Александр Блок - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Новиков cтр.№ 19

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Александр Блок | Автор книги - Владимир Новиков

Cтраница 19
читать онлайн книги бесплатно

В книге «Стихи о Прекрасной Даме», а потом в первой книге лирической трилогии пресловутая «дама» встречается всего один раз. Блоку больше по вкусу слово «дева», и Алексей Ремизов потом будет сетовать: почему не «Стихи о Прекрасной Деве»? Но словесный знак получит закрепление. А Брюсов невольно окажется в роли подражателя, когда в 1907 году сам попробует использовать уступленное Блоку и нравящееся ему самому слово:


Свершал я тайные обряды
Пред алтарем в молчаньи зал.
Прекрасной дамы без пощады
Я вечный призрак заклинал:
«Явись, как месяц, над печалью,
Мой приговор произнеси,
Пронзи мне сердце веной сталью,
La belle dame sans merci!»

(В. Брюсов «La belle dame sans merci …»)


Публикация в «Северных цветах» весьма значима, но хронологически первой оказывается подборка «Из посвящений» в третьем номере «Нового пути» за 1903 год, открывающаяся стихотворением «Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…» (в этом же номере Блок дебютирует и как критик, поместив две крошечные рецензии, подписанные инициалами).

Вдобавок выходит наконец «Литературно-художественный сборник», где среди стихов студентов Санкт-Петербургского университета помещены три блоковских стихотворения, искаженные и сокращенные редактором Б. В. Никольским. Доцент Никольский руководил в университете кружком поэтов, о Блоке был весьма невысокого мнения и напечатал его, что называется, со скрипом. Может быть, поэтому Блоку стало ненавистным само слово «доцент», которое он потом, в 1908 голу, сделает эмблемой бездушной учености и эстетической глухоты:


Печальная доля — так сложно.
Так трудно и празднично жить.
И стать достояньем доцента,
И критиков новых плодить…

(«Друзьям»)


И вот что еще любопытно: с трудностями Блок столкнулся, что называется, у «своих», по месту учебы. Университет не заметил появления большого поэта, а дорогу к читателю ему открывают довольно привередливые и амбициозные редакторы. Взаимодействие с равными плодотворно — при всех разногласиях и конфликтах. И Блок умеет этим взаимодействием дорожить. Не сходясь с коллегами слишком близко на человеческом уровне, держа дистанцию, не доводя дело до ссор (хотя они и были, о чем речь впереди), он постоянно расширяет пределы своего творческого сознания.

Константин Бальмонт, Максим Горький, Иннокентий Анненский, Валерий Брюсов, Вячеслав Иванове Лидией Зиновьевой-Аннибал, Зинаида Гиппиус с Дмитрием Мережковским, Василий Розанов, Алексей Ремизов, Федор Сологуб, Михаил Кузмин, Георгий Чулков, Сергей Городецкий, Николай Клю­ев, Корней Чуковский, Анна Ахматова… Вот неполный перечень незаурядных литераторов, определявших лицо времени и находившихся с Блоком в контакте — эпистолярном, приятельском, профессиональном. К этому надо добавить и людей театра: Станиславского, Мейерхольда… Встречи, споры, совместная работа. Будучи не слишком общительным по натуре. Блок смог не замкнуться в себе и творчески освоить самое интересное и ценное в своей художестве иной эпохе — разнообразие артистических индивидуальностей.

Вместе с тем Блок свободен от снобизма. Он не ограничивает свой круг общения знаменитостями. Ему как человеку и как художнику нужны и люди относительно «простые». Чуковский считал странным, что близкими друзьями Блока были в молодые годы почти не имевший отношения к литературе Александр Гиппиус, а затем, на протяжении долгих лет — Евгений Павлович Иванов, литератор более чем скромного дарования.

Евгений Иванов, «рыжий Женя», появляется в жизни Блока 6 марта 1903 года, когда они встретились на вечеринке журнала «Новый путь». Этот кроткий и верующий человек стал для Блока необходимым собеседником, духовной опорой. Он станет и лучшим другом семьи Блоков, душой понимая ту таинственную связь, которая держит супругов вместе, несмотря на все драмы и потрясения. В истории литературы Е. П. Иванов останется как автор воспоминаний о Блоке, не только информационно ценных, но и по-писательски зорких. Можно сказать, что именно в общении с Блоком и Любовью Дмитриевной раскрылся его талант, и литературный, и человеческий.

Двадцать пятого мая того же года происходит обручение поэта с Любовью Дмитриевной. Свадьба назначается на 17 августа, а тем временем Блок с матерью отправляются в тот же Бад-Наугейм, где они были шесть лет назад. На этот раз поездка ничем особенным не ознаменовалась, кроме интенсивной переписки. Тридцать девять писем адресует Блок невесте. «Милая, Милая, Единственная, Ненаглядная, Святая, Несравненная, Любимая, Солнце мое, Свет мой, Сокровище мое. Жизнь моя – или лучше без имен. Я ничего, ничего не могу выговорить. Верь мне, я с Тобой, я всю жизнь буду у Твоих ног, я мучительно люблю, торжественно люблю, звездно люблю, люблю всемирной любовью Тебя, Тебя, Тебя Одну, единственную, Жемчужину, Единственное Святое, Великое, Могущественное Существо, Все, Все, Все» — так начинается письмо от 3 июня. Пример характерный.

А восемнадцать лет спустя, смертельно больной, он в дневнике так вспомнит об этом времени: «В конце мая (по-русски) уезжаем в Nauheim. Скряжничество и нищенское житье там, записывается каждый пфенниг. Покупка плохих и дешевых подарков. В середине европейского июля возвращение в Россию (через Санктпетербург <так. — В. Н.> в Шахматове), немедленные мысли о том, какие бумаги нужны для свадьбы, оглашение, букет, церковь, причт, певчие и т. п. – в Bad Nauheim’е я большей частью томился, меня пробовали лечить, это принесло мне вред. Переписка с невестой — ее обязательно-ежедневный характер, раздувание всяких ощущений – ненужное и не в ту сторону, надрыв, надрыв…»

Перечеркивает ли это воспоминание подлинность блоковских юношеских признаний? Думается, нет. В экстатическом «надрыве» таилась тревога за будущее. А настоящая, без надрыва, любовь еще только формируется — с обеих сторон. И ее мерой будет не пылкость, а реальная самоотверженность, способность жить интересами другого.


Шестого июля жених и невеста вновь встречаются в Боблове. А 17 августа — венчание. Со стороны невесты — сияющие родители, со стороны жениха — только мать: Александра Львовича, подарившего молодым тысячу рублей, не пригласили и сильно тем обидели. Борис Николаевич Бугаев намечался в шаферы, но из-за болезни отца не смог присутствовать, и его заменил Сережа Соловьев. Впоследствии он вспоминал: «Начался обряд благословения. Старик Менделеев быстро крестил дочь дряхлой, дрожащей рукой и только повторял: “Христос с тобой! Христос с тобой”. <…> Священник церкви села Тараканова был, по выражению Блока, “не иерей, а поп”, и у него бывали постоянные неприятности с шахматовскими господами. Это был старичок резкий и порывистый. “Извольте креститься”, — покрикивал он на Блока, растерянно бравшего в пальцы золотой венец, вместо того, чтобы приложиться к нему губами. Но после венчания Блок сказал мне, что все было превосходно и священник особенно хорош».

Молодые поселяются в Казармах, где им отведены две комнаты в просторной квартире Александры Андреевны и Франца Феликсовича. Любовь Дмитриевна ходит на курсы, Блок — в университет.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию