Мао Цзэдун - читать онлайн книгу. Автор: Александр Панцов cтр.№ 78

К счастью, с братьями Мао и их женами все обошлось благополучно. Они смогли выехать из находившихся во власти «белых» генералов Шанхая и Кантона и в конце концов добраться до Учана, где их с радостью встретили Мао Цзэдун и Кайхуэй. Интересно, что приплыли они на одном пароходе (Цзэтань с женой добирались в Учан через Шанхай), на котором встретились совсем неожиданно друг для друга. Вскоре Цзэминь стал работать главным управляющим лево-гоминьдановской газеты «Ханькоу миньго жибао» («Ханькоуская ежедневная газета „Республика“»), а Цзэтань, получив чин капитана, был послан в Политотдел 4-го корпуса НРА, где было больше всего коммунистов⁶⁸.

Между тем ситуация для КПК продолжала стремительно ухудшаться. 28 апреля пришли печальные известия из Пекина: там по приговору военного суда был казнен Ли Дачжао. Он был арестован китайской полицией еще 6 апреля недалеко от Советского представительства, на территории Посольского квартала. Наряд полиции, устроивший обыск в этом районе, действовал, разумеется, по распоряжению пекинских властей. Вместе с Ли Дачжао мучительной казни были преданы 19 руководителей Северного бюро КПК и Гоминьдана (среди них одна женщина)⁶⁹. Трудно передать горе, охватившее Мао. Ведь он всегда относился к профессору Ли как к своему учителю. 13 мая против уханьского правительства восстали 14-я отдельная дивизия генерала Ся Доуиня, считавшаяся до того весьма надежной. Генерал Ся двинул свои войска на Ухань, и только ценой неимоверных усилий его наступление удалось отбить. (В обороне Ухани, кстати, принимал участие и Мао Цзэдун, организовавший из слушателей курсов крестьянского движения отряды самообороны⁷⁰.) Но 21 мая произошло новое восстание. Поднял его командир одного из полков НРА, расквартированных в Чанше, Сюй Кэсян, устроивший в столице Хунани кровавую вакханалию.

Не в силах сдержать раздражение, Сталин начал требовать от ЦК КПК невозможного: направить «левый» Гоминьдан на развертывание аграрной революции во всех провинциях, принять меры к организации «восьми или десяти дивизий» революционных крестьян и рабочих в качестве «гвардии Уханя», настойчиво доводить до ванцзинвэевцев мысль о том, что если они «не научатся быть революционными якобинцами, они погибнут и для народа, и для революции»⁷¹. Сталин просто не понимал, каково было в действительности соотношение сил в Китае, а потому настойчиво диктовал: «Без аграрной революции победа невозможна… Мы решительно стоим за фактическое взятие земли снизу… Надо вовлечь в ЦКГ[оминьдана] побольше новых крестьянских и рабочих лидеров снизу… Нынешнее строение Гоминьдана надо изменить. Верхушку Гоминьдана надо обязательно освежить и пополнить новыми лидерами, выдвинувшимися в аграрреволюции, а периферию надо расширить за счет миллионов из рабкрестсоюзов… Надо ликвидировать зависимость от ненадежных генералов… Пора начать действовать. Надо карать мерзавцев»⁷². По воспоминаниям Чжан Готао, когда одну из таких телеграмм Сталина прочли на Политбюро ЦК, «присутствующие не знали, плакать им или смеяться… Как могли мы в тот момент говорить об устранении ненадежных генералов?»⁷³ Чэнь Дусю только и мог, что развести руками: «Раньше Зиновьев указывал нам помогать буржуазии, а теперь Сталин предлагает нам в 24 часа провести аграрную революцию»⁷⁴.

В это тревожное время Мао Цзэдун собрал у себя братьев. Он хотел обсудить ситуацию. Чтобы не волновать Кайхуэй, они делали вид, будто играют в мацзян ^[33]; на самом же деле решали, что делать дальше. Понимая, что Ван Цзинвэй очень скоро пойдет по стопам Чан Кайши, Мао сказал:

«Нельзя ждать, когда нас убьют, нужно или уходить вместе с армией [как раз тогда части 4-го корпуса выступали в поход на город Цзюцзян, расположенный к юго-востоку от Учана, на границе провинций Цзянси и Хубэй], или возвращаться в Хунань». Было решено, что старшие братья будут добиваться командировки в Хунань, тогда как Цзэтань отправится вместе с 4-м корпусом. Тогда же постановили, что беременная жена Цзэтаня вместе с Кайхуэй и сыновьями Мао как можно скорее покинут Учан и вернутся в Чаншу⁷⁵.

Вскоре после этого Мао Цзэдун обратился к Чэнь Дусю с просьбой послать его в Хунань для того, чтобы принять меры по спасению хотя бы того, что можно было еще спасти. Просьбу Мао поддержал Цай Хэсэнь, предложивший реорганизовать хунаньский партком, а Мао поставить там секретарем. Чэнь, однако, хотел направить Мао Цзэдуна на партийную работу в Сычуань, но тот не согласился. 24 июня Постоянный комитет Политбюро ЦК КПК принял предложение Цая, и Мао немедленно выехал в Чаншу. Туда же вскоре отправился и его брат Цзэминь⁷⁶.

А события по-прежнему разворачивались с лихорадочной быстротой. Единый фронт разваливался буквально на глазах. В середине июня стало известно, что по пути Чан Кайши активно готовится пойти Фэн Юйсян, считавшийся в «левом» Гоминьдане и Коминтерне одним из наиболее надежных военачальников. И через несколько дней Фэн действительно совершил переворот, учинив жесточайшую резню в Чжэнчжоу, столице провинции Хэнань. Резко осложнилась обстановка и в самой Ухани. Бизнес оказался парализован, магазины закрылись, предприятия перестали работать. Все деловые люди старались по возможности бежать из города: ведь ему угрожали буквально со всех сторон. Недовольство населения неуклонно росло, цены взвинчивались катастрофически, росла инфляция, в политике царил хаос. У большинства членов ЦК было ощущение, что они «сидят ночью в доме с дырявой крышей, когда на дворе бушует непогода»⁷⁷.

В этих условиях Чэнь буквально через десять дней после принятия решения о реорганизации в Хунани, в самом начале июля, отозвал Мао назад в Ухань. По словам Мао, он боялся, что его радикальные действия вызовут восстание Тан Шэнчжи⁷⁸. Что-то Чэнь еще надеялся склеить, созывал в доме Бородина в Ханькоу расширенные заседания ЦК и Политбюро, дискутировал с Роем и Бородиным. Но все было тщетно. 12 июля под давлением Москвы он вынужден был уйти в отставку, а всего через три дня после этого с коммунистами порвал Ван Цзинвэй. Поражение китайской компартии, а с ней и сталинской линии в Китае стало фактом.

Мао был потрясен. О чем он думал тогда? О том, что все можно было спасти, решись руководство партии передать землю крестьянам? Вооружи крестьян и рабочих? Выведи партию из Гоминьдана? Наверное, и о том, и о другом, и о третьем. А может быть, вспоминал о том, как счастлив он был, когда войска НРА взяли Шанхай и Нанкин? Или о том, как радовался, когда его любимая «Зорюшка» родила ему третьего сына? Ведь все тогда, в марте — апреле, казалось возможным, все символизировало победу! Именно тогда, цветущей весной, полный радостных надежд на будущее взобрался он как-то на Пагоду желтого аиста, возвышавшуюся недалеко от его дома. Долго смотрел вдаль, на разлив бескрайней Янцзы. И, как сотни поэтов до него, не смог сдержать чувств. Рвавшиеся из сердца строки сами собой слагались в стихи:

Жизнь продолжалась несмотря ни на что. А из поражения надо было извлекать уроки.