Тайна озера Кучум - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Топилин cтр.№ 39

— К Тиме итём, гостить, — гордо пояснил следопыт.

— К какому такому Тиме?

— Да к Набокову, Дмитрию Ивановичу. Не знаешь, где он живёт?

— К Набокову? К Тиме значит? — захохотал городовой. — Вон, значит, как его величают! Первый раз такое слышу, чтобы его Тимой окрестили.

— Зять. Ченка, дочка мой, жена. Уля, доська, — поспешно залопотал Загбой.

— Во как значит! — от удивления блюститель порядка заломил на затылок шапку, хитро блеснул глазами и покачал головой. — Что судьба с людьми делает…

Загбой, не понимая его намёка, посмотрел на Залихватова. Тот густо покраснел. Городовой чему-то засмеялся, стал объяснять дорогу:

— Пойдёте прямо, два квартала, потом направо квартал. Там как раз его дом и будет. — И вдруг вспомнил: — Да вот же лавка его.

Залихватов посмотрел туда, куда показал блюститель порядка, молча прочитал вывеску: «Мясо, рыба. Набоков и К°». Загбой взволнованно спросил:

— Что, тут, отнако, живи?

— Нет, — ответил Николай Иванович и почему-то изменился в лице. — Нам дальше идти…

Они пошли вперёд по улице. Городовой с ухмылкой проводил их:

— Счастливой встречи с зятем. — И уже тише, чтобы не было слышно Загбою: — Смотрите, чтобы хребты не наломали…

Через два квартала они свернули направо, прошли несколько десятков метров. На пути попался ещё один магазин: «Товары из Москвы. Набоков и К⁰». Далее, над большим каменным, со сверкающими окнами домом красовалась ярко-красная надпись: «Меха. Шубы из соболя, белки, лисы. Набоков и К°». За ней ещё один магазин: «Золото, драгоценные изделия. Набоков и К⁰». И наконец-то большой, двухэтажный особняк, с резным декором над окнами, под железной крышей.

«Ничего себе, развернулся золотопромышленник… — неприятно холодея, подумал Залихватов. — Настоящий сибирский купец. Куда идём? Может, пока не поздно, повернуть обратно?»

Однако уже подошли к высочённым широким — впору проедут в ряд две тройки — воротам. У тесового, окрашенного в зелёный цвет входа стоит косая сажень детина с метлой в руках. Непонятно: дворник или охранник. Рожа красная, сразу видно, недавно сто граммов принял, шапка набекрень, шуба на груди распахнута. Стоит, метла под мышкой, а сам кулачищи потирает. Может, от мороза, а может, кому и по морде заехать хочет. Залихватов с Загбоем остановились рядом с ним, на какое-то время растерялись, не знают, что сказать. Николай Иванович хотел проскользнуть мимо, пройти в ограду, но мужик схватил его за шиворот и как курёнка отодвинул назад:

— Хто такие? Куда прёшь?

— Нам Набокова надо, Дмитрия Ивановича. Из Новотроицкого прииска мы, — пояснил Залихватов.

— Гостить итём, из тайга мы, Загбой моя. А это, — он показал на своего спутника, — со мной. Тарогу казал. Пускай, отнако в дом. Тима ратоваться путет.

— Вот ещё! Не знаю таковых. Велено никого не пущать незнакомых, — ухмыльнулся дворник, — только по приглашению, али бумажку давай, что знаком с хозяином.

Залихватов растерянно посмотрел на охотника, полез в карман за бумагами. Детина молча принял документ, стал шептать губами то, что написано. Наконец-то передал паспорт назад, растерянно пожал плечами:

— Не знаю таковых, но щас приказчика крикну, — развернувшись к воротам, три раза бухнул кулачищем по сосновой тесине. — Эй, Сенька! Кликни Федотыча. Пришли тут…

Внутри двора потянулись неторопливые шаги. По всей вероятности, такой же служащий пошёл искать приказчика.

За долгим ожиданием разговорились. Иван — как звали дворника — оказался не таким уж и строгим, как это показалось на первый взгляд. Он добродушно распахнул полушубок, достал кисет и угостил Николая и Загбоя табаком. Пока подкуривали, успел отпустить несколько шуток о какой-то нерасторопной Фешке, которая сегодня утром уже успела опрокинуть подойник с молоком, пересолить щи и наступить на курицу. Всё это Иван рассказывал со смехом, в красках и с присущим его отличному настроению юмором. По округлому животу и второму подбородку было видно, что в доме у Набокова ему работается неплохо. А если учесть то, что к каждой обедне дают по сто граммов водки, да в кожевенной мастерской за пряслом у него есть топчан с матрасом, то можно было только предполагать, что жизнь дворника в городе гораздо слаще, чем у старателя в тайге на прииске.

Прошло минут двадцать, прежде чем открылись ворота и на улицу вышел Федотыч. Грозно взглянув на гостей суровым взглядом, он искоса посмотрел на Загбоя и задал всё тот же вопрос:

— Кто такие, что надо?

— Тиму нато. Зять он мне! — не выдержав очередного допроса воскликнул Загбой. — Кавари, где он, витеть нато…

— Какой Тима? Кто зять? — удивился приказчик.

— Дмитрия Ивановича Набокова надо, — пояснил Залихва-тов.

— А кто зять-то?

— Эко! Калава как хактэ. Ничего не понимай. Каваришь, а слова не прохотят…

— Кто-кто?! Кто голова? — Федотыч распушил на голове чуб и стал наступать на следопыта.

Залихватов вступился:

— Да ничего в этом слове плохого нет. Ну, подумаешь, сухое полено… Сказал вгорячах…

— А мне-то что, сухое полено… Ишь, выдумал. — И уже усмехнулся. — Ладно, говори дале, что надо.

Залихватов более подробно объяснил, что им надо и зачем они пришли. Федотыч внимательно выслушал, при словах, объясняющих родственные узы своего хозяина и эвенка, косо покосился на окна особняка и негромко пробурчал себе под нос:

— Во, ещё один… нашёлся…

— Что? — не понял Николай Иванович.

— Да, так. Это я для себя, — неопределённо пробормотал тот и тут же резко переменил тон: — Нет хозяина дома. А без него велено никого не пускать. Так что, давайте, идите отсюда.

— Как то, хоти? — обиженно залопотал Загбой. — Тайга так не телай. Тайга том к себе всех пускай. Я, отнако, Тиму всегта пускай чум, кушать тавал, костёр жёг, лечил. А ты — хоти прочь! Тима узнает, ругаться путет. Я самый хороший труг Тиме…

— А мне-то что? Пусть ты будешь хоть сам царь или Бог. Сказано, не пускать, значит, не пущу. Вот приедет хозяин, тогда с ним и поговоришь. А сейчас давайте, шагайте.

— Куда хоти? — с дрожью в голосе спросил Загбой. — Хоти назат — талеко, тайга нато. Назат хотить — ещё хуже. Ноги сап-сем устали, отыхай нато.

— Вон иди в кабак. Там и отдохнёшь, — махнул головой приказчик в сторону питейного заведения, и уже строго скомандовал Ивану: — Никого в ограду не пущай. Кто войдёт без моего ведома — в тайгу на просеку поедешь. — И тяжело хлопнул тесовой дверью.

Загбой и Залихватов в таком состоянии, как будто на них выплеснули помои. Стоят на месте, ни сдвинуться, ни слова сказать. Бледные, с подрагивающими руками. Ещё на что-то надеясь, Николай Иванович смотрит на окна особняка, прислушивается к шагам в ограде, но бесполезно. Перед ними неприступная стена. Даже Иван сопит, машет метёлкой из стороны в сторону перед усадьбой да от стыда прячет красное лицо в ворот шубы.