Эдик. Путешествие в мир детского писателя Эдуарда Успенского - читать онлайн книгу. Автор: Ханну Мякеля cтр.№ 42

И у самого Успенского тоже был такой дом, когда я с ним встретился и меня отвезли в Троицкое. Это было красивое колхозное село, именно село, в котором возвышалась своя церковь, что сразу делало его более значительным, чем обычная деревня… Правда, даже там оставалось лишь несколько постоянных жителей, главным образом древние старухи да пара-тройка бездельников и пьяниц, то есть мужчин помоложе и постарше. Эдуард жил там каждую весну, также как и его друг, уже упомянутый художник Виктор Чижиков.

Важность сельской местности невозможно переоценить; за городом почти у каждого горожанина было что-то вроде своего опорного пункта во времена Советского Союза. Лес, река и поля помогали добывать хлеб насущный: с помощью природы русскому всегда удавалось как-то существовать. Из колодца бралась вода, в реке ловилась рыба, лес давал дрова, дичь и грибы-ягоды, поле — корнеплоды, а сад — все остальное. А еще природа предоставляла свободу. Успенский пил водку с местными мастерами этого дела, и во время этого священнодействия в селе Троицкое всякий раз создавался собственный социум, как бы маленькое независимое государство посреди большого и могучего. Что за благодать там была! Самая громадная из когда-либо виденных мною печь заполняла половину избы, но места все-таки хватало и людям — и тепла тоже. В этой избушке и я ночевал однажды и спал в эту ночь спокойно, словно ребенок без забот. Я был как бы Дядей Федором посреди полной, невероятно огромной тишины.

Именно так было и с Дядей Федором. Внезапно город, с его взрослыми, его дисциплиной и законами, оказался где-то далеко. Дядя Федор был предоставлен сам себе и свободен. В деревне все решения теперь будет принимать он сам.

Дом в Троицком и само село казались мне явным прообразом деревни Дяди Федора — так я думал, потому что сам это так воспринял. Но Успенский говорит, что когда он писал «Дядю Федора», у него этого дома еще не было… Однако добавляет: это не так уж далеко от истины, поскольку такие деревни и дома были повсюду. И этим слабым утешением мне снова приходится довольствоваться. Вывод сделал хороший, хотя и неверный.

Правда, Простоквашино, как я понял, даже в мыслях самого Успенского начало уже отождествляться с Троицким.

Простоквашино — обычное название для России, найдутся еще десятки одноименных деревень. Деревня Простоквашино, в которой живет Дядя Федор, в России стала частью народной мифологии, каждый знает эту деревню и ее жителей.

События начинают разворачиваться, правда, медленно, но все происходит логично и естественно. В соответствии с названием книги, к компании присоединяется третий главный герой, который в русском названии книги стоит перед котом: порядок определяется ритмикой звукового облика названия…

Речь идет о дружелюбном и нуждающемся в товарищах бродячем псе, таком милом, что вскоре Дядя Федор — несмотря на сопротивление Матроскина — принимает его в совместное предприятие. Где двое, там и третий. А заодно у пса появляется имя — Шарик, очень распространенная в России собачья кличка.

Теперь этим трем мушкетерам нужно найти крышу над головой, то есть подыскать приличный пустой дом и поселиться в нем. Все порознь начинают поиски, а когда опять собираются вместе, оказывается, что каждый нашел жилье по своему вкусу. Каждый описывает свой дом, и когда Дядя Федор представляет понравившийся ему, кот и пес считают это жилье наиболее подходящим и для себя. В нем просторно, большие окна и телевизор для Дяди Федора, огромная печь для кота, а на дворе приличная будка для пса.

Так что принять решение о вселении было не трудно. В доме нашлась еще капуста и картошка, а в реке можно будет удить рыбу. Вопрос с питанием таким образом сразу улаживается.

А остальное? В доме начинается субботник по уборке, а талант пса рыться в земле оказывается кстати при приведении в порядок пришедшего в запустение сада с огородом. Жизнь в деревне в самом деле начинает казаться возможной, хотя речь идет о шестилетнем мальчике и двух домашних животных.

А как же мытье, как с гигиеной, можно было бы спросить теперь. Баню заменит река. А в печи разводят огонь, чтобы не замерзнуть. Когда все это сделано, наши герои, сморенные усталостью, ложатся спать.

Начало было многообещающим: именно таким образом тоскующий по собственной свободе человек мог жить в деревне даже и в Советском Союзе. Но как в «Крокодиле Гене», так и в «Дяде Федоре» сказка нуждается, помимо идиллии, в нарушающих ее силах. Добро не существует без своей противоположности. Нужно иметь возможность сравнивать. Так приятели сталкиваются с таким же противоречивым элементом, который Дядя Федор недавно оставил позади: со взрослым, который представляет советское общество и его наиболее неприятные стороны.

Этот взрослый — не кто попало. Речь идет о человеке постарше: «…румяный такой, в шапке, лет пятидесяти с хвостиком». Выясняется, что он — единственное в деревне должностное лицо, персонаж, который позднее станет легендой, — почтальон Печкин.

Когда наш почтальон видит, что мальчик живет самостоятельно вместе с двумя животными, он удивляется и хочет узнать о нем все. Мол, ты, мальчик, чей? А Дядя Федор отвечает, что он ничей: «Я сам по себе мальчик. Свой собственный. Я из города приехал».

Но так не годится, в этом нет никакого смысла. Почтальон сразу это и говорит (он всегда говорит сразу все, что только приходит в голову): «Так не бывает, чтобы дети сами по себе были. Свои собственные. Дети обязательно чьи-нибудь».

Кот Матроскин возражает, ведь он по своей глубинной природе настоящий кот, а коты не принадлежат никому! Вспомнить хотя бы ту же кошку из джунглей, которая гуляла сама по себе в киплинговской истории и которой все места были безразличны. Тем не менее собственный дом и их образовавшееся сообщество, по мнению Матроскина, уже более чем достойны защиты. Кот, таким образом, приручил сам себя.

Шарик присоединяется к словам Матроскина. Единодушное сопротивление приятелей приводит почтальона сначала в растерянность, а затем уже немного выводит из себя: «Что-то необычное здесь. Значит, непорядок».

Да к тому ж еще Дядя Федор сам наступать начал: «А вы почему спрашиваете? Вы, случайно, не из милиции?»

Бедный Печкин. Он может только отрицать, хотя ясно как день, о чем идет речь. Внутри каждого советского взрослого система, в особенности сталинская, старалась воспитать шпика, своего рода скрытого милиционера. Концепция настолько прижилась, что когда в разговоре воцарялось неловкое и мучительное молчание, советский гражданин не говорил: «Это ангел пролетел», а констатировал: «Милиционер родился…»

Печкин еще и хитрый. Он скрывает свои самые потаенные цели и характер за ролью почтальона. Печкин начинает как ни в чем не бывало спрашивать, какие газеты будут выписывать новые жители. Прессу выписывать есть основание: так и его рабочее место сохранится. И тон допроса оставляется, а заодно сходит на нет неприятная тема разговора.

Уже начало книги раскрывает нам, почему одним взрослым читателям в Советском Союзе эта книга очень нравилась, а другие были преисполнены благородного и праведного негодования. Описывая жизнь мальчика, становящегося самостоятельным, Успенский умышленно или невольно уже второй раз совершил все возможные ошибки этикета. Ребенок не может и не должен быть одиноким и уж тем более самостоятельным и справляющимся без помощи взрослых — на то же указывало, как был встречен «Крокодил Гена». Но еще неудобнее такой ребенок, который использует лазейки в коллективистском обществе и находит возможность жить своей жизнью. Если не в городе, то в деревне это удается. Одновременно произведение показало, к чему привел загон людей в колхозы, то есть принудительная коллективизация: всюду скверное ведение хозяйства и пустующие приличные избы с заброшенными садами. Из природной идиллии жители были перемещены в уродливые, кое-как выстроенные многоэтажные дома, одним словом, в жалкие трущобы.