"Все объекты разбомбили мы дотла!" Летчик-бомбардировщик вспоминает - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Осипов cтр.№ 20

Фашистская авиация прикрывала истребителями наступавшие войска и поддерживала действия передовых частей налетами крупных групп бомбардировщиков.

Войска 49-й армии вели оборонительные бои, сдерживая наступление противника с целью не допустить захвата Серпухова и не дать противнику возможности сомкнуть кольцо окружения вокруг Тулы.

Состав нашей авиации сильно поредел. К 10 октября в ВВС Резервного фронта оставалось только 28 самолетов ^[38]. В связи с расформированием Резервного фронта и его ВВС наш полк был передан в ВВС 49-й армии. На аэродроме Дракино полк имел шесть бомбардировщиков, и один неисправный самолет находился на аэродроме Липицы.

Основной целью действий нашего полка было замедлить темп наступления противника бомбардировочными ударами по танковым и моторизованным колоннам, скоплениям войск на дорогах и у населенных пунктов.

Собрав весь летный состав, командир полка информировал нас об обстановке, ориентировал о боевых задачах в предстоящих действиях и с горечью сообщил, что 5 октября в Знаменке немецкие танки напали на штабы ВВС 24-й армии и Резервного фронта, где были уничтожены и пропали пятьдесят представлений командования 57-го бомбардировочного полка на награждение личного состава орденами и медалями, в том числе представления на несколько человек к званию Героя Советского Союза ^[39] и пять человек к ордену Ленина.

— Ничего страшного, повоюем и без орденов. Только бы фашистов к Москве не допустить, — сказал командир эскадрильи Лесняк.

— Обойдемся, не в наградах счастье, — поддержал его Гладков.

— Разобьем фрицев — награды будут, — сказал Лучинкин.

— Будут-то будут, да только новое начальство старых заслуг не оценит, — возразил Суржин.

Заканчивая совещание, Суржин приказал начальнику штаба Стороженко каждый вечер перед наступлением темноты высылать на автомашине разведгруппу на 15–20 километров западнее аэродрома, так как наших войск перед немцами с запада не было и аэродром от внезапного нападения никто не прикрывал.

Аэродром Дракино с двух сторон был окружен лесом. Наши самолеты хорошо маскировались на опушке. В глубине леса находились землянки командного пункта полка и для личного состава. Западнее аэродрома были вырыты окопы и траншеи для полосы обороны, но войсками они заняты не были.

Экипажей, способных выполнять боевые задания, было восемь, в том числе экипажи командира эскадрильи Лесняка, старших лейтенантов Гладкова, Николаева, лейтенантов Тараканова, Гаврилова, Антоновича, младшего лейтенанта Устинова и наш экипаж.

В ночь на 11 октября экипажи полка бомбили скопление автомашин и танков противника в Чемоданово, колонны автомашин на дороге Юхнов — Медынь и вели воздушную разведку аэродромов Шайковка и Киров. Все боевые задания были точно выполнены ^[40].

Разведгруппа в составе двенадцати мотористов, вооруженных винтовками, пулеметом и гранатами, под командованием адъютанта эскадрильи Рукавишникова на автомашине провела разведку противника по дороге до Высокиничей и, не встретив ни немцев, ни наших войск, к рассвету возвратилась на аэродром.

Днем полк под прикрытием истребителей 163-го истребительного полка нанес удар по скоплению войск противника в районе Чемоданово и на дорогах от Юхнова на Калугу, уничтожив шесть автомашин ^[41]. В условиях возможного внезапного нападения немцев на аэродром техники механики и мотористы работали при подготовке самолетов с винтовками, обвешанные гранатами и наготове имели бутылки с зажигательной жидкостью и зажигательные ампулы КС.

Днем 12 октября полк экипажами самолетов Пе-2 бомбардировал колонну вражеских войск на шоссе Медынь — Ильинское. В воздушном бою с восемью Ме-109, завязавшимся над целью, был сбит самолет заместителя командира эскадрильи старшего лейтенанта Д. Д. Гаврилова. Летчик покинул горящий самолет с парашютом и через два дня прибыл в полк в изорванном реглане, а смертельно раненные штурман С. Я. Талалаев и стрелок-радист И. В. Низовцев погибли вместе с самолетом ^[42].

Вечером 13 октября нам поставили задачу бомбить скопление фашистских войск на дороге Калуга — Зубово, но перед отъездом на аэродром эту задачу отменили и приказали нанести удар по колонне танков и автомашин на шоссе от Медыни на Малоярославец. При постановке новой задачи командир полка информировал нас о том, что наши войска оставили Калугу и ведут тяжелые бои у Детчино.

Когда после уточнения боевой задачи мы вышли из штаба, солнце уже зашло. На бледно-лимонном небе чернел ряд домов деревенской улицы. Стоя в кузове полуторки, поехали на аэродром. На опушке леса техники освобождали самолеты от маскировки.

Цель мы нашли быстро, ориентируясь по Варшавскому шоссе, которое было хорошо освещено отблесками пожаров, полыхавших западнее Малоярославца. Снизившись на высоту семьсот метров, наш экипаж нанес удар по колонне противника, голова которой находилась у Адуева. Две горящих автомашины и один сильный взрыв, от которого тряхнуло самолет, были результатом нашего удара. Не успел я поздравить Желонкина с метким бомбовым ударом, как бомбардировщик окружили трассы зенитных снарядов, тянувшиеся с восточной окраины Медыни ^[43]. Приглядевшись, мы обнаружили там скопление танков.

Теперь стояла задача найти свой аэродром. Ориентироваться помогала река Ока. В кромешной тьме вспыхивает посадочный знак и продолжающий его бледно-красный пунктир огней. Мигаю бортовыми огнями, чтобы на аэродроме не боялись, что их сейчас разбомбят, и захожу на посадку. Перед приземлением самолета вспыхнул прожектор, и после пробега все сразу погасло. Рулю наугад в сторону своей стоянки. С мигающим фонариком наш самолет встречает техник Крысин и заводит на стоянку.

Для доклада о результатах выполнения боевой задачи экипаж вызвали на командный пункт. Ночью в непроглядной тьме на малознакомом аэродроме дойти до командного пункта оказалось сложнее, чем лететь по приборам. Я то и дело сбивался с тропинки, попадал в лужи и наталкивался на кусты. Выслушав наш доклад о результатах удара и обнаруженных танках, командир полка приказал нашему экипажу по готовности нанести по ним удар.

Пока самолет заправляли бензином и подвешивали бомбы, мы присели в сторонке на тару от бомб. С неба доносился пульсирующий гул моторов фашистских бомбардировщиков. По этому характерному гулу все научились отличать их от своих самолетов и днем и ночью.

— Наверное, летят на Серпухов, — высказал предположение Монзин.