Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Масатаке Окумия, Дзиро Хорикоси cтр.№ 70

Буин находился в зоне тропиков, но там отсутствовало местное население. На этой богом забытой полоске земли в джунглях не росли ни фрукты, ни овощи, и он мог похвастаться, пожалуй, лишь какао. В Рабауле и на Бука (острове к северу от Буина) росли хоть какие-то фрукты, но в таких ничтожных количествах, что не могли удовлетворить и долю наших потребностей. И все равно я часто посылал транспортный самолет в Кавиенг, на северной оконечности Новой Ирландии, с приказом доставить бананы, папайю и овощи. Полет с возвращением покрывал более 800 морских миль и съедал ценное горючее, но я чувствовал, что необходимо дать нашим авиаторам хотя бы минимум свежей пищи. Контр-адмирал Сакамаки еду не брал, а распоряжался, чтобы ее раздали только среди пилотов и членов экипажей.

Время от времени высокопоставленные офицеры из нашего штаба в Токио и из штаба Объединенного флота в Труке прибывали к нам, чтобы посовещаться со мной на тему воздушной войны в районе Буина. Я понимал, что мое мнение никак не может повлиять на действия нашей морской авиации в будущем, и всегда с осторожностью отвечал на любой их вопрос. Один из таких допросов проходил следующим образом:

«Мы замечаем, что со времени перевода 2-й авианосной эскадры на Буин объем воздушных операций на этом театре резко возрос. Как видно из ваших докладов, наши налеты приносят противнику большие неприятности. Может быть, нынешний командир использует тактику, значительно отличающуюся от той, которой придерживался предыдущий командующий?»

На самом деле мы не меняли сколь-нибудь значительно нашу тактику. Истина была просто в том, что большинство офицеров штаба авиации, работавших до нас на Буине, страдали серьезными душевными расстройствами. Они были морально и физически опустошены не только от своей ужасной работы под вражеским огнем, но и от отсутствия нормального жилья, питания, а убийственный климат ускорил их кризис. В таких условиях они, вероятно, не могли эффективно использовать свою авиацию против врага. Я отвечал:

«Изменения если и были, то совсем незначительные. Я считаю, что возросшая эффективность нашего летного состава проистекает из того факта, что наш командующий пользуется безусловным доверием и поддержкой своих подчиненных. Как вы понимаете, в нынешних воздушных боях сражаются главным образом молодые офицеры и авиаторы званием ниже лейтенанта. Честно говоря, я сам страшно хочу слетать в разведку на Гуадалканал, потому что личные наблюдения помогли бы моей работе. Однако, как вы знаете, мои старые раны не позволяют мне подниматься на большую высоту. В самолете-разведчике я был бы только обузой, и, несмотря на то что мне так хочется слетать опять, я воздерживаюсь от этого».

«Тем не менее, капитан 3-го ранга Окумия, как у офицера штаба, отвечающего за воздушные операции, нет ли у вас каких-нибудь особенных идей, которые вы используете на практике или хотели бы видеть воплощенными в жизнь?»

На этот вопрос было трудно ответить, но наконец я произнес:

«Мои идеи как офицера штаба авиации могут отличаться от концепций, которых придерживаетесь вы. Для меня мои обязанности похожи, да простите мне мою аналогию, на работу спортивного тренера. Офицер штаба авиации должен намечать в общих чертах план атаки, но таким же образом обязан делать все возможное, чтобы облегчить работу своих авиаторов. Давайте посмотрим фактам в лицо. Офицеру штаба не место в настоящем бою, все его усилия должны быть направлены на то, чтобы разработать самый эффективный план атаки и предоставить своим людям наибольший шанс на спасение. Я просто выполняю свои обязанности понимая это».

«Не могли бы вы немножко уточнить, что имеете в виду?»

«Возможно, лучше всего это можно понять на примере нашего отношения к рядовому составу. Обычно все стараются удовлетворить запросы офицеров, но те же самые люди удивительно безразличны к трудностям подавляющей части нашего летного персонала, состоящей из младших чинов. Мне это кажется просто глупым, потому что даже от самого лучшего офицера в бою не будет никакого толку, если за ним не будет стоять хорошо сработавшаяся и талантливая команда. Поэтому каждую свободную минуту я стараюсь придумать способы и средства для поднятия морали наших младших командных чинов. Особенно меня заботит, как обеспечить наших авиаторов пищей и лекарствами, необходимыми для их здоровья. Наши механики выбиваются из сил, чтобы поддерживать самолеты в исправном состоянии. Мало что может так подорвать мораль, как отсутствие самолетов в войне с противником, который каждый день становится все сильнее».

«Понятно… Как офицер штаба авиации, чего бы вы хотели особенно, что необходимо сделать?»

«Очень много! Но прежде всего я хотел бы отправить нескольких моих подчиненных домой в Японию, пока они еще вполне здоровы. Не так уж важно, если мы вернем на родину одного-двух моих авиаторов, которые еще не заболели или не ранены. Прошло более двух месяцев, как я прибыл на Буин; за все это время, хотя и много воинов прибыло сюда на замену, ни один здоровый военнослужащий не покинул эту базу. То же самое применимо к нашим командам техобслуживания, которые живут в самых тяжелых условиях. Почему? Если бы наш персонал только поверил, что есть шанс, даже очень маленький, вернуться в Японию до того, как человек будет тяжело ранен или серьезно заболеет, наш дух поднялся бы намного. Перспектива вернуться домой при иных обстоятельствах, нежели, так сказать, на носилках, стала бы огромным стимулом для работы.

Еще одна проблема. Почему, господи, штаб так надолго затягивает награждение наших воинов, заслуживших этого? Самые невероятные проявления мужества и храбрости в боях прошли незамеченными для Токио. Похоже на то, что на Японию воин, который в одиночку побеждает сто вражеских самолетов, производит впечатление не больше, чем какой-то чиновник, никогда в жизни не сделавший ни одного выстрела! Посмотрите, как действует наш противник. Гендерсон-Филд на Гуадалканале, самая большая вражеская авиабаза в регионе, названа в честь майора Лофтона Гендерсона, летчика морского торпедоносца, погибшего на Мидуэе. Меня впечатляет мудрость американского метода поднятия духа у своих бойцов.

В противоположность им, наш флот не делает абсолютно ничего для признания своих героев. Выдающиеся летчики, участники налета на Пёрл-Харбор и битвы у Мидуэя, до сегодняшнего дня не получили за это ни одной награды. Сейчас эти люди один за другим гибнут в боях, и число их уменьшается с каждым днем. Временами ситуация становится смешной. Недавно вице-адмирал Джунити Кусака, начальник штаба флота Юго-Восточного района, был вынужден признать заслуги одного из наших летчиков. Он наградил почетным мечом командира звена Окабэ, который за один день сбил семь вражеских самолетов. Сам Окабэ был счастлив получить эту награду, но радоваться ему пришлось недолго, потому что несколько дней спустя он погиб. Наши авиаторы не жалуются и даже не обсуждают отсутствие наград и почестей за их заслуги. Вот из-за этого молчания я вас особенно прошу убедить штаб уделить этим людям внимание, которое они справедливо заслуживают».

(Удивительно и, может быть, стыдно сознавать, что за всю Вторую мировую войну ни один живущий военнослужащий японских вооруженных сил не получил ни в какой форме государственные почести, награды или похвалы. И это несмотря на действия многих воинов за пределами своего долга перед страной.)