Франсиско Франко и его время - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Пожарская cтр.№ 68

По словам Кастиэльи, экономика Испании прошла два этапа — период затягивания поясов и период «распускания поясов» благодаря помощи США; оба они подготовили третий этап — «План стабилизации». За восемь месяцев реализации этого плана резервы Испании превысили 200 млн долларов. Первая фаза пройдена; на второй фазе были предоставлены большие возможности для иностранного, прежде всего североамериканского капитала, и был продолжен процесс либерализации. В настоящее время, по словам Кастиэльи, в Испании — абсолютная свобода для вложения иностранного капитала — до 50 % капитала предприятия ^[408].

Сообщенные Кастиэльей результаты «Плана стабилизации» были подтверждены Милтоном Барелли, вице-директором экономической миссии в Испании, перед Торговой палатой США 24 мая 1961 г.: «Для Испании «План стабилизации» является основой, наиболее прочной, для его будущего экономического развития и отправной точкой на пути к более тесной экономической интеграции и кооперации с другими странами Европы и свободным миром» ^[409].

В международном плане, по мнению Барелли, Испания уже сейчас является полноценным членом Международного валютного фонда и Международного банка, а в скором времени — Международного валютного сотрудничества.

18 октября 1961 г. министр торговли США Лютер Ходжес и сопровождавшие его лица удостоились приема у Франко. В интервью газете «ABC» Ходжес поделился впечатлениями о стране: «Уровень золотовалютных резервов в Испании сейчас более высок, чем когда-либо… Но что самое важное — Испания либерализовала свою торговую политику и сократила свой контроль над национальными и иностранными инвестициями капитала» ^[410].

Успехи в сфере экономики во многом — следствие стратегии, предложенной опусдеистами, находившими неизменную поддержку у Карреро Бланко. А это, в свою очередь, увеличивало дистанцию между фалангой и технократами, что стало источником самой большой напряженности внутри режима на протяжении последних лет жизни Франко. Перед ним вставала не только тень прошлого, которое он никогда не забывал — воспоминания о его недругах по ту сторону траншей гражданской войны. Его тяготили и новые заботы — прежние сторонники-фалангисты не могли простить его очередного отступления от «максим» Хосе Антонио Примо де Риверы.

20 ноября в двадцать четвертую годовщину смерти основателя фаланги, во время церемонии в «Долине павших», на которой присутствовали только сторонники режима, диктатор услышал: «Франко, ты — предатель». Франко не удивился, если бы эти слова принадлежали кому-либо из потомков тех, кто навеки, как он полагал, остался по ту сторону траншей прошлого. Но это был молодой фалангист Роман Алонсо Урдиас — один из тех, кто сохранил веру в утопию Хосе Антонио.

Первая реакция Франко: расстрелять! Но в последний момент он изменил решение. Урдиас был приговорен к 20 годам тюрьмы и был отправлен в дисциплинарный батальон в Сахару, куда в свое время отправляли пленных республиканцев ^[411].

Фалангисты высокого ранга — Арресе, Фернандес Куэста и Солис, не могли себе позволить выражать свои чувства столь откровенно, как молодой радикал, но и они доставляли немало хлопот каудильо, интригуя против технократов из «Опус деи» и их планов либерализации экономики… Франко приходилось соблюдать «баланс сил», проявляя поистине дипломатическую изворотливость.

13 октября 1961 г. Солис и Эрреро Техедор организовали «дефиле» по улицам Мадрида, названное «Европейская академия ветеранов». Разбитые в 1945 г., они собрались в столице Испании, чтобы почтить того, кто нанес поражение их врагам в канун Второй мировой войны, т. е. Франко. Итальянские фашисты и германские нацисты, генералы, изгнанные из стран Восточной Европы, шли плечом к плечу с ветеранами испанской гражданской войны. Но тот, кого собирались приветствовать, уклонился от этой чести, хотя и направил поздравительное послание участникам «дефиле», зачитанное генералом Мартином Алонсо ^[412].

Но фаланга была недовольна не только отведенным ей местом в «балансе сил».

Фалангисты всегда выступали против монархии как института и династии Бурбонов в особенности. Заявление о своем праве на престол сына покойного Альфонса XIII дона Хуана де Бурбона, графа Барселонского перенесло вопрос о воскрешении монархии из теоретических высот в поле практической политики.

В ноябре 1942 г. дон Хуан в «Journal de Geneve» разъяснял: «Я — не глава заговора, я — законный представитель того политического бесценного сокровища существующего века, которым является испанская монархия. Я уверен, что монархия будет восстановлена. Моя высшая цель — стать королем Испании, в которой все испанцы, пришедшие к согласию, будут жить вместе» ^[413].

Дон Хуан назначил своим представителем в Испании генерала Вигона, бывшего министра Франко и единственного германофила среди тех, кто входил в директивную группу, цель которой была в объединении усилий по возведению на трон претендента. Остальные — генералы Кинделан и Аранда, бывший министр образования П. Саинс Родригес, известный летчик Ансальдо, тот самый, кто должен был в начале мятежа доставить Санхурхо в Испанию, писатель Е. Вегас Латапие — были англофилами, поддерживавшими контакт с посольством Великобритании. В эту группу входил и Хуан Марч, в свое время оказавший столь значительную финансовую поддержку Франко.

Деятельность активистов монархического движения вскоре стала известна Франко. Но репрессии были мягкими: Саинс Родригес лишился кафедры, Кинделан был вынужден оставить пост генерал-капитана Каталонии и получил назначение начальника Академии в Сарагосе, сменив Аранду, Ансальдо и Вегас — выгнаны, Хуан Марч получил предупреждение ^[414].

После разгрома немецких войск под Сталинградом и поражения армии Роммеля в Африке Карреро Бланко посоветовал Франко встретиться с доном Хуаном. Но эта встреча произошла только пять лет спустя. 19 марта 1945 г. дон Хуан обратился с манифестом к испанскому народу. В нем претендент на престол осудил режим Франко, созданный по образу тоталитарных систем держав «оси» как противоречивший самому духу и традициям испанского народа. Именно монархия, полагал дон Хуан, может стать надежным средством примирения и достижения согласия между всеми испанцами, к тому же приемлемым путем решения «испанского вопроса» для внешнего мира ^[415].