Судьба артиллерийского разведчика. Дивизия прорыва. От Белоруссии до Эльбы - читать онлайн книгу. Автор: Владилен Орлов cтр.№ 48

Уже светло, но небо хмурое. Висят низкие облака, и изредка сыплет снежок. Совсем низко пролетели несколько штурмовиков, отбомбились впереди (слышны бомбовые разрывы) и вернулись обратно. Пройдена наша передовая линия, и мы медленно, вместе со вторым эшелоном пехоты, продвигаемся через немецкие позиции по разминированной дороге, наспех проложенной саперами, скорее колеи. Наша артиллерия уже смолкла, и слышна только отдаленная редкая стрельба. Справа и слева ужасающее зрелище от результатов нашей артподготовки. Воронки одна на другой, от небольших минометных до огромных, до 5–10 метров в диаметре и нескольких метров глубиной. Впечатление первозданного хаоса. Жутковато, хочется быстрее проехать. Неужели кто-то из немцев уцелел? Или они сбежали при первом же налете? Вскоре подъехали к уже наведенной переправе через Пилицу и вдруг остановились. Команда: уступить дорогу танкам! Значит, прорыв всей обороны состоялся и в него входит 2-я танковая армия. Наши «Студебекеры» посторонились (съехали на подобие обочины), и мимо двинулась непрерывная лента «тридцатьчетверок». Только к вечеру удалось переправиться и достичь оговоренного рубежа уже в сумерках.

Там в беспорядке стояли разбитые и целые немецкие зенитки. Я впервые увидел брошенную в панике технику. Ранее мне такого видеть не приходилось. Обычно немцы удирали с техникой. Мы воссоединились с нашей передовой группой (комбат Бойко, Соболев, разведчики: Шалевич, Хвощинский, связист и радист), сопровождавшей и даже опередившей пехоту, которую мы поддерживали. Они рассказали, что после огневого вала, когда после штрафников двинулась пехота, их группа последовала за ней, но двигалась, сторонясь дорог, которые могли обстреливаться. Незаметно опередили тупо двигающуюся по изредка обстреливаемой дороге пехоту и за лесочком обнаружили уцелевшую минометную батарею немцев, которая била по дороге. Залегли в кустах и, определив по карте координаты, попытались связаться с нашей батареей по рации. Однако, как назло, связи не получилось. Их возню засекли минометчики и открыли шквальный автоматный огонь. Все, ломая кусты, еле выскочили обратно. Бросились к дороге, по которой шла пехота. Просили, умоляли их повернуть в лесок и захватить батарею (ведь по вас стреляют!), но пехотный командир сказал, что это не его участок, и двинулся своей дорогой (вот там была ругань!). Пока подошли свои пехотинцы и осторожно продвинулись в лесок, батареи и след простыл.

Мы временно остановились здесь, на немецкой позиции, ожидая дальнейшего приказа. Только расположились отдохнуть в уцелевшем немецком блиндаже, как пришла команда: оставить пехоту и двигаться вслед танковой армии. Теперь мы должны поддерживать ее продвижение. Вновь на машины и вперед, догонять танки!

Начало темнеть, но мы продолжали движение на север в обход Варшавы. Двигались вначале с потушенными фарами. Однако вскоре, когда пошел мелкий снег и опасность возможного налета авиации исчезла, шли уже при зажженных фарах. Это позволило довольно быстро догнать танковую колону. Остановились в населенном пункте (кажется, Варка) на ночь. По дороге мы слышали сильную канонаду справа и отдаленное зарево пожаров. Это с соседнего Пулавского плацдарма шло наступление наших войск и 1-й армии Войска Польского прямо на Варшаву. У нас было тихо. Немцы бежали, не оказывая больше никакого сопротивления. По мере нашего движения в обход Варшавы канонада и зарево смещались назад. Мы считали, что немцы, испугавшись окружения, должны покинуть Варшаву и бои на Пулавском плацдарме — бессмысленная трата сил, вызванная растерянностью командования противника. Так оно и произошло. Враг, прекратив сопротивление, покинул Варшаву, и 17 января, всего через 3 дня после наступления, 1-я армия Войска Польского и части нашей армии вступили в Варшаву. Столица Польши была уничтожена гитлеровцами до основания, а жители убиты или изгнаны из города.

В полуразрушенной Варке наша батарея, как и весь полк, оставалась в походном состоянии, т. е. с прицепленными пушками и неразгруженными машинами, готовая по команде тотчас отправиться дальше. Бойцы разместились в уцелевших строениях, выставив караулы. Нашему взводу управления досталась небольшая разрушенная церквушка, точнее ее колокольня. Верхушка колокольни была снесена, и снег падал внутрь, образовав снежный круг посередине каменного пола колокольни. Укрыться от ветра и снега можно было только у стен. Все смертельно устали и поспешно устраивались у стены, подстилая обломки фанеры и досок, обрывки газет и всякого тряпья. Только бы прикорнуть скорее! Требовалось выставить караул. Помкомвзвода Фисунов стал оглядываться, кого назначить первым, и я уже понял, что выбор падет на меня. Так и произошло. «Орлов, пойдешь первым на 2 часа», — сказал он и назначил сменщиков. В общем, это было справедливо, так было заведено. Остальные только что были на передовой или на промежутках. Я же «отдыхал» в резерве на огневой позиции нашей батареи. Дежурство и погрузочно-разгрузочные работы не в счет. Чертовски хотелось спать, но что делать! Я взял свой карабин и вышел наружу. Прокантуюсь как-нибудь эти 2 часа, лишь бы удалось прикорнуть после. Ведь каждую минуту могла прозвучать команда «Подъем!», и опять дорога. Я понимал, что никакой угрозы появления хоть одного немца не было. Пост имел смысл разве что для охраны имущества, которое вряд ли было кому нужно. Стоило мне прислониться к чему-нибудь: к машине, дереву, стенке, как глаза тут же слипались. Я старался не стоять на месте и мотался вокруг машины, от входа в церквушку опять к машине и обратно. Помогало то, что время от времени мимо двигались отдельные танки и тылы танковой армии. Помню, даже напевал вполголоса. Через два часа я еле растолкал сменщика и тут же повалился на его место. Разбудила меня только команда «Подъем, по машинам!», но несколько часов удалось поспать. Уже наступил рассвет, и мы двинулись по хорошей дороге в глубь Польши. Вскоре обогнали подтянувшуюся пехоту и покатили на северо-запад в неизвестность. Установилась ясная погода с легким морозцем. Самолетов противника не видно. Сначала прислушивались, ожидали возможного налета. Потом поняли, что его не будет. Мы же катим в глубоком тылу, и сверху не поймешь, немцы отступают или русские наступают. Тихо. Нигде не стреляют. Прогулка, да и только. К вечеру расположились в «фольварке» — брошенном поместье. Усадьба после окопной жизни показалась нам роскошной. Весь наш взвод расположился в огромном зале: высокий потолок, паркетный пол, добротная мебель, большие часы в шкафчике-стойке еще ходили, множество посуды в буфете, диваны, кресла… Из окопа — во дворец! Такое трудно передать словами. На улице тишина, не слышно ни одного выстрела. Ощущение, что находишься в глубоком тылу. Шалевич или Хвощинский раздобыл консервы, которые мы с удовольствием поели, как деликатес, а часть спрятали в вещмешки в виде НЗ на будущее. Мы, наконец, хорошо выспались и утром двинулись опять на запад навстречу близкой Победе, в которой уже никто не сомневался.

Далее мы прошли с танкистами почти 500 километров, окружая вначале Варшаву. Затем, двигаясь по правому флангу нашего фронта, прошли через Польшу и вступили в ненавистную Германию. Такого стремительного наступления еще никогда у нас не было и, пожалуй, даже у немцев в начале войны. Двигались, пока хватало бензина. В Польше изредка вступали в бой, а в Германии картина изменилась. Пришлось нам штурмовать города своими силами, поскольку пехота далеко отстала.