Патриарх Сергий - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Одинцов cтр.№ 45

Результат «прочтения» в недрах ВЧК изъятых документов не заставил себя ждать. Уже на следующее утро в кабинете Шпицберга сидел срочно вызванный митрополит Сергий (Страгородский). Без лишних слов следователь предъявил изъятое накануне в канцелярии патриарха письмо Сергия в адрес статс-секретаря Римского престола кардинала Гаспарри. Оно было написано Сергием по поручению Тихона еще в марте 1919 года и содержало благодарность за обращение римского папы с призывом к советским властям «прекратить гонения на представителей Православной церкви». Следователь зачитал митрополиту фрагмент из его письма: «Ваш благородный призыв не мог, конечно, изменить богоборной политики наших правителей и не привел их к осознанию их вины, как показывает наглый ответ Вам Чичерина, преисполненный беззастенчивого отрицания прямых фактов и явной лжи на нашу Церковь. Но в сердцах всех верных чад этой Церкви и нас, смиренных Ея служителей, этот истинно христианский акт Римского Престола, продиктованный сочувствием к беззащитным и страждущим и особенно для нас среди переживаемых нами всяких лишений, среди ужасов бесправия и неуверенности в завтрашнем дне — вызывает неизгладимый отклик и живейшее чувство благодарности» ^[68].

От Сергия потребовали объяснения и раскаяния за «клевету на советскую власть», содержавшуюся, по мнению ВЧК, в письме, настойчиво при этом допытываясь, кто и как передал его в Рим. После трехчасового разговора «на нервах» Сергий был упрятан в Бутырку по обвинению в распространении «контрреволюционных материалов». Последними словами Шпицберга были: «Посидите месячишко-другой, вспомните!»

К вечеру того же дня в Троицкое подворье явился сотрудник ВЧК и объявил, что патриарха вновь берут под домашний арест, поскольку в его бумагах был найден «антисоветский» документ — письмо митрополита Сергия (Страгородского). Попутно сообщалось и о том, что сам автор письма арестован и в отношении него началось расследование.

О настроении патриарха Тихона в тот тяжкий момент мы можем судить по одному из его писем митрополиту Евлогию (Георгиевскому) в Париж: «О себе можем сказать, что только что живы. Сошли почти на нет. Из Синода остались я (да и то под домашним арестом), митрополит Евсевий Крутицкий (бывший Владивостокский) да архиепископ Михаил Гродненский. В Высшем Церковном Совете — епископ Алексий Боровский… протопресвитер Любимов, протоиерей Станиславский и профессор Громогласов. Остальные кто в темницах (митрополит Сергий, митрополит Кирилл, архиепископ Никандр), кто в рассеянии».

Хлопотать за Сергия взялся… Владимир Путята. По его просьбе и под его поручительство «о лояльности Сергия» Луначарский письменно просил Дзержинского отпустить митрополита, намекая на возможность использовать его в «советских целях». Дзержинский желчно отписал: «Ей, право, не стоит поднимать старого вопроса. Это очередное увлечение „богоискателей“. Сергий уж совсем для этой цели не гож».

Но все же спустя месяц власти выпустили митрополита, правда, оставив за собой право выслать его в любой момент в административном порядке в Нижний Новгород.

После выхода Сергия из тюрьмы в его квартиру в доме на 2-й Тверской-Ямской зачастил опальный бывший архиепископ Владимир Путята. Он обхаживал митрополита, прося заступничества перед патриархом и Синодом в положительном разрешении своего дела.

Перед самой Пасхой Тихон, уступая Сергию, собрал членов Синода: митрополитов Евсевия (Никольского) и Сергия Страгородского, архиепископов Серафима (Александрова), Назария (Кириллова) и Михаила (Ермакова). Слушали дело бывшего архиепископа Пензенского Владимира. Тот был столь уверен в благоприятном исходе, что сидел в соседней комнате, балагуря и вслух строя предположения о своей дальнейшей судьбе, и видел себя в скором будущем чуть ли не митрополитом Казанским.

Наконец открылась дверь и вышли члена Синода. Расстроенное лицо Сергия заставило Владимира насторожиться.

— Ничего поделать было нельзя, — промолвил Сергий. — Пять против одного. Постановили, что Синод не правомочен решать вопрос о возвращении вам сана. Требуется решение Собора.

Не ожидавший такого поворота событий, Владимир взорвался.

— Я вас всех! — кричал он. — Нажму три кнопки телефона и полетите в тартарары… Напущу на вас ЧК, сядете!..

Разгоряченный, он тут же сел за стол, написал ругательный доклад на имя патриарха, грозя и «со стариком посчитаться». Бросил на стол секретарю. Митрополит Сергий, мягко обняв Владимира за плечи, увел в сторону, стал успокаивать: мол, не все еще потеряно, надо ждать и крепиться, нельзя сгоряча свершать необдуманные поступки. Уже от самой двери, несколько поостыв, Владимир вернулся и забрал свой доклад. Вскоре он покинул Москву и вернулся в Пензу, где продолжил возглавлять самочинную «народную» православную церковь.

Объявленный весной 1921 года партией большевиков курс новой экономической политики (нэп) не только повлек за собой конструктивные изменения в экономической и хозяйственной жизни страны, но и породил в церковной среде ожидание либерализации вероисповедной политики государства. К примеру, некоторые протестантские объединения обращались в Совнарком с просьбами об изменении декрета об отделении церкви от государства, в частности — разрешить приобретение в собственность зданий и другого имущества, ведение благотворительной и иной социальной деятельности. Однако ожиданиям не суждено было осуществиться, а все проекты религиозных организаций были отвергнуты. Государство в трудных условиях перехода к нэпу, когда резкий поворот политического курса надо было объяснить и совместить с широко распространенной в массах рабочих и беднейшего крестьянства революционно-разрушительной психологией, не смогло круто изменить церковную политику. Трудно было отказаться сразу от ставших привычными военно-административных мер ее проведения, так же как и трудно было отказаться видеть в религиозно-церковных организациях хотя и побежденных, но все же «политических врагов».

Груз военно-коммунистического прошлого, психология политической борьбы с религиозными организациями сказались при проведении кампании по вскрытию «святых мощей» в 1919–1920 годах и особенно трагически — при массовом изъятии церковных ценностей в 1922 году.

Весной 1921 года небывалая засуха охватила наиболее хлебородные районы европейской части России и частично Украины. Летом для правительства РСФСР стало очевидно, что стране не избежать серьезных затруднений с продовольствием. По указанию председателя Совнаркома В. И. Ленина республиканские наркоматы и ведомства начинают изыскивать продовольственные и иные ресурсы для борьбы с надвигающимся бедствием.

Откликнулась и Российская православная церковь. Патриарх Тихон особыми посланиями в адрес восточных патриархов и глав других христианских церквей призывал провести сборы продовольствия и денежных средств для голодающих в России. Под председательством патриарха образован Всероссийский общественный комитет помощи голодающим (Помгол), кое-где в храмах стали собирать средства.