КГБ и тайна смерти Кеннеди - читать онлайн книгу. Автор: Олег Нечипоренко cтр.№ 82

Когда я слышу отзыв об оперработнике, что он профессионал, то вижу за этим целый набор качеств: широкие общие и глубокие специальные знания, владение приемами формальной логики, умение в то же время строить свою деятельность алогично и улавливать это же в замыслах и действиях противника, высокая степень интуиции и способность быстро адаптироваться к меняющейся обстановке. Когда все это в комплексе за многие годы опыта достигает высокого уровня, появляется обостренное чувство противника и реактивная готовность к отражению ожидаемой угрозы с его стороны. Однако это не маниакальная подозрительность, а то состояние, которое я называю профессиональной паранойей. В большей степени, чем разведчики, ею страдают сотрудники контрразведки, что обусловлено различием их функциональных обязанностей. Если разведчик в первую очередь заботится о безопасности собственной деятельности, то контрразведчик помимо своей отвечает за безопасность какого-то объекта и всего работающего там персонала.

Наряду с этим в спецслужбы попадают люди, предрасположенные к паранойе или страдающие начальной ее стадией. У этих людей, оказавшихся в «благоприятной» среде, испытывающих постоянные нервные стрессы и физические перегрузки, болезнь начинает прогрессировать и постепенно приобретает необратимый характер. В процессе оперативной деятельности для подтверждения своих навязчивых идей они выстраивают логические схемы, причем настолько убедительно, что под их влияние подпадают и сослуживцы. Сразу бывает трудно распознать, что, строя умозаключения, они отсекают все, что могло бы опровергнуть их идею. Появляются группы единомышленников, с жаром отстаивающих правоту своего «идеолога». В этом плане мне даже представляется, что паранойя имеет признаки инфекционного заболевания.

Нередко, продвигаясь по служебной лестнице, такие «идеологи» добавляют к своей маниакальности еще авторитет бюрократической власти, которым давят всех несогласных с их точкой зрения. Одолеть их в этих случаях невозможно в течение длительного времени.

Изложенный феномен я считаю формой клинической паранойи. Наглядным примером этой разновидности, по-моему, можно назвать Джеймса Энглтона. Одержимый мыслью о наличии в высшем эшелоне ЦРУ советского агента, он с маниакальным упорством в течение 20 лет охотился за «кротом», изломав за это время карьеры нескольких способных квалифицированных оперработников, чем в значительной степени снизил эффективность деятельности Советского отдела против главного противника — СССР. Так никого и не поймав, он в то же самое время поддерживал дружеские отношения с агентом КГБ Филби, а в числе подозреваемых им не было агента, внедренного в ЦРУ в результате совместной операции чехословацкой и советской разведок.

Что касается услуг нового консультанта ЦРУ и ФБР по советским делам, то мне представляется, что это было правильное тактическое продолжение все той же ошибочной стратегии.

Прошло еще несколько лет относительного затишья, и дело АЕФОКСТРОТА (или как его теперь?) было вновь пересмотрено. 11 мая 1977 года ЦРУ и ФБР пришли к совместному заключению на основе новой оценки всей предоставленной им информации, что Носенко был настоящий перебежчик. Не исключаю, что при этом были учтены и результаты его изучения в период использования в качестве консультанта.

Минуло почти полтора десятка лет с момента появления перебежчика, названного Хелмсом «злым духом, витавшим над американской разведкой». Наконец-то закрыто дело, о котором тот же Хелмс вспоминал: «Я не думаю, что в моей жизни было что-нибудь, причинившее мне больше беспокойства». «Неверующие» сдались окончательно. Но жизнь, как и улица, полна неожиданностей.

Вторая половина 1970-х годов. Раскручивается очередной виток расследования обстоятельств покушения в Далласе. Работает Специальная комиссия Конгресса США по расследованию убийств под председательством сенатора Луиса Стоукса. Теперь уже бывший перебежчик в качестве официального свидетеля дает показания комиссии, а его информация об Освальде начиная с 1964 года тщательно анализируется.

Поистине их судьбы переплелись, как сиамские близнецы. Но мало того, в их биографиях и характерах присутствует совершенно мистическое сходство.

Оба родились в октябре (хотя под разными знаками зодиака).

Оба служили в подразделениях Военно-морского флота.

Оба ранили себя из револьвера в левую руку. Произошло это в октябре, когда обоим было по 17 лет.

Оба подозревались в совершении самострела: один совершил его, опасаясь отправки на фронт, другой — не желая переезжать к новому месту службы.

Оба понесли дисциплинарное наказание за проступок.

Оба были очень упорны в достижении эгоистичных целей.

Оба проявляли садизм в отношении близких.

Оба стали перебежчиками.

Оба женились на иностранках в других странах: один — на русской, другой — на американке.

Оба имели дочерей.

Один заочно приговорен к смерти.

Другой публично застрелен.

Из отчета Специальной комиссии Конгресса США (палаты представителей) по расследованию убийств под председательством сенатора Луиса Стоукса (отчет опубликован 29 марта 1979 года): «Юрий Носенко. Из всех вопросов, расследованных комиссией в связи с возможной советской причастностью к убийству, ни один не представлялся настолько многообещающим, как изучение заявлений, сделанных офицерами КГБ, перешедшими на сторону Соединенных Штатов. Для определения, как КГБ относится к американским перебежчикам, его бывший сотрудник может представлять значительный интерес. В этой области комиссия имела доступ к трем таким лицам. Один из них, Юрий Носенко, заявил, что располагает значительно большими сведениями, чем просто общей информацией об американских перебежчиках…».

…В конце концов оказалось, что комиссия тоже не в состоянии решить проблему Носенко. Методы, использованные Управлением в отношении Носенко, — его допросы и заключение — фактически вывели его из строя как ценный источник информации, относящейся к убийству Кеннеди. Тем не менее комиссия убеждена, что Носенко лгал об Освальде и ФБР, и ЦРУ в 1964 году, и комиссии в 1978 году. Причем предполагалось, что он либо лгал потому, что просто хотел повысить собственную значимость, либо ставил целью дезинформировать «интервьюеров», что могло привести к зловещим последствиям.

Из-за отсутствия достаточных доказательств для анализа различных альтернатив комиссия решила ограничить свое заключение следующей характеристикой Носенко: «…Недостоверный источник информации об убийстве, или, точнее, о том, вступал ли КГБ в контакт с Освальдом и держал ли его под своим наблюдением».

Так червь сомнений проник в умы американских законодателей. Опять появились «неверующие», только уже за пределами разведсообщества. Но если судить по словам Бэгли, который сказал: «Носенко был подставой, является подставой и всегда будет подставой», то подозрения в подлинности перебежчика у бывших сотрудников ЦРУ сохраняются и по сей день.

Я хотел на этом поставить точку и завершить главу. Закончено сравнительное хронологическое изложение событий, представлены некоторые авторские комментарии по ходу их развития. Можно было бы этим и ограничиться, коль скоро судьба Идола как таковая не является самостоятельным сюжетом моей книги. Но, как уже говорилось ранее, она неразрывно переплелась с судьбой Освальда, который является главным персонажем моего исследования, и КГБ. Кроме того, противная сторона (ее небольшая, но влиятельная часть) заблудилась в «системе трех сосен»: КГБ — Освальд — Носенко, и в результате мрак, покрывавший тайну участия КГБ в далласских событиях, до конца так и не был рассеян. Все это вынуждает меня высказать свое сугубо личное мнение о том, почему за океаном Идол превратился в «злого духа», а не стал ключом к разгадке самого «таинственного» для тамошних разведывательных служб периода жизни Освальда.