Александр Блок - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Новиков cтр.№ 50

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Александр Блок | Автор книги - Владимир Новиков

Cтраница 50
читать онлайн книги бесплатно

Еще одному драматическому испытанию подвергает Блок и отношения с Андреем Белым, законсервированные было в спокойном состоянии. Петербургская литературная атмосфера его тяготит. Новые единомышленники пока не появляются. Леонид Андреев, импонирующий Блоку как драматург, при личном знакомстве не понравился: «Очень уж простоват и не смотрит прямо», — пишет о нем Блок Белому 23 сентября и ждет от него определенности: «Мне нужно или Твоей дружеской поддержки, или полного отрицания меня». Белый настроен дружески, но позицию, заявленную статьей «О лирике», принять не может. Особенно осуждение стихов Сережи Соловьева.

Новый тур эпистолярных дебатов прерывается личной встречей в Киеве. Белого туда пригласили вместе с Сергеем Алексеевичем Соколовым и Ниной Петровской. Звали еще Бунина, тот отказался, и Белый дал телеграмму Блоку. Ответ: «Еду».

Встречают столичных гостей помпезно, что настораживает. «Не побили бы нас…» — шутит Блок. Вечер в городском театре начинает Белый (на беду, простудившийся), потом Блок читает «Незнакомку» и еще что-то, а публике больше всего нравятся незамысловатые стихи Соколова, спасающего положение. (Так в версии Белого, а Блок пишет матери: «Успех был изрядный».)

Белый заболевает, даже опасается холеры. Блок за ним ухаживает, готов прочесть за него запланированную лекцию «Будущее искусства». Все обходится, с лекцией Белый успешно выступает сам, а главное — друзья успевают о многом поговорить (в частности, о Леониде Андрееве, которого Блок на этот раз назвал «настоящим»). Блок уговаривает Белого отойти от московской литературной суеты и ехать из Киева прямо в Петербург. Но там они встречаются нечасто – «раза три», как вспоминал потом Белый. Он пробует затеять «крупное объяснение» с Любовью Дмитриевной, но это приводит только к «контрам», как напишет он в мемуарах 1922 года. «Кукла!» – такой крик вырывается у него из души (согласно позднейшей версии «Между двух революций»). Так или иначе, Любовь Дмитриевна с Борисом Николаевичем долго не увидятся теперь.

Блок тем временем живет совсем иной жизнью. 29 октября участвует в похоронах Лидии Дмитриевны Зиновьевой-Аннибал, чья смерть произвела на него сильное впечатление. В середине ноября навещает мать с отчимом в Ревеле, куда теперь переведен по службе Франц Феликсович. Заканчивает перевод миракля Рютбефа «Чудо о Теофиле», который ставится затем в Старинном театре. А в Новом театре читают по ролям «Незнакомку». За Незнакомку – Волохова, сам Блок – в роли Голубого.

В декабре Блок публикует в «Золотом руне» обзор «Литературные итоги 1907 года». Тесновато ему в таком прикладном жанре, и он начинает статью с темпераментного обличения «интеллигентских религиозных исканий», далеких от реальной жизни народа. Саркастически описана публика, посещающая религиозно-философские собрания: «Образованные и ехидные интеллигенты, поседевшие в спорах о Христе и антихристе, дамы, супруги, свояченицы в приличных кофточках, многодумные философы, попы, лоснящиеся от самодовольного жира, – вся эта невообразимая и безобразная каша, идиотское мелькание слов». Написано явно «под настроение», с чрезмерной злостью. При всей неконкретности, расплывчатости адресата блоковских сарказмов находится человек, узревший здесь повод для личной обида. Это В. В. Розанов (в то время активный участник религиозно-философских собраний), свояченица которого их посещала. Он под псевдонимом В. Варварин выступает в январе 1908 года в газете «Русское слово» с памфлетом, где вопрошает: «Которую же из замерзающих проституток согрел Александр Блок или хоть позвал к вечернему чаю, где он кушает печенье со своей супругой, одетой, как это видели все в собраниях, отнюдь не в рубище?»

Блок оскорблен, при встрече с Розановым не подает ему руки, а тот спокойно резюмирует: «Вы задели мою свояченицу, я отомстил вам». Эти два человека далеки друг от друга – и по возрасту, и по происхождению, и по эстетическим взглядам. Но общее между ними есть – склонность видеть нечто большое в мелочах. Что особенно проявится тогда, когда Розанов начнет писать свои лирико-философские миниатюры.


ШАГ В СТОРОНУ

Шестое февраля (по новому стилю — девятнадцатое) стоило бы внести в календари как День русского верлибра. Этот тип стиха, без рифмы и размера, на российской почве не очень прижился и до сих пор воспринимается как некая экзотика — в то время как для западной поэзии как раз «классический» стих в двадцатом веке постепенно сделался маргинальным и музейным. Присоединятся ли наши поэты к «мировому стандарту» или же продолжат шествовать «особым» отечественным путем — покажет будущее. Но что бесспорно — это наличие в нашей поэтической культуре двух эталонных верлибров. Оба они наглядно доказывают, что свободный стих может быть не изыском, не подражанием западным образцам, а абсолютно органичным способом самовыражения, примером предельной речевой естественности. Оба они написаны Блоком 6 февраля 1908 года. Называются — по первым строкам — «Когда вы стоите на моем пути…» и «Она пришла с мороза…». Блок успешно продолжил опыт своих предшественников – и Фета, и высокого ценимого им Михаила Кузмина с его «Александрийскими песнями», он дал такие образцы свободного стиха, которые убедили всех консерваторов и новаторов, эстетов и наивных читателей. Именно его два шедевра стали в наше время нарицательными примерами верлибра. Как говорится, фрукт – яблоко, река – Волга, поэт – Пушкин, верлибр – «Она пришла с мороза…».

С мороза пришла однажды Волохова, причем вместе с Любовью Дмитриевной. Сильно замерзли во время долгой прогулки, а до блоковского дома было ближе. Гостью усадили у камина в кабинете. Блок начинает читать вслух из «Макбета», а Волохова в это время «слегка задремала». То, что она потом об этом поведала в своем мемуаре, сильно повышает читательское доверие к ее тексту в целом. В стихах-то все выглядит иначе:


Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух Макбета.
Едва дойдя до пузырей земли ,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.
Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.
Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.

«Она» ничуть не похожа ни на Снежную Деву, ни на Фаину. Ничего условно-литературного: «Она пришла с мороза, / Раскрасневшаяся…» Ключевое слово — «раскрасневшаяся», занявшее весь второй стих. Внутренний сюжет стихотворения — торжество живой жизни над любыми ее отражениями. А в другом шедевре того же дня эта мысль проступает с афористической определенностью:


И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные
Речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как — только влюбленный
Имеет право на звание человека.

Непосредственным поводом для сложения этих строк послужила встреча с Лизой Пиленко (в замужестве она станет Кузьминой-Караваевой, а затем легендарной Матерью Марией). Той же зимой эта пятнадцатилетняя интеллигентная и экзальтированная девушка приходит к поэту домой на Галерную с намерением получить ответ на все основные вопросы бытия. Блок деликатно выслушивает гостью, без рисовки давая ей понять, что и сам пребывает в духовном дискомфорте. Очень скоро из Ревеля, куда Блок приехал к матери, он шлет новой знакомой письмо в синем конверте. Там полностью приводит стихотворение «Когда вы стоите на моем пути…», а завершает послание обескураживающими словами: «Если не поздно, то бегите от нас, умирающих». Девушка в ревнивом негодовании рвет бесценный автограф — жест жуткий с точки зрения современного читателя, но, как ни странно, созвучный художественному «месседжу» стихотворения: живое чувство важнее любого литературного текста.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию