хотя в сведениях Дина и не было ничего сверхособенного (о подобном в те дни докладывали многие источники), однако сама личность американского певца вынуждала советских разведчиков поставить в известность своего начальника. А тот уже довел эти сведения лично до Андропова. Услышав это, председатель КГБ удивился:

– Это первый случай, когда Дин Рид вышел на контакт с нами?

– Да, Юрий Владимирович, – ответил Сахаровский. – Но мы не слишком ему верим. Я уже как-то докладывал вам, что еще при прежнем руководителе, Семичастном, на Дина Рида приходила информация от наших источников в Америке, что он может быть связан с тамошними спецслужбами.

После этих слов в кабинете повисла тишина, которая понадобилась для того, чтобы Андропов смог осмыслить услышанную информацию. После чего он сказал:

– Но Дин Рид, насколько мне известно, активно участвует в деятельности Всемирного совета мира и имеет там заслуженный авторитет. Если он агент американских спецслужб, то мы должны поставить в известность руководство Совета.

– Я полагаю, что это несвоевременно.

– Почему? – удивился Андропов.

– Дело в том, что полученная нами информация требует тщательной проверки. Поскольку другие источники ясно указывают на то, что Дин Рид наш активный сторонник. А все сведения о том, что он является вражеским агентом, могут быть лишь контригрой со стороны американской разведки.