Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прокофьева, Татьяна Умнова cтр.№ 20

1937 год: «Милая К.! Итак, Новый год наступил. Желаю тебе самого наилучшего в этом году и надеюсь, что он будет последним годом нашей разлуки. Недавно у меня был период очень напряженной работы. Зато было очень приятно получить два письма от тебя. В одном из них ты писала, что была больна: почему же теперь не сообщаешь, как твое здоровье и чем ты болела? Я очень беспокоился о тебе. Ну, всего наилучшего, милая, мне пора. Через два месяца получишь снова весточку от меня. Ты не должна беспокоиться обо мне. Все обстоит благополучно».

«Спасибо, дорогой Ика, за твое письмо, полученное мной сегодня. Благодарю тебя за новогоднее поздравление-пожелание. Я надеюсь, что это будет последний год нашей разлуки, но как долго он еще протянется! Мои дела идут хорошо. Я весела и здорова. С работой все обстоит хорошо. Жаль только, что тебя нет. Не беспокойся обо мне, живи хорошо, но не забывай меня. Желаю тебе всего хорошего и крепко целую. К.».

1938 год: «Дорогая Катя! Когда я писал тебе последнее письмо в начале этого года, то был настолько уверен, что мы летом вместе проведем отпуск, что даже начал строить планы, где нам лучше провести его. Однако я до сих пор здесь. Я так часто подводил тебя моими строками, что не удивляюсь, если ты отказалась от вечного ожидания и сделала отсюда соответствующие выводы. Мне ничего не остается более, как только молча надеяться, что ты меня еще не совсем забыла и что все-таки есть перспектива осуществить нашу пятилетней давности мечту, наконец, получить возможность вместе жить дома. Эту надежду я еще не теряю даже в том случае, если ее неосуществимость является полной моей виной или, вернее, виной обстоятельств, среди которых мы живем и которые ставят перед нами определенные задачи. Между тем миновали уже короткая весна и жаркое, изнуряющее лето, которые очень тяжело переносятся, особенно при постоянной напряженной работе. Да еще при такой неудаче, которая была у меня. Со мной произошел несчастный случай, несколько месяцев после которого я лежал в больнице. Однако теперь уже все в порядке, и я снова работаю по-прежнему».

«Дорогая Катя. Наконец-то я снова пишу тебе. Слишком долго я не мог этого сделать, не получая также ничего от тебя. А мне это было так необходимо. Не знаю, не потеряла ли ты уже терпение, ожидая меня? Но, милая, иначе невозможно. Мне кажется, ты захочешь меня увидеть, несмотря на то, что ожидание было слишком долгим и я очень устал. Жизнь без тебя очень тяжела и идет слишком медленно. Что ты делаешь? Где теперь работаешь? Возможно, ты теперь уже крупный директор, который возьмет меня к себе на фабрику в крайнем случае мальчиком-рассыльным? Ну, ладно, уж там посмотрим. Будь здорова, дорогая Катя, самые наилучшие сердечные пожелания. Не забывай меня, мне ведь и без того достаточно грустно».

«Дорогой Ика. Я так давно не получала от тебя никаких известий, что я не знаю, что и думать. Я потеряла надежду, что ты вообще существуешь. Все это время для меня было очень тяжелым, трудным. Очень трудно и тяжело и потому, что, повторяю, не знаю, что с тобой и как тебе. Я прихожу к мысли, что вряд ли мы встретимся еще с тобой в жизни. Я не верю больше в это, я устала ждать, устала от одиночества. Старею потихонечку. Много работаю и теряю надежду тебя когда-нибудь увидеть».

Печально было еще и то, что даже при наличии возможности вернуться домой Рихард не стал бы этого делать. После того как в конце 1937 года по обвинению в шпионаже был арестован Ян Берзин, у него не было никаких сомнений, что стоит ему ступить на родную землю, и он тоже будет арестован. Собственно говоря, Зорге ведь звали в отпуск, как раз примерно в это время, но он отказался самым решительным образом, сообщив в Центр, что никак не может оставить боевой пост, иначе «чрезвычайно важная информация перестанет поступать». Таким образом он выиграл себе пять лет жизни…

Катя больше никогда не увидела своего мужа. О провале группы «Рамзай» в октябре 1941 года она так и не узнала. Ее саму арестовали 4 сентября 1942 года по обвинению в шпионаже, и вроде бы даже случайно – ее дело никак не было связано с арестом Зорге. Существует документ, свидетельствующий, что Катю оговорила одна из родственниц, Гаупт Елена Владимировна, проживавшая в Свердловске, обвинив в том, что она завербовала ее как шпионку. Катю отправили в Свердловск, где проходило следствие, в процессе которого выяснилось, что ее мужем является гражданин Германии, что только подтвердило справедливость обвинений.

Из постановления о продлении срока следствия от 8 сентября 1942 года: «Установлено, что Максимова Е. А. с 1937 года поддерживала связи с германским подданным Зорге Рихардом, временно проживавшим на территории СССР, заподозренным в шпионской деятельности…»

Катя не могла рассказать допрашивавшему ее лейтенанту, кем именно является Зорге Рихард и чем он занимается за границей. Поэтому она просто признала свою вину по всем обвинениям, надеясь, что ее отправят в Москву, где заниматься ее делом будут более серьезные люди, которые знают правду о ее муже.

Так и произошло.

17 ноября 1942 года Катю перевезли в Москву, и на первом же допросе она отказалась от своих показаний. К тому времени, кстати, оговорившая ее Елена Гаупт была мертва: 2 ноября 1942 года она повесилась в камере следственного изолятора. Так что дело разваливалось на глазах.

«Все это время я давала ложные показания, – заявила Катя на допросе. – Никакой шпионской работы я не выполняла. У меня не было другого выхода. Показания против Гаупт я дала только тогда, когда мне предъявили протоколы ее допросов, где она ссылается на меня как на вербовщицу… Про Шталя мне сказали, что он арестован за шпионаж, и мой муж также известен органам НКВД как шпион. Меня вынудили показать, что Шталь рассказал мне про мужа, будто Рихард вел шпионскую работу против СССР. Но мне об этом ничего не известно…»

Больше Катю на допросы не вызывали. 13 марта 1943 года она была приговорена к пятилетней ссылке в Красноярский край.

Выяснили ли следователи то, кем был муж Кати Максимовой, не известно. Возможно, что – нет. Иначе приговор оказался бы более суров. Существует, впрочем, еще версия о том, что на последнем допросе с Катей лично говорил Берия и уверил ее, что с Рихардом Зорге все в порядке. Так или иначе, о его аресте Катя не знала. Она была уверена, что у мужа все хорошо, и продолжала надеяться на встречу… Когда-нибудь, теперь уже после войны.

Местом ссылки ей был назначен поселок Большая Мурта, куда Катя прибыла 15 мая 1943 года. Она готовилась прожить здесь пять лет, но – не успела даже по-настоящему обустроиться на новом месте…

Вот ее письмо домой, датированное 21 мая 1943 года: «Милая сестричка! Вот я опять наслаждаюсь чистым воздухом и полной свободой. Случилось это на днях – мое возрождение. Правда, меня клонит к земле от слабости, как былинку».

Чуть позже в Петрозаводск пришло еще одно письмо: «Милая мамочка! Господи, какая я сейчас бедная, голая, грязная! Мама, пишите мне чаще, ради Бога, если не хотите, чтобы я сошла с ума. Ведь я столько времени ни от кого ничего не слышала. Приезжайте ко мне на свидание, буду очень рада. Верю, что опять буду на коне, добьюсь хорошей жизни. Сейчас бы как-нибудь не сдохнуть и продержаться. Подкормиться немножко – вот главное…»