Лефорт - читать онлайн книгу. Автор: Николай Павленко cтр.№ 17

Лефорт был старше царя на пятнадцать лет. Его общительный и веселый характер гораздо больше импонировал Петру.

Добродушный великан и остроумный весельчак с изысканными манерами и мягким юмором, страстный поклонник слабого пола, Лефорт любил удовольствия и потому был незаменим в веселой компании. Обладал он и другими положительными качествами, о чем мы отчасти уже говорили.

По разным источникам можно проследить, как постепенно росли привязанность и уважение царя к Лефорту. В частности, это выразилось в пожаловании его чинами, а также в частых посещениях царем его дома в Немецкой слободе.

Восемнадцатого февраля 1690 года по случаю рождения у Петра первого сына, царевича Алексея, Лефорту было присвоено звание генерал-майора. Заметим, что никаких военных действий, в которых мог бы отличиться Лефорт, в это время не велось. Так что пожалование могло объясняться только личными симпатиями царя. В сентябре 1691 года Лефорт получил чин генерал-лейтенанта. (В этом году происходили военные маневры, но они состоялись позже — 6, 7 и 9 октября.) А менее чем два года спустя, 29 июня 1693 года, Лефорт был пожалован чином полного генерала, и это также можно рассматривать как бесспорное свидетельство повышенного внимания царя к своему любимцу

Другим свидетельством особого расположения царя к Лефорту являются частые посещения его дома, что современниками воспринималось как проявления особой милости. Визиты Петра к Лефорту относились к столь неординарным событиям в жизни Немецкой слободы, что их счел необходимым заносить в свой «Дневник» Патрик Гордон. Впервые Петр посетил дом Лефорта и отобедал у него 3 сентября 1690 года. Небольшой дом на берегу Яузы, отделанный на французский лад с изяществом и некоторой роскошью, к которой Лефорт имел врожденную склонность, понравился царю. 16 октября он вновь приехал к обеду и пробыл у Лефорта до вечера. 25 октября царь еще раз навестил Лефорта, и с этого дня посещения участились: царь бывал в его доме 7 и 27 ноября, 7 и 8 декабря, 7 января 1691 года и т. д.

Возраставшее внимание царя к Лефорту отметили и современники. Датский резидент Бутенант в донесении от 12 декабря 1691 года извещал двор: «Лефорт неотлучно находится при нашем великом монархе и, по его желанию, постепенно занят в такой степени, что не имеет времени взяться за перо (чтобы писать матери или брату), его нет в Москве; он сопутствует Петру, который уехал за пятьсот часов пути для осмотра своей страны».

Женевец Филипп Сенебье, дальний родственник Лефорта, приехавший в Россию в 1691 году и поступивший на военную службу, писал домой в сентябре 1692 года, что Лефорт пользуется исключительной любовью царя: «Его царское величество очень любит его и ценит его выше всех иноземцев, здесь живущих. Он чрезвычайно любим также всеми вельможами и всеми иностранцами. При дворе говорят только о его величестве и о Лефорте. Они неразлучны. Его величество посещает его часто и обедает у него два или три раза в неделю. Оба они одинакового роста, с той только разницею, что его величество немного выше и не так крепок, как генерал.

Государю двадцать лет, и у него уже два принца (сына. — Н. Д.). Он нередко одевается a la française, подобно господину Лефорту. Последний в такой высокой милости у его величества, что имеет при дворе большую власть; но он имеет также великие достоинства и превосходные качества. С тех пор, как существует Москва, никогда не бывало иноземца более могущественного. Он мог бы нажить огромное состояние, если бы не был так щедр. Его величество делает ему значительные подарки» .

О том, как воспринимал свое положение при дворе сам Лефорт и как относился к этому, узнаём из его писем брату и матери. В сентябре 1692 года Лефорт заболел горячкой и не мог сопровождать Петра в его поездке к Переславскому озеру. Царь проявил трогательную заботу о больном, о чем Франц Яковлевич извещал брата Ами 26 сентября: «Так как их царские величества отправились туда (в Переславль. — N. Л.) прежде моей болезни, оставив меня в Москве для исполнения некоторых приказаний, то болезнь моя очень удивила их. Могу вас уверить, любезный брат, что их царские величества удостоили меня присылкою ко мне многих гонцов, даже особ высокопоставленных, желая знать, в каком я нахожусь положении. Врачи действовали усердно и, по милости Божьей, я мало-помалу стал поправляться. Видя, что их величествам очень желательно присутствие мое в Переславле, я отважился тотчас после болезни ехать туда. Расстояние от Москвы полагаю в двадцать четыре лье. Не могу выразить вам ту радость, которые обнаружили его величество и все его придворные сановники. Так как я имею честь командовать кораблем, называемым “Марс”, на котором почтили меня своим присутствием их величества, то немедленно по моем приезде его величество отправился на названный корабль и послал бригантину, чтобы привезти меня к его особе. Когда я ступил на корабль, то был удостоен такими великими почестями, что и описать не могу. Палили изо всех пушек, и после того как государь показал мне все богатства и украшения, или отделку моего корабля, мы возвратились на берег. Он повелел, чтобы со всех судов по поводу моего приезда салютовали пушечными выстрелами. Затем меня отвели в мой дом, построенный для меня его величеством. Здание прекрасное. На другой день его величество оказал мне честь отобедать у меня, а на третий ему угодно было угощать меня на нашем корабле, причем целый день палили со всех судов… Если Богу будет угодно, то я приступлю будущим летом к постройке прекрасного каменного дома, для чего их царские величества жалуют мне все необходимое».

В письме, отправленном матери 12 мая 1693 года, Франц Лефорт сообщал о множестве исполняемых им обязанностей, в том числе и во время развлечений царя: «Одна половина “компании” высыпается, а другая танцует, я же должен быть постоянно распорядителем, маршалом. Благодарения Богу, я здоров, да если бы и заболел, то этого не потерпели бы, ибо их царские величества дают мне столько дела, что иногда в течение трех суток я не сплю и двух часов, особенно в дни забав. Но, кроме этих мелочей, под моим началом столько людей, что комната моя целый день, когда я бываю дома, наполнена ими. Беспрестанно являются с просьбами, с жалобами, и все офицеры Слободы посещают меня. Много нужно было бы мне времени, чтобы передать вам все подробности; скажу только, почтенная матушка, что я чрезвычайно любим их царским величеством, и что все, что я ни пожелаю, к моим услугам» .

В ноябре—декабре 1692 года иностранцам, и Лефорту в особенности, довелось пережить тревожное время. 22 ноября Петр почувствовал себя нездоровым, на следующий день он слег в постель и до середины декабря не вставал. Болезнь настолько изнурила Петра, и он до такой степени ослаб, что его ближайшие соратники опасались за его жизнь. Согласно донесению шведского резидента, Лефорт, а также князь Б.А. Голицын, Ф.М. Апраксин и спальник Петра Плещеев приготовили лошадей, чтобы бежать из Москвы в случае, если после кончины Петра к власти вернется царевна Софья. Голландский резидент ван Келлер 23 декабря 1692 года доносил Штатам: «Его царское величество великий царь Петр Алексеевич в течение нескольких недель был очень серьезно нездоров; теперь он чувствует себя лучше; и восстановление его здоровья доставило нам всем очень большую радость. Эта радость тем живее, что его царское величество чрезвычайно принимает к сердцу интересы вашей высоколичности, так же как и интересы его величества короля Вильгельма, и что его величество очень склонен к нам, иностранцам, — обстоятельство, которое возбуждает даже зависть в его собственном народе. Для нас поэтому есть важнейшие причины пожелать ему продолжительного и доброго здоровья. Тревога улеглась лишь после того, как дела пошли на поправку и рождественские праздники он встречал вполне окрепшим» .