Фельдмаршал Румянцев - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Петелин cтр.№ 5

Конечно, и эти «начертания благодарного очевидца» служили материалом для реконструкции жизни и великих деяний Петра Румянцева.

«Подлинно, и сей славный человек не избегнул грубых о нем вымыслов, – писал упомянутый Семен Созонович. – Сколько ни стараются многие праздные, хотя, впрочем, с дарованиями,^ но вредные люди, описать черными красками ЗАДУНАЙСКОГО и показать его с какой-нибудь стороны; однако никакими хитросплетениями не могут помрачить достоинств хвалимого всеми и закрыть то, что полководец РУМЯНЦОВ обнаружил и доказал пред всем светом…»

8 декабря 1996 года – ДВУХСОТЛЕТИЕ СО ДНЯ КОНЧИНЫ ВЕЛИКОГО ПОЛКОВОДЦА И ДИПЛОМАТА РОССИИ, ВЕЛИЧИЕ КОТОРОГО ПРИЗНАВАЛА ВСЯ ЕВРОПА, – прошло незамеченным. А в 2005 году Россия отметит 280 лет со дня рождения одного из самых верных своих сынов.

Барон фон Бракель уже несколько лет состоял на службе у императрицы Анны Иоанновны, выполняя различные дипломатические поручения. Сначала он стал канцлером в Курляндии, но положение его там было неустойчивым, и он решил сменить бурную Курляндию на спокойную службу в России, получив высокий чин действительного тайного советника. И вот он уже почти десять лет верой и правдой служит русскому престолу, больше, правда, Эрнсту Бирону, но для барона фон Бракеля это стало за последние десять лет почти что одно и то же: интересы Бирона и России в понятии старого дипломата чаще всего неразрывно соединялись. Императрица приказала ему доносить обо всем, минуя кабинет-министров. Так он и делал всегда… И в Копенгагене, сменив на посту русского резидента* Михаила Петровича Бестужева, барон фон Бракель тут же, связавшись с королевским фаворитом обер-камергером Плейсе, доносил императрице о том, что датский король охотно вступит в тесный союз с Россией, если ему будет твердо гарантировано герцогство Шлезвигское за определенное вознаграждение за это герцогу Голштинскому. Барон фон Бракель советовал воспользоваться удобным случаем для сближения с Данией… Стоят ли интересы герцога Голштинского того, чтобы из-за Шлезвига открывать военные действия против Дании? Конечно нет! Он и сейчас уверен в том, что правильно тогда посоветовал императрице Анне… Хотя как знать, ходят слухи, что она плоха, а кто будет после нее…

Барон фон Бракель бывал в Вене, Гамбурге, Киле, и вот уже несколько лет он служит русским интересам в Берлине, с конца 1734 года… Сколько возникало всяческих споров и раздоров относительно претензий Станислава Лещинского на польский престол… Все европейские державы, казалось, только и заботились о том, чтобы или предоставить ему этот престол, или воспрепятствовать ему занять его.

И снова польские дела служили яблоком раздора между европейскими державами: Россия вместе с Австрией поддержали саксонского курфюрста Августа III в борьбе за польский престол…

Сколько уж дело тянется, война с Турцией началась, русские взяли Азов, Очаков, свершилась битва при Ставучанах, избран герцогом Курляндским фаворит Анны – Бирон, а прусский король никак не мог успокоиться при разговорах о польских делах, все более и более вторгаясь в европейскую политику, резко осуждая то, что противоречило интересам Берлина. Из этого фон Бракель делал вывод, что прусский король занимается не только набором из разных стран солдат великанского роста, однажды всю ночь просидел, составляя проект решения спора между Августом и Станиславом Лещинским: оба они должны были отказаться от польского престола в пользу кого-то третьего, кого изберут сами поляки. Но Август, поддержанный русскими штыками, и не подумал отказываться от польского престола.

Избрание герцогом Курляндским графа Бирона также было большой неприятностью для прусского короля, вникавшего во все европейские дела… Его ничуть не смущало, что все его министры были подкуплены французским королем.

– Я знаю, – говорил он, когда ему очередной раз доносили о взяточничестве министров, – что мои министры и придворные взяли и берут деньги от французского правительства, но я на них за это не сержусь, потому что французские деньги в моем государстве обращаются.

Из этих слов было ясно, что министры на политику прусского короля не оказывают ни малейшего влияния; «Король все делает своею головою один», – доносил в свое время барон фон Бракель, и министры о королевских решениях, ежедневно изменяющихся по конъюнктурам, узнают только тогда, когда они уже состоялись… Каким-то будет его преемник?

Эти мысли не покидали русского резидента в Берлине.

А тут еще не давал покоя молодой Румянцев, сотрудник посольства… Несколько месяцев назад навязали его из Петербурга, пускай, дескать, привыкает к посольской работе, выполняет разные курьерские обязанности, авось чему-нибудь да научится… А он вовсе учиться-то и не хочет… Придется написать о всех его продерзостях, а то как оправдаешься, если что произойдет с ним? Да и перед отцом его будет неловко.

19 февраля 1740 года барону фон Бракелю доложили, что час от часу умножаются продерзости и мотовство молодого Румянцева. Устраивает драки по ночам, а приставленные к нему мастера и учителя жалуются на его лень и забиячество. Докладывали, что Петр Румянцев грозил, что тайно куда-то уедет, но угрозу свою не осуществил пока только потому, что всем его попыткам было воспрепятствовано принятыми предостережениями… Какой неукротимый характер… Барон фон Бракель и добром с ним говорил, и злыми увещеваниями пытался смирить его разбушевавшийся норов. Ничто, оказывается, не помогало. А тут еще одна выходка сумасброда – заложил свои галантереи и вещи, дескать, не хватает ему на содержание. Пришлось барону выложить 600 ефимков, выкупил его вещи и увеличил расходы на его содержание. Вроде бы ни в чем нужды не знал… Но и это добро не оценил. Снова влез во многие мотовские долги, продолжал свои беспутные похождения с солдатами, лакеями и другими бездельными людьми. Опять собрал свое белье и платье, чтобы продать или хотя бы заложить… Но хорошо, что вовремя его беспутства были пресечены. Снова пришлось барону добрыми словами увещевать строптивого юнца… Кажется, дошли до него добрые слова… А может, устрашился гнева императрицы Анны Иоанновны, которой барон пообещал сообщить о его проступках?

21 февраля барону фон Бракелю доложили, что молодой Румянцев ночью ушел из своей квартиры.

– Но как? – воскликнул ошеломленный барон. – За ним же должны были следить, и днем и ночью, немало ефимков за это дадено.

– А он подговорил двух мужиков, выбросил им в окно свои вещи и платье, а своего служителя, который отговаривал его от злого намерения и попытался за ним следовать, велел избить тем мужикам… Так что оный служитель в постели, тронуться не в силах.

– Куда ж он может подеваться? – гневно вопрошал барон. – Что ж это за наказанье такое! Столько дел, а тут возись с этим шалопаем.

– Ваше превосходительство, оный строптивец не раз сказывал, что он и отцу декларировал: ежели его пошлют с посольством в Германию, то он ничего доброго делать не станет, а будет так поступать, чтоб его поскорее принуждены были взять назад. Ни одного слова правды не исходит из его уст, и он наимерзостнейшим шалостям, которые токмо мочно вымыслить, предан. Об этом все учителя его говорят. Он упрямо твердит, что хочет стать солдатом.