Дин Рид: трагедия красного ковбоя - читать онлайн книгу. Автор: Федор Раззаков cтр.№ 218

То лето выдалось в Греции неспокойным. Началось все 3 июня, когда несколько тысяч человек из Федерации женщин Греции в течение трех часов блокировали вход на военную базу США в Нео-Макри в окрестностях Афин. А четыре дня спустя в Греции началась Неделя солидарности с палестинскими и ливанскими народами, на завершающую часть которой и приехал Дин. В тот день, 13 июня, он сначала присутствовал на площади национального Сопротивления перед зданием муниципалитета на митинге в поддержку Никарагуа, а потом отправился в Пиреи, где на стадионе «Караискаки» состоялся «Концерт мира» против гонки вооружений, подготовленный Греческим комитетом за международную разрядку и мир.

В Афинах Дин встретился со своим чилийским другом Луисом Варгасом, который специально приехал туда, чтобы увидеться с ним. От глаз Дина не укрылось то, что его друг за то время, пока они не виделись, заметно сдал: лицо его осунулось, а на голове появилось еще больше седых волос. Впрочем, это было закономерно: с тех пор как его родной брат Алехандро попал в лапы пиночетовских ищеек, от него не было никаких известий. Так что, несмотря на принятую в 1980 году конституцию, режим Пиночета продолжал оставаться репрессивным и подавлял даже малейшее неповиновение себе.

Однако Луис приехал в Афины не только для того, чтобы поделиться с Дином последними новостями о судьбе своего брата. Его привело туда гораздо более важное дело: он приехал, чтобы просить Дина вновь отправиться в Чили. Прохаживаясь с Дином по парковым аллеям, Луис рассказал другу следующее:

– Ты, надеюсь, слышал, что 11 мая при поддержке всех оппозиционных профсоюзов и партий в Чили состоялся «День национального протеста». Власти жестоко подавили эту акцию, но она возымела действие: был создан Национальный руководящий совет трудящихся, который поставил целью проводить такие акции протеста ежемесячно. Короче, ситуация в Чили все больше радикализируется. Однако достигнуть взаимопонимания с другими оппозиционными силами нам никак не удается. И уже, судя по всему, не удастся.

ХДП и другие буржуазные партии, а также ряд фракций социалистов и некоторых других, отошедших от союза с компартией, хотят создать блок умеренной оппозиции – так называемый Демократический альянс. Мы же хотим объединиться с социалистической партией и левым революционным движением и создать свой блок – Народно-демократическое движение. Для этих целей нам нужны авторитетные люди, за которыми могли бы пойти массы. А поскольку многие руководители нашей партии либо погибли, либо находятся в заключении, мы решили привлечь к делу тех, кто находится за границей.

– Кого ты имеешь в виду? – поинтересовался Дин.

– Высшее звено партии, – уклончиво ответил Луис.

Однако Дин сразу догадался, о ком именно идет речь: за пределами Чили самым главным лицом чилийской компартии был ее лидер Луис Корвалан. Значит, понял Дин, вернуть в Чили хотят именно его – товарища Лучо.

– И чтобы сообщить об этом мне, ты проделал этот путь в Афины? – спросил Дин.

Прежде чем ответить, Луис широко улыбнулся и, обняв друга за плечи, произнес:

– Во-первых, я хотел тебя увидеть, так как соскучился. А во-вторых, мы хотим, чтобы ты тоже участвовал в этой акции. Сейчас на дворе 83-й год, поэтому твоя поездка в Чили не должна вызвать столь ярого протеста у Пиночета, как это было в 75-м. Но твой приезд мог бы отвлечь их ищеек от того, что мы задумали.

– Что-то вроде дымовой завесы? – догадался Дин.

– Правильно. Ты будешь делать свое дело – петь моим землякам свои гражданские песни, а мы будем делать свое. Ты согласен?

– Мог бы и не спрашивать, – расплываясь в улыбке, ответил Дин. Поездка в пиночетовские Чили сулила ему новый вплеск сильных эмоций, без которых он уже не мыслил своего существования. – Когда мне быть готовым?

– В конце лета. Впрочем, я сам приеду к тебе в Берлин и мы обо всем договоримся.

Между тем в начале июля в ГДР приехала мать Дина Рут Анна. Она познакомилась с новой семьей Дина: женой Ренатой Блюме и ее сыном Александром, которого Дин официально усыновил. Кроме этого, она нашла время встретиться и с прежней семьей сына: бывшей женой Вибке и своей внучкой Наташей, которой два месяца назад исполнилось 7 лет. 8–9 июля мама Дина присутствовала на репетициях и записи телепередачи «Пестрый котел» в «Палас дер Републик», где Дин исполнил несколько песен.

В те дни фотограф Георг Бурмайстер подкараулил Дина, его маму и Ренату Блюме возле входа в «Палас дер Републик» и сделал несколько фотографий. На них троица выглядит очень счастливой: все улыбаются, а Рената положила голову на плечо Дина и держит в руках открытую коробку, где красуется праздничный торт, увенчанный цветочками из крема и поздравительной надписью. Ни у кого из них даже в мыслях нет, что спустя три года (а точнее, через 35 месяцев) эта идиллия закончится трагедией.

Тем временем из Советского Союза приходит известие, что туда приехала Саманта Смит – 11-летняя американская девочка, ставшая Послом мира и продолжателем того дела, которое начали много лет назад ее земляки Пол Робсон и Дин Рид. И когда Дин увидел фотографию Саманты в одной из восточногерманских газет, он поразился ее внешнему сходству со своей старшей дочерью Рамоной.

Идея пригласить Саманту Смит в СССР пришла в голову советским идеологам благодаря… Рейгану. Когда в своей мартовской речи в Орландо он упомянул про двух своих дочерей, в Москве решили ударить по Рейгану его же оружием. И тут же вспомнили про письмо американской школьницы из штата Мэн, которая в начале года написала письмо Андропову.

Идея этого письма родилась у девочки случайно. Ей в руки попался журнал «Тайм» (его читали родители Саманты), на обложке которого были запечатлены президент США и новый лидер СССР. В статье, посвященной этим людям, говорилось, что Андропов является весьма опасной личностью и что под его руководством СССР может стать государством, которое как никогда может угрожать Америке ядерной войной. Прочитав об этом, Саманта спросила у своей мамы: «Если Андропова все так боятся, почему не напишут ему письмо и не спросят, собирается ли он на самом деле начинать войну?» Мама девочки в ответ рассмеялась и ответила: «Ну, напиши ему сама». И девочка действительно написала. Письмо было коротким:

«Уважаемый господин Андропов!

Меня зовут Саманта Смит. Мне десять лет. Поздравляю Вас с Вашим новым назначением. Я очень беспокоюсь, не начнется ли ядерная война между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Вы за войну или нет? Если Вы против, пожалуйста, скажите, как Вы собираетесь не допустить войну? Вы, конечно, не обязаны отвечать на этот вопрос, но я хотела бы знать, почему вы хотите завоевать весь мир или, по крайней мере, нашу страну. Господь сотворил землю, чтобы мы все вместе могли жить в мире и не воевать.

Искренне Ваша Саманта Смит».

Стоит отметить, что на имя Андропова в день приходили тысячи писем с разных концов света. Все они попадали в специальный отдел ЦК КПСС, который фильтровал эти послания и наиболее интересные с точки зрения идеологии передавал в секретариат генсека. Особое внимание уделялось письмам из США, которые считались главным противником СССР на международной арене. Поэтому письмо Саманты не осталось без внимания советских идеологов, его даже напечатали на первой полосе газеты «Правда». Когда же Саманта написала второе письмо Андропову, а Рейган сказал свою речь в Орландо, идеологическое колесо завертелось в нужном направлении. Андропов (или кто-то из его референтов) написал ответ Саманте, который занял куда больше места, чем оба письма Саманты вместе взятые. Вот как выглядел текст этого послания: