Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби? - читать онлайн книгу. Автор: Джорджет Хейер cтр.№ 18

— Жаль! А я-то размечтался! Никогда еще не арестовывал лордов, а у него, похоже, не менее сильные мотивы, чем те, о каких я уже слышал. Как насчет остальных гостей из библиотеки?

— После ухода Сэтона-Кэрью отлучались только двое. Паултон, игравший за одним с ним столом, вышел подышать воздухом — в комнате стало душновато. Он говорит, что прогулялся по холлу до входной двери и немного постоял на крыльце. Затем он вернулся в библиотеку, по пути посетив туалет. Подтвердить это никто не может.

— Как у него с мотивом?

— Отсутствует, насколько я установил, — ответил инспектор.

— Хорошо, надо будет к нему присмотреться.

— К нему? — удивился Першор.

— Лучше совсем без мотива, чем много мотивов! Кто еще покидал библиотеку?

— Мистер Харт. Он играл в паре с миссис Хаддингтон против мистера и миссис Кенелм Гизборо — между прочим, они приходятся лорду Гизборо двоюродными братом и сестрой. Через несколько минут после ухода Паултона Харт вылетел в «болваны» и тоже ушел. Он встретил Паултона, выходившего из туалета.

— Как он действовал?

— По его словам, тоже посетил туалет. У Харта явный мотив отсутствует — наверное, вы и к нему решите приглядеться, старший инспектор? — с сарказмом осведомился Першор.

— Стоит вам произнести это имя, как у меня в голове звенит звонок, — признался, хмурясь, Хемингуэй. — Почему, хотелось бы мне знать? Харт, Харт… Я точно натыкался на него раньше!

— Приятный джентльмен, — заметил Першор. — Я бы дал ему около тридцати лет. Он барристер — вероятно, потому вы о нем и слышали.

Хемингуэй покачал головой:

— Нет. Ладно, подождем. Наверное, я вспомню, когда увижу его.

— Харт в гостиной вместе с мисс Бертли, Баттеруиком, Паултоном и доктором Уэструтером. Уэструтер находился в библиотеке, когда оттуда вышел Сэтон-Кэрью, а потом поднялся в гостиную, чтобы сообщить тамошним игрокам о причине задержки в игре — это происходило до того, как стало известно об убийстве. Доктор Уэструтер утверждает, что до этого вечера не был знаком с Сэтоном-Кэрью.

— Зачем вы его задержали? — спросил Хемингуэй. — Представляю, как он теперь неистовствует!

— Я его не задерживал. Он остался по собственной воле — хотя не исключено, что по просьбе миссис Хаддингтон, которая впала в истерическое состояние. Это было сначала, потом она успокоилась.

— Пора мне взглянуть на этих людей и отпустить тех, кому здесь не место. Иначе они станут жаловаться, что их всю ночь держали взаперти без всякой причины. Как насчет слуг? Тоже бодрствуют?

— Только дворецкий и горничная. Остальные находились на виду: кто в столовой для слуг, кто в кухне.

— Ступайте к ним, Сэнди, опросите и отпустите спать! Последний вопрос к вам, Першор, прежде чем идти к вашим подозреваемым: кто-нибудь объяснил, откуда взялась проволока, использованная для удушения?

— Проволоку, старший инспектор, взяли из мотка, купленного вчера утром мисс Бертли по просьбе миссис Хаддингтон. Часть ее она использовала для цветов, а остальное оставила на полке в уборной.

— На виду у любого посетителя этого места?

— Да, — кивнул инспектор. — Любой, поправляя галстук перед зеркалом, не мог не увидеть проволоку, если она оставила ее там.

— Задача упрощается?

— Вряд ли. Ни один из них проволоки не видел. А если видел, то не признается, — возразил инспектор.

Группу из шести человек собрали в передней гостиной, откуда вынесли карточные столы. Проход в заднюю часть гостиной загородили бархатными занавесками, в камине ярко горел огонь. Обстановка была даже уютная, если не обращать внимания на тесноту: пятеро из шестерых расселись вокруг огня. В углу дивана прямо, как кочерга, восседала миссис Хаддингтон, таращась на пламя и вцепившись худыми окольцованными руками в свой веер. При обнаружении трупа ее старого друга она оказалась на высоте положения: инстинкт светской дамы возобладал над первобытными эмоциями. Но старания держать себя в руках в этой беспрецедентной ситуации, а также бурная истерика дочери лишили мисс Хаддингтон жизненной энергии. Она выглядела измученной, все мышцы были предельно напряжены, будто лишь усилие воли удерживало ее от нервного припадка. Рядом с ней, то и дело поглядывая на наручные часы и неуклюже пряча зевоту, сидел доктор Уэструтер, ругавший себя за то, что, уступив благородному побуждению, согласился не покидать гостиную до прихода «человека из Скотленд-Ярда». Если бы он знал, что это так затянется!

Напротив дивана расположился в глубоком кресле Годфри Паултон. Он листал журнал, откровенно позевывал и всем своим видом показывал, что давно уже должен находиться в постели. На удалении от камина сидела на стуле мисс Бертли, прикрывшая ладонью глаза. Другой рукой она теребила носовой платок. Круг замыкали Сидни Баттеруик и Тимоти Харт.

У Баттеруика первая реакция на трагедию мало отличалась накалом и драматической экспрессией от реакции Синтии. За приступом необузданных чувств последовало такое глубокое уныние, что Харт, единственный во всей компании, кто сохранил полное хладнокровие, прилагал все старания — отчасти из жалости, отчасти из неприязни к горьким рыданиям взрослых мужчин, — чтобы отвлечь его от переживаний. Задача была нелегкая, но Тимоти не сдавался и вскоре добился успеха: войдя в комнату, старший инспектор Хемингуэй застал Сидни за излюбленным занятием: он пылко втолковывал Тимоти, что «Жизель» — единственная стоящая проверка мастерства классической балерины.

Инспектор Першор объявил, что Хемингуэй намерен побеседовать со всеми присутствующими.

— Добрый вечер! — радостно начал тот, сразу подчеркнув приподнятостью тона контраст с присущей его подчиненному унылой официальностью. — Боюсь, мы заставили вас долго ждать, прошу принять мои извинения.

— Боже всемогущий! — изрек Харт, глядя на него с прищуром. — Сержант!

Напряженный вид инспектора Першора свидетельствовал о том, что по первому сигналу старшего инспектора он готов взять Харта под стражу. Но Хемингуэй смотрел на Харта с интересом и с сигналом не спешил.

— В свое время я носил это звание, но с тех пор меня повысили, — произнес он. — А вы, сэр, знавали меня сержантом?

— Еще бы! — Тимоти вскочил и устремился к нему с протянутой для пожатия рукой. — Вы меня, наверное, не помните. Дело Кейна вам о чем-нибудь говорит?

— Харт! — воскликнул Хемингуэй. — Я же говорил, что ваша фамилия мне знакома! Чтоб мне провалиться, если вы не Ужасный… — Он осекся, в кои-то веки испытав смущение.

— Ужасный Тимоти, — подсказал Харт. — Полагаю, меня не зря так прозвали. Как поживаете? Я вас сразу узнал.

— Должен признаться, я бы вас не узнал, сэр, — улыбнулся Хемингуэй, пожимая ему руку. — Вы уж не обессудьте, если я скажу, что вы тогда доставили изрядных хлопот! Как поживает ваш братец? Надеюсь, с тех пор на него никто не покушался?