Павел I - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Песков cтр.№ 22

«Вспомните мою жизнь: не была ли она исключительно посвящена тому, чтобы любить вас? <…> Я не искала ни почестей, ни блеска <…>. Я знаю участь, которая постигнет мое письмо: я жду всего, если Вы только станете выслушивать истолкования г. Кутайсова, вместо того, чтобы верить лишь своему сердцу» (Нелидова – Павлу, 19 августа 1798).

«При чем здесь Кутайсов? <…>. Я очень мало подчиняюсь влиянию того или другого человека. Вы это знаете. Никто не знает лучше моего сердца и не понимает моих слов, как Вы» (Павел – Нелидовой в ответ // Шумигорский 1898. С. 144–146).

Нелидова сказала, что уедет из Петербурга. – «Хорошо же, пускай едет, – ответил Павел, – только она мне за это поплатится» (Из записок барона Гейкинга // Шумигорский 1898. С. 144).

5 сентября. Нелидова уезжает в Эстляндию. ^[20]

6 сентября. Анна Петровна Лопухина назначена камер-фрейлиною, Екатерина Николаевна Лопухина, ее мачеха – статс-дамой, Петр Васильевич Лопухин, ее отец – генерал-прокурором и произведен в действительные тайные советники.

3 октября. Петербург. Дворцовый бал. – Семейство Лопухиных впервые на придворном ужине. – «У нее были красивые глаза, черные брови и такие же волосы, прекрасные зубы и приятный рот, маленький вздернутый нос». Лицо – «с добрым и ласковым выражением. Она действительно была добра и неспособна пожелать или сделать кому-нибудь злое; но она была не очень умна и без всякого воспитания <…>, без всякой грации в манерах <…>. – Ее влияние выражалось только в испрашиваемых ею милостях <…>. Часто она получала от государя прощение невинных, с которыми он жестоко поступил в момент дурного настроения. Она плакала тогда или капризничала и получала таким образом, что она желала. Государыня, из угождения супругу, обходилась с ней очень хорошо; великие княжны <дочери Павла> ухаживали за ней так, что это неприятно было видеть <…>. Император придал своей страсти и всем ее проявлениям рыцарский характер, почти облагородивший ее <…>. Мадемуазель Лопухина получила Мальтийский орден, это была единственная женщина, которой была предоставлена эта милость <…>. Имя Анны, в котором открыли мистический смысл Божественной милости, ^[21] стало девизом государя <…>. Малиновый цвет, любимый Лопухиной, стал излюбленным цветом государя, а следовательно, и двора. <…> Государь подарил Лопухиной огромный дом на Дворцовой набережной. Он ездил к ней ежедневно два раза в карете, украшенной только Мальтийским крестом и запряженной парой лошадей, в сопровождении лакея, одетого в малиновую ливрею. Он считался в этом экипаже инкогнито, но в действительности всем было известно, что это едет государь <…>. Балы давались часто, чтобы удовлетворить страсть к танцам мадемуазель Лопухиной. Она любила вальсировать, и этот невинный танец, запрещенный до сего времени как неприличный, был введен при дворе. Придворный костюм мешал танцевать Лопухиной <…>, и появился приказ, чтобы дамы в выборе костюма руководились только своим личным вкусом <…>, приказ, которому вся молодежь подчинялась с самым большим удовольствием» (Головина. С. 214, 211–212).

Через полтора года Павел выдал Лопухину за 22-летнего князя Гагарина: «Государь, находясь у мадемуазель Лопухиной, получил известие о победе Суворова, причем последний прибавлял, что пришлет в скором времени князя Гагарина со знаменами, взятыми у врага, и подробностями этого дела. Это известие вызвало у Лопухиной смущение, которое она напрасно старалась скрыть от государя <…>. Она бросилась к его ногам и призналась ему, что она была знакома с князем Гагариным в Москве, что он был влюблен в нее <…>. – Государь с волнением выслушал это признание и мгновенно решил устроить брак Лопухиной с князем Гагариным» (Головина. С. 223–225).

Свадьба Анны Петровны и князя Гагарина совершилась в феврале 1800 года. Но это совсем не означало, что государь перестал почитать в ее образе Божественную милость: после переезда в Михайловский замок ей были отведены собственные апартаменты в близости от комнат императора. – После ее ранней смерти (в 1805 году) князь Гагарин, говорят, велел надписать на ее гробнице: Супруге моей и благодетельнице (Греч. С. 155).

«Я находился во дворце, когда князь Гагарин прибыл ко двору, и вынес о нем впечатление как об очень красивом, хотя и невысокого роста человеке. Император тотчас же наградил его орденом, сам привел к его возлюбленной и в течение всего этого дня был искренно доволен и преисполнен гордости от сознания своего, действительно, геройского самопожертвования. И вечером на маленьком дворцовом балу он имел положительно счастливый и довольный вид, с восторгом говорил о своем красивом и счастливом сопернике и представил его многим из нас с видом искреннего добродушия» (Саблуков. С. 61–62).

«Но прежняя требовательность относительно всего, что касалось службы, была доведена до высшей степени» (Головина. С. 212).

7 ноября. «Самый образ жизни его долженствовал также много способствовать к соделанию нрава его суровым и мрачным: он вставал рано и в шесть часов утра садился уже выслушивать доклады, в которых помещаемы были подробные донесения о болезнях, смертях, убийствах, злонамерениях и всяких несчастиях или преступлениях, в том или другом месте толь обширного государства случившихся. Ежедневные или, по крайней мере, частые, тотчас по пробуждении от сна выслушивания сих обстоятельств, без сомнения, возмущали в нем дух и располагали чувства его к угрюмости и гневу. После докладов, с сими мрачными мыслями, обыкновенно спешил он на вахт-парад обучать офицеров и солдат, где, как в это время, так и в остальные часы дня, все приказы и действия его отзывались сими утренними впечатлениями. Везде казались ему измены, непослушания, неуважения к царскому сану и тому подобные мечты, предававшие его в руки тех, которые были для него опаснее, но хитрее других» (Шишков. С. 72–73). – «Вообще характер Павла представлял странное смешение благородных влечений и ужасных склонностей <…>. С внезапностью принимая самые крайние решения, он был подозрителен, резок <…>. В минуты же гнева вид у Павла был положительно устрашающий» (Ливен. С. 177–179).

8 ноября. «Наш организм, коллоидальная система которого претерпевает постоянные изменения, обладает утонченной чуткостью ко всяким внешним воздействиям и колебаниям. <…> – Многие из этих колебаний не доходят до порога сознания, и обычно крепкие и здоровые организмы слабо реагируют на них. Но резкие колебания физической среды и в крепких организмах вызывают известные нарушения, изменяют знак тонуса высшей нервной деятельности и создают то, что в общежитии называется „сменою настроений“, без какой-либо видимой причины. <…> – Для болезненных человеческих организмов играют роль порой ничтожные изменения физической среды <…>. – Целый ряд нервных и патологических заболеваний тесно связан с периодическими или непериодическими изменениями окружающего организм электрического или магнитного поля, находящегося в зависимости от положения небесных светил» (Чижевский. С. 53–55). А поскольку небесные светила меняют положение ежесекундно – ежесекундно меняется и физическая среда. Когда она благотворно действует на живые организмы, мы этого не замечаем – кажется вполне естественным то состояние жизни, когда никто никого не подозревает, не ссылает, не арестовывает. Зато мы очень хорошо чувствуем на себе следствия неблагоприятных влияний, ибо тогда те самые «болезненные человеческие организмы», о которых помянуто в предыдущей цитате, начинают испытывать эти влияния и переносить их на своих близстоящих с энергией, настолько эквивалентной давлению небесных сфер, что мы невольно чувствуем всю силу горнего гнева за грехи наши. Конечно, можно утешаться тем, что «болезненный организм» – это медиатор небес, но жить, поминутно испытывая на себе пульсацию Вселенной, – тяжелое испытание. Нельзя даже обнадеживать себя привычным авось: авось, пройдет. Сегодня – пройдет, завтра – не минует.