От летчика-истребителя до генерала авиации. В годы войны и в мирное время. 1936–1979 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Остроумов cтр.№ 6

Наутро 2-я эскадрилья была поднята по тревоге в шесть часов утра. После построения и проверки явки строем направились в столовую. После завтрака было построение с шинелями через плечо, винтовками и противогазами. Было объявлено, что эскадрилья совершит 28-километровый марш к месту нового базирования. Переход был совершен без происшествий.

На следующий день после занятий в классах отправились на аэродром, где по летным группам инструкторы провели предварительную подготовку к учебным полетам. Летные группы ознакомились со своими учебными самолетами, а техник самолета определил каждому курсанту агрегат самолета, который он должен осмотреть перед полетом и проводить осмотр и очистку от пыли и грязи после полетов. Вместе с техником самолета проверяли его готовность, заправку бензином и маслом, проверялась работа рулей управления. Затем инструктор проверял знание кроков (визуально видимых объектов вокруг аэродрома, ориентировочно района первого, второго, третьего и четвертого разворотов при полете по коробочке над аэродромом). В тот же день каждому курсанту старшина подобрал по росту синий комбинезон, кожаный шлем и летные очки.

Полеты начались на следующий день в семь часов утра. Перед полетом была предполетная подготовка. Определена по плановой таблице полетов очередность каждого курсанта. Метеоролог сообщил о погодных условиях.

Первый полет был ознакомительный. От начала до конца управлял машиной инструктор. День был солнечный, и каждый из нас ощутил всю прелесть воздушного океана. На земле виднелись маленькие дома, речка казалась ручейком. Инструктор периодически по переговорному аппарату говорил, где мы находимся, каждый из нас стремился определить, где какой населенный пункт. Перед поворотом инструктор предупреждал об этом, вводя самолет в разворот. Перед четвертым разворотом сказал: «Делаем расчет на посадку», снизил обороты мотора. Самолет начал плавно снижаться. За сотню метров до посадочного знака «Т» началось плавное снижение к земле, последовал переход самолета в трехточечное положение. Точно у «Т» самолет приземлился на три точки – колеса и костыль, что на хвосте самолета. Это была отличная посадка.

Зарулив на стоянку самолетов, инструктор сказал: «Вот так и вы должны научиться владеть самолетом в полете». В следующий летный день мы уже под непрерывным руководством инструктора производили взлет, полет по коробочке, а расчет на посадку и самопосадку выполнял инструктор.

Примерно на пятнадцатом – двадцатом полете инструктор начал требовать самим под его бдительным наблюдением производить расчет, заходя на посадку, и непосредственно посадку. У большинства это происходило нормально. Но у одного курсанта – Николаева – не получалось с посадкой. То рано начинал спуск, то запаздывал, и инструктору приходилось в каждом случае вмешиваться. Полет с Николаевым совершил командир отряда. Вывод был один: летчиком быть он не сможет, и курсанта передали в другую эскадрилью школы, в которой обучали на должность летнаба (летчика-наблюдателя), по летной терминологии – штурмана.

С освоением посадки пошли полеты в зону и обучение исполнению виражей, боевых разворотов и других элементов пилотажа. Особенно требовалось точно по высоте выполнять вираж, при точном соблюдении высоты полета. Самолет в конце виража должен был, попав в свою струю, встряхнуть. Это означало, что вираж выполнен точно по высоте. Потом пошли полеты на выполнение бочки (вращения вокруг оси самолета). В конце освоения полетов на высший пилотаж было исполнение мертвой петли, полупетли и, наконец, витка штопора.

После нескольких зачетных полетов в зону с инструктором для проверки освоения новых элементов пилотажа (виражи, боевые развороты, бочка и другие). В один из дней утром инструктор сказал: «Сделайте все сами, я вмешиваться не буду». После посадки приказал: «А теперь выполняйте свой первый самостоятельный полет».

В полете я выполнил все, как учил инструктор, но при выравнивании для посадки допустил перевод самолета в трехточечное положение, не доходя до «Т». Заметив свою ошибку, я отдал ручку вперед, в результате посадка была плюхом на три точки у «Т». Инструктор после посадки поздравил с первым самостоятельным взлетом, но тут же несколько поругал за неточную посадку. На следующий летный день инструктор сделал со мной два полета и убедился, что я смотрел в первом полете не на землю перед нижним крылом, а несколько выше. После его замечания и следующего полета инструктор сказал: «Вот так и производите посадку» – и выпустил меня во второй самостоятельный полет. В последующем я всегда сажал самолет на три точки у «Т», смотря на землю у нижнего крыла самолета, и тем определял точно его расстояние до земли.

Последовали самостоятельные полеты по маршруту на территории Кубани. В одном из них, пролетая над железной дорогой в районе станции Сосыка Ейская, я не определил с воздуха ее название и решил нарушить заданную высоту полета. Снизился и прочитал название станции, при этом нарушил заданную высоту полета. Доложил инструктору, за что получил сниженную оценку маршрутного полета.

Приближалась осень, и наступило время инспекторских проверок и экзаменов за первый год обучения. Для нашей летной группы они прошли успешно. При полете с инспектором я выполнил на «отлично» все задания, в том числе и самые сложные элементы полета.

За успешные полеты и теоретические экзамены я был переведен на второй курс обучения и удостоен права на рукаве шинели и гимнастерки нашить знак летчика (крылья с двумя кинжалами).

Если на первом году обучения девушки не обращали на нас внимания и называли «салагами» (мелкая рыбешка), то теперь стремились познакомиться. Только некоторые курсанты заводили знакомства с местными девушками. Многие переписывались с оставленными на родине или в Москве.

До отпуска занимались по теоретической программе, и в последние дни ноября нам был разрешен месячный отпуск. Выписаны проездные документы до избранного места и для возвращения в Ейск. В швальне (мастерской) каждый курсант подогнал по фигуре шинели, зимние гимнастерки и брюки, многие купили хромовые сапоги. Каждый из нас получал в месяц 120 рублей, а родные, как, например, моя мать, получала ежемесячно те же 120 рублей, как одинокая, и на ее иждивении были бабушка и сестра-инвалид.

Знак летчика пришили на шинели и гимнастерке еще в швальне. Некоторые из тех, кто не имел на это права, пришили их в поезде. Мы смеялись, когда при пересадке в Ростове увидели одного нашего курсанта, который подвыпил и, будучи навеселе, забыл, что уже один раз пришил знаки, и пришил их дважды – как на левый, так и на правый рукав шинели.

В поезде на Москву один полковник-артиллерист спросил меня: «Я вижу, что вы – курсанты и следуете из Ейска. Разве там есть летная школа сухопутной авиации? Я всегда знал, что там школа морской авиации, а вы одеты в армейскую авиационную форму». Я ответил, что мы действительно учимся в школе морских летчиков, но в морской авиации есть и части сухопутной авиации, например истребительные и бомбардировочные. Вот почему в этой школе часть подразделений учится на морских самолетах, их курсанты одеты в морскую форму, а подразделения курсантов, которые учатся на сухопутных самолетах, одеты в авиационную форму курсантов ВВС КА. Но по окончании и эти курсанты наденут морскую авиационную форму и будут направлены в части сухопутных ВВС флота.