Александр Блок - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Новиков cтр.№ 95

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Александр Блок | Автор книги - Владимир Новиков

Cтраница 95
читать онлайн книги бесплатно

— Да, если хотите, я скорее с большевиками. Они требуют мира…»

Искренность Блока действительно не вызывает сомнения, и его антивоенная позиция диктовалась гуманными соображениями, заботой об усталом народе. За шесть дней до штурма Зимнего, 19 октября, Блок внимательно следит за расколом среди большевиков и записывает в дневнике: «…те и другие — сторонники выступления, но одни с отчаянья, а Ленин — с предвиденьем доброго». Вместе с тем он интуитивно ощущает, что события развиваются отнюдь не по рациональным законам: «Выступление может, однако, состояться совершенно независимо от большевиков — независимо от всех — стихийно».

Менее проясненным остается вопрос об участии Блока в «знаковой» встрече в Смольном. Туда в начале ноября руководящий орган новой власти — ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный комитет) пригласил многих деятелей литературы и искусства. Пришли только шестеро: Мейерхольд, Лариса Рейснер, художники Петров-Водкин и Альтман, поэты Блок и Маяковский. Участники сделали совместное заявление о готовности сотрудничать с советской властью. Мемуарных свидетельств об этом мероприятии не сохранилось. Глядя на состав «шестерки», легко заметить, Мейерхольд, Петров-Водкин, Альтман и Маяковский — представители «левого» искусства, чьи новаторские устремления вступали в резонанс с большевистским пафосом обновления жизни. Лариса Рейснер по натуре больше политик, чем писатель. Что же до Блока, то его скорее всего привело туда чувство неуверенности и неприкаянности. Недаром он вскоре открестится от распространенной «Известиями» информации о том, что Блок с Петровым-Водкиным, дескать, готовы работать «под руководством» власти.

И при всем этом он 30 декабря садится за статью «Интеллигенция и революция», которую закончит через десять дней. Но об этом — позже, а пока подведем мысленную черту под 1917-м.

Муза молчала. Но, может быть, накапливалась энергия муки, необходимая для следующего шага?

Вот блоковская «фраза года». Она в записной книжке оформлена по-особому, сопровождена подписью — как будто цитата из другого автора. Впрочем, это и есть цитата. Блок усталый и растерянный приводит слова Блока вечного и неизменного:

«Все будет хорошо. Россия будет великой. Но как долго ждать и как трудно дождаться.

Ал. Блок. 22.IV. 1917».

Слова простые и навеки верные (для верящих в Россию, конечно). И речь здесь отнюдь не о скорой революционной переделке жизни.


ПОЭМА ГИБЕЛИ И ВОСКРЕСЕНИЯ

Когда Блок начал писать «Двенадцать»?

Первое упоминание — в записной книжке 8 января 1918 года: «Весь день — “Двенадцать” ». Это не означает, что работа не началась раньше, поскольку предыдущая записная книжка не сохранилась. Некоторые блоковеды стремятся приурочить зарождение поэмы к концу 1917 года — для хронологического уюта, чтобы в творческой биографии Блока после 1916 года не следовал 1918-й. Вопрос, в общем, достаточно академический и однозначно не решаемый. В любом случае «Двенадцать» начинаются тогда, когда у автора заканчивается затяжная апатия.

Может быть, ее еще в ноябре 1917 года прервало известие о том, что шахматовское имение разорено и разграблено, библиотека и архив уничтожены. Управляющий Николай Лапин с болью и отчаянием поведал в письме, как «человеки-звери» открыли топором письменный стол поэта, выломали дверь библиотеки. Послание это Блок вклеил в свой дневник. Болью, однако, ни с кем делиться не хотел. Когда молодой искусствовед Михаил Бабенчиков, искренне преданный Блоку человек, попробовал выразить ему сочувствие, то услышал в ответ: «Поэт ничего не должен иметь — так надо». Письмо Бабенчикова на ту же тему сохранилось с пометкой Блока: «Эта пошлость получена 23 ноября».

Мышление по принципу «чем хуже, тем лучше». Исходя из того, что «поэт ничего не должен иметь». Блок поддерживает декрет новой власти о монополизации государством литературного наследия писателей после их смерти и на анкетный вопрос газеты «Новый вечерний час» отвечает: «Ничего не могу возразить против отмены права литературного наследования. У человека, который действительно живет, то есть двигается вперед, а не назад, с годами, естественно, должно слабеть чувство всякой собственности. <…> Когда умру — пусть найдутся только руки, которые сумеют наилучшим образом передать продукты моего труда тем, кому они нужны». Блок следует здесь максималистскому примеру Льва Толстого, отказавшегося от авторского права, — правда, с той разницей, что блоковскую позицию разделяет его жена. Эффектный жест, но насколько верна эта позиция в отношении писательского сословия в целом? Сологуб и Мережковский, отвечая на ту же анкету, решительно протестуют, они мыслят более социологично.

Блок не обращает особенного внимания на наступающую бедность, на приближение голода. Он отдается стихии , по его собственному выражению. В морозные дни начала января 1918 года политические бури в его сознании сливаются с природными катаклизмами. 3 января, когда Учредительное собрание призывает к антибольшевистской демонстрации. Блок записывает: «К вечеру — ураган (неизменный спутник переворотов)».

Шестого января: «К вечеру циклон. — Слухи о том, что Учредительное собрание разогнали в 5 часов утра».

Политическая погода между тем делается все суровее. За разгоном Учредительного собрания (избранного в ноябре 1917 года и просуществовавшего весьма недолго) следует конфискация всех газет, кроме большевистских. Блок видит, как у толстой старухи, торгующей газетами на улице, отнимают товар. Узнает, что в лазарете Петропавловской крепости зверски убиты двое видных депутатов-кадетов. «Мама очень потрясена смертью Шингарева и Кокошкина. Предлагает мне не приходить несколько дней» – запись от 9 января. А потрясен ли сам Блок? Он как раз в это время заканчивает статью «Интеллигенция и революция».

Статья какое-то время писалась параллельно с поэмой «Двенадцать», она «идейно» ей предшествует, и стало довольно общим местом рассматривать эти два текста как некое единство. Дескать, сначала анонс: «Всем телом, всем сердцем всем сознанием слушайте революцию!» (эту фразу Юрий Анненков назвал «ровесницей поэмы»), а потом и сама музыка: «Революцьонный держите шаг!»

Тем не менее между двумя текстами есть разница. И очень большая.

Статья — заблуждение, поэма — прозрение.


В конце статьи «Интеллигенция и революция» Блок напоминает читателям: «Демон некогда повелел Сократу слушаться духа музыки». Но этот демон был еще своего рода внутренним оракулом, помогавшим Сократу угадывать ход дальнейших событий и даже давать кое-кому практические советы. А из социально-политических предсказаний и пожеланий автора «Интеллигенции и революции» не сбылось ни одно.

Он тяготится затянувшейся войной, «европейской бойней» и полагает, что революция проходит под знаком «Мир и дружба народов». Однако в итоге большевистский переворот приведет к братоубийственной Гражданской войне, лишенной гуманного смысла.

Он критикует с эстетических позиций пошлость имперского быта, но ему еще предстоит увидеть начало формирования такого режима, перед которым побледнеют все Романовы вкупе со Столыпиным и Распутиным.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию