Алиенора Аквитанская - читать онлайн книгу. Автор: Режин Перну cтр.№ 65

Разумеется, Ричард только и думал, что о мести. С конца апреля он находился в Портсмуте, ему не терпелось отплыть во Францию. Но из-за противных ветров он задержался там до 12 мая. Перед тем он успел подчинить себе единокровного брата Жоффруа, бастарда отца, и даже пожаловал ему два замка в Анжу — Ланже и Боже, — но каждый задавался вопросом, какая участь ждет Иоанна Безземельного: было ясно, что он не сможет долго скрываться от брата.

12 мая Ричард высадился на берег в Нормандии, в Барфлере; рядом с ним были Алиенора и Вильгельм Маршал. В Нормандии его встретили не менее восторженно, чем в Англии: крестьяне ради него бросали работу в поле, и свидетели рассказывают, будто на его пути теснились такие толпы, что нельзя было бы бросить яблоко так, чтобы оно упало на землю, никого не задев. Ричард направился в Лизье, где его и королеву встретил один из их верных сторонников, Жан д'Алансон, архидиакон Лизье. Сцену, разыгравшуюся в тот же вечер, пересказал нам биограф Вильгельма Маршала: король, остановившийся в доме архидиакона, отдыхал перед ужином; вдруг кто-то позвал Жана д'Алансона, который ненадолго вышел и затем вернулся мрачнее тучи.

«Что с тобой?» — спросил у него Ричард. И, поскольку тот уклонился от ответа, прибавил: «Не лги, я знаю, в чем дело: ты видел моего брата. Он напрасно боится: пусть входит сюда безбоязненно. Он мой брат. Если правда, что он действовал, не подумав, я не стану его упрекать. Что касается тех, кто подтолкнул его к безрассудным поступкам, они свое получили или получат позже». После этого привели Иоанна; он бросился к ногам Ричарда, но тот ласково его поднял со словами: «Не бойтесь, Иоанн; вы еще ребенок, за вами плохо присматривали. Те, кто давал вам советы, за это поплатятся. Встаньте. И идите к столу». В это время в доме архидиакона появились горожане, которые принесли в подарок великолепного лосося; король, мгновенно развеселившись, приказал сварить рыбину для брата.

И Маршал прибавляет, что повсюду в городе пели и плясали, звонили колокола церквей. Старики и молодые шли длинными процессиями, приговаривая: «Пришел всемогущий Бог, король Франции скоро уйдет!»

Один из наиболее осведомленных о событиях того времени летописцев, Роджер Ховден утверждал, что столь милосердное поведение Ричарда было вызвано вмешательством Алиеноры. В последние, годы ее жизни она всегда и повсюду выступала орудием мира. Она дойдет до того, что попытается помочь бежать, использовав право убежища, одному из пленников, которыми Ричард особенно дорожил: епископу Бове, Филиппу де Дре, родственнику французского короля, схваченному с оружием в руках во время боев в Нормандии.

Именно Нормандия и Берри стали теперь ареной соперничества между Ричардом и Филиппом-Августом. Французский король первым подал сигнал к боевым действиям, напав на город Верней; ответ короля Англии был сокрушительным: начиная с июля месяца, Ричард поочередно подчинил себе Эвре, Бо-мон-ле-Роже, Пон де л'Арш и Эльбеф, а затем нанес при Фретевале, поблизости от Вандома, жестокое поражение войскам французского короля (Филиппу пришлось бежать, бросив свою казну, серебряную посуду, палатки, знамена, документы и даже личную печать) и заставил врага молить о перемирии.

Но в это самое время новости о событиях достигали ушей королевы Англии с некоторым запозданием. Между ней и шумным миром отныне возвышались стены Фонтевро. Она удалилась туда, скорее всего, сразу после своего прибытия на континент, осуществив намерение, которое, должно быть, появилось у нее в эти долгие годы тревог и напряженной деятельности. Множество раз мы видим, что она — хотя бы в мыслях — возвращалась к своему излюбленному аббатству. Она определила процент, который по обычаю монахини получали от продажи зерна в Сомюре, которая происходила на площади Биланж, а затем, дважды в течение этого 1193 г., который был для нее таким тревожным, обращалась к ним с просьбой помочь ей своими молитвами и возобновляла свои дары, один раз в Винчестере, другой — в Вестминстере. Теперь, когда английское королевство жило спокойно в крепких руках Губерта Вальтера а Ричард продолжал на континенте свою победную войну против того, кто подло попытался отобрать у него королевство во время его плена, ей оставалось лишь мирно посвятить молитве, чтению и размышлениям те годы, которые оставалось еще прожить. В ее окружении часто говорили, ссылаясь на недавние поездки Алиеноры на Сицилию или в Германию, что королева «забывает о своем возрасте»; самое время было о нем вспомнить. Отныне ее имя редко появляется на свитках счетов и в грамотах, и в этих случаях речь идет о платежах, которые причитаются ей в силу ее личных наследственных или других прав: так, она получает «золото королевы»; в самом деле, она имела право получать золотую марку всякий раз, как королю выплачивался штраф в сто марок серебром, и этот доход, которого она не получала с тех пор, как стала узницей, снова у нее появился, как только Ричард взошел на трон; впрочем, он вообще весьма щедро назначил сумму личных средств, которыми должна была располагать его мать. Еще мы видим, что Алиенора вместе с епископом Руанским, Готье Кутанским, выступает в пользу монахов из Ридинга; помогает настоятелю Бургея, которому трудно было выплатить винный налог со своих земель. Но, как правило, королева лишь скользит безмолвной тенью под высокими сводами аббатства, основанного когда-то Робером д'Арбрисселем.

И новости, которые дойдут к ней во время этого добровольного затворничества, вознаградят королеву за прошлые тревоги. Потому что Ричард вышел несомненным победителем из поединка, где он мерялся силами с королем Франции: еще до конца 1194 г., года его освобождения, он узнал о смерти своего врага, герцога Леопольда Австрийского из-за вполне обычного происшествия: падения с лошади, случившегося, когда он, играя, осаждал снежный замок, выстроенный его придворными пажами; ему пришлось ампутировать сломанную ногу, но в ране началась гангрена, от которой он вскоре и умер; а поскольку над ним тяготело отлучение от церкви, которым он был наказан за пленение Ричарда, ему было отказано в погребении по церковному обряду, и его сыну, чтобы избежать продления церковных санкций, пришлось отослать английских заложников, которых он продолжал удерживать в ожидании, пока выкуп за короля будет полностью выплачен.

Ситуация решительно переменилась в пользу Ричарда, и в следующие несколько лет перед ним откроются нежданные перспективы. В самом деле, император Генрих VI, так и не отказавшийся от своих притязаний на Сицилию, умер в Мессине в конце сентября 1197 г. Его брат, Филипп Швабский, поспешил предложить свою кандидатуру на освободившийся престол Империи. Но немецкие князья несколько утомились от амбиций Гогенштаусренов и сохранили восторженное воспоминание о величественном виде и прекрасных манерах короля Англии. Видимо, в силу всех этих причин к нему и явилась депутация с предложением принять императорскую корону. Сбывались самые лучшие надежды его отца, Генриха Плантагенета.

И все же Ричарду совершенно не хотелось менять свои Анжу и Пуату на резиденции, напоминавшие ему о тех безрадостных временах, когда он был пленником. Кроме того, он не собирался оставлять свое королевство на растерзание двойному вожделению — короля Франции и собственного брата Иоанна, которых сдерживало одно лишь его присутствие. Он отклонил предложение, но назвал немецким послам имя своего племянника, Оттона Брауншвейгского, сына Матильды и Генриха Льва (последний умер двумя годами раньше). Ричард, как и его мать, любил этого племянника, воспитанного при дворе Плантагене-тов, и даже видел в нем возможного преемника: он сделал его графом Пуату и герцогом Аквитании. Юноша дал себя уговорить, отказался от этих двух титулов и 10 июля 1198 г. вошел в Ахен, чтобы на следующий день обвенчаться там с Марией, дочерью графа Лотарингского, а двумя днями позже получить императорскую корону. Отныне французское королевство оказалось зажатым между королевством Плантагенетов и землями Империи, которые отныне также подчинялись одному из Плантагенетов.