Мао Цзэдун - читать онлайн книгу. Автор: Александр Панцов cтр.№ 55

Страница

По-прежнему работа по единому фронту отнимала все силы Мао. «Сегодня в Китае нет другого политического вопроса, кроме вопроса национальной революции, — писал он. — Использовать силу народа для того, чтобы свергнуть милитаризм и находящийся с ним в сговоре иностранный империализм, — вот историческая миссия китайского народа. Мы должны теперь объединить народ всей страны в революционном движении… Крайне важно, чтобы мы объединились и вместе боролись против общего врага за общие интересы… Мы все должны верить в то, что единственный путь спасения самих себя и всей нации — в национальной революции»¹¹⁹.

В середине сентября Мао выехал в Чаншу, чтобы помочь в налаживании там работы по формированию гоминьдановской ячейки¹²⁰. За два с половиной месяца, прошедшие со времени прибытия в Хунань суньятсеновского эмиссара Тань Чжэня, ситуация в городе не сдвинулась с мертвой точки: хунаньские коммунисты саботировали искусственное насаждение организации Гоминьдана. Преодолеть сопротивление старых товарищей оказалось не просто даже Мао. Помимо прочего, у него совсем не было необходимых для организационной работы средств, а ему требовалось «по крайней мере, около 100 юаней в месяц»¹²¹. Не облегчала развитие национально-демократического движения в провинции и общеполитическая обстановка, обострившаяся еще летом в связи с новой войной между Чжао Хэнти и Тань Янькаем. В сентябре ситуация даже ухудшилась, так как в конфликт на стороне Чжао вмешался генерал У Пэйфу. Мао, конечно, сочувствовал Таню, но тот потерпел поражение. Провинция вновь погрузилась в пучину террора. Чжао Хэнти ввел военное положение, закрыл Университет самообразования, распустил Федерацию профсоюзов. Им лично был отдан приказ об аресте Мао Цзэдуна, Го Ляна, Ся Си, других лидеров рабочего движения¹²². Работая в глубоком подполье, Мао вынужден был пользоваться псевдонимом — Мао Шишань («Каменная гора»)¹²³. Собственно это и не псевдоним был, а вариант одного из его детских имен: Шисаньяцзы («Третий ребенок по имени Камень»). Единственное, что доставляло радость, это семья. Аньин рос здоровым мальчиком, а 13 ноября Кайхуэй родила еще одного сына. Его назвали Аньцин («Молодец, достигший берега социализма»).

В то время как Мао находился в Чанше, в Шанхае состоялся ноябрьский (1923 г.) пленум ЦИК КПК. Ситуация в партии тогда обострилась. План распространения гоминьдановских партийных организаций во все важные пункты Северного и Центрального Китая провалился. Была создана только одна из них — в Пекине. Численность самой КПК сократилась вчетверо: в ней осталось всего около ста человек. То, что партия переживала кризис, признавал сам Чэнь Дусю. В докладе пленуму от имени Центрального бюро он указал следующие причины этого: «1) среди [наших] товарищей получили распространение некоторые сомнения [относительно резолюции III съезда по вопросу о национальном Движении и Гоминьдане]; 2) руководители местных отделов Гоминьдана не проявили понимания; 3) между [нашими] товарищами и членами Гоминьдана сохранялись подозрительность и несовпадение политических взглядов; 4) наша партия испытывала экономические трудности». Пленум осудил «левацкие извращения» политики единого фронта, приняв решение о конкретном участии коммунистов в реорганизации Гоминьдана. В одобренной пленумом резолюции «О плане развития национального движения» подчеркивалось: «Там, где существуют организации Гоминьдана, например, в Гуандуне, Шанхае, Сычуани, Шаньдуне, наши товарищи обязаны в них вступить, оставаясь одновременно в рядах КПК. Где их нет, в особенности в Харбине, Фэнтяне [Шэньяне], Пекине, Тяньцзине, Нанкине, Аньхое, Хубэе, Хунани, Чжэцзяне, Фуцзяни, наши товарищи должны их создать»¹²⁴. В резолюции указывалось также на необходимость «выправления политической позиции» Гоминьдана. Под этим подразумевалось следующее: добиваться того, чтобы Гоминьдан вел антиимпериалистическую пропаганду и предпринимал соответствующие практические шаги, ни в коем случае не блокировался с милитаристами, а укреплял свои силы путем опоры на различные народные организации. Пленум вменил в обязанность коммунистам и соцсомольцам создание внутри объединенной партии собственных конспиративных организаций, члены которых были обязаны во всех своих заявлениях и практических действиях, носящих политический характер, следовать руководству КПК. Перед коммунистами ставилась задача бороться за то, чтобы «занять центральное положение в Гоминьдане». Но при этом подчеркивалось: «Если для реализации данного курса отсутствуют реальные возможности, то ни в коем случае не следует применять силу»¹²⁵.

После этого работа по реорганизации Гоминьдана, пусть и со скрипом, продвигалась вперед. На конец января 1924 года Сунь запланировал проведение Объединительного съезда ГМД. 25 декабря Центральный исполнительный комитет КПК издал за подписью председателя Чэнь Дусю и секретаря Ло Чжанлуна, заменившего Мао на этом посту в связи с его отъездом в Хунань, «Извещение № 13», в котором вновь обязал всех коммунистов на местах вступать в Гоминьдан и прилагать максимум усилий для активизации работы по его реорганизации.

Усилиями Мао к тому времени хунаньская организация Гоминьдана была уже создана. В ней имелись три местные ячейки. Первая, в Чанше, была основана в начале октября 1923 года, две другие — в городах Нинсяне и Аньюани — образовались в конце осени¹²⁶. К концу декабря в Хунани в целом насчитывалось уже пятьсот гоминьдановцев, но наибольшую активность среди них проявляли члены компартии. Они же составляли и подавляющее большинство членов исполнительного комитета провинциальной организации: семь из девяти¹²⁷. Не случайно поэтому в конце года одним из делегатов на съезд от хунаньской организации Гоминьдана избрали Мао.

Опять ему надо было прощаться с семьей. Как и прежде, при расставании с женой он испытывал боль. Но тоска в этот раз была сильнее. Накануне отъезда у него с Кайхуэй произошло неприятное объяснение: что-то случилось, но что, нам знать не дано.

Он поднялся на пароход, отплывавший в Шанхай, и смотрел на остававшуюся позади Чаншу, а губы сами шептали:

Кантон в начале и середине 20-х годов, при либеральном правлении Гоминьдана, мог ошеломить не в меньшей степени, чем Шанхай, однако совсем по-другому. «На юге… иначе дышалось, — пишет Далин. — Рабочие союзы, коммунистическая партия, Социалистический союз молодежи работали совершенно легально»¹²⁹. В воздухе чувствовалось дыхание революции. Беспрерывно проводились митинги, собрания, демонстрации. «Политическая жизнь била ключом, — вспоминает Вишнякова-Акимова. — Все свободные места на стенах и столбах были заклеены плакатами и листовками, с шестов, укрепленных над головами прохожих, свешивались флаги, через улицы были протянуты неширокие полосы материи с лозунгами»¹³⁰. Революционный подъем особенно чувствовался в период организации I съезда Гоминьдана. «Подготовка к конгрессу, предварительные меры по реорганизации — все это всколыхнуло и разбудило дремавшие силы партии Сунь Ятсена», — замечает военный советник кантонского правительства Александр Иванович Черепанов¹³¹. «Все были заняты подготовкой к конгрессу, — вторит ему Чжан Готао, — банкеты следовали за банкетами, и обстановка напоминала подготовку к какому-то большому семейному торжеству»¹³². Старый город с более чем двухтысячелетней историей, казалось, обрел новую жизнь.

Страница