Семейные драмы российских монархов - читать онлайн книгу. Автор: Александр Музафаров cтр.№ 59

Указ о строительстве дворца Павел издал в первый же месяц своего правления — 28 ноября 1796 года: «Для постоянного государева проживания строить с поспешанием новый неприступный дворец-замок. Стоять ему на месте обветшалого Летнего дома».

Строительство под руководством зодчего В. Бренна шло рекордными темпами в 1797 году закладка, в 1800-м — освящение, а в начале 1801 года император уже праздновал новоселье.

Здание замка было окружено глубокими рвами с водой, в стенах нижнего этажа имелись бойницы, помещения могли вместить значительный гарнизон. Проживая в таком укреплённом дворце, расположенном в центре столицы империи, государь мог не опасаться повторения событий 1762 года. ^{40}

Однако граф Пален хорошо знал один из главных принципов военного дела — не делай того, чего ждёт противник. Император ждёт крупного военного мятежа и попытки взбунтовать против него целые полки, а заговорщики будут действовать малыми силами — небольшие отряды вовлечённых в заговор офицеров сумеют преодолеть кордоны охраны и покончить с тираном.

Каким образом покончить? Наследник согласился сотрудничать с заговорщиками только при одном условии — сохранение жизни отцу. «Великий князь Александр не соглашался ни на что, не потребовав от меня предварительно клятвенного обещания, что не станут покушаться на жизнь его отца» — так рассказывал Пален генералу Ланжерону. Об этом условии наследника сообщают практически все мемуаристы. Александр не хотел занять трон с репутацией отцеубийцы и тем самым существенно осложнил задачу заговорщикам.

Во-первых, надо было решать юридический вопрос об отстранении царствующего императора от власти, чего законы Российской империи не предусматривали в принципе.

Во-вторых, необходимо было каким-то образом изолировать низвергнутого царя от общества и, главное, от возможных сторонников. Как уже упоминалось выше, несмотря на «пруссификацию» армии, рядовые солдаты гвардейских и армейских полков любили своего державного повелителя. Даже после его убийства, присяга новому царю прошла в гвардии далеко не гладко, а если бы он остался жив?

В-третьих, было непонятно, каким образом позиционировать наследника, пришедшего к власти при живом императоре. То ли как регента, то ли как полноправного монарха.

Скольких бы проблем удалось избежать в случае гибели Павла в ходе переворота. Но тогда надлежало страшиться гнева наследника… Куда ни кинь — всюду клин.

Впрочем, граф Пален и не собирался ломать себе голову, размышляя над этими проблемами. Для себя он всё уже решил, а слово дал, лишь чтобы «успокоить щепетильность моего будущего государя». «Я обнадёжил его намерения, хотя был убеждён, что они не исполнятся. Я прекрасно знал, что надо завершить революцию или уже совсем не затевать её, и что если жизнь Павла не будет прекращена, то двери его темницы скоро откроются, произойдёт страшнейшая реакция, и кровь невинных, как и кровь виновных, вскоре обагрят и столицу, и губернии», — говорил он впоследствии Ланжерону. Вместо того чтобы думать о том, как обеспечить условия для правления нового государя при сохранении жизни предыдущему, граф Пален продумывал план, который позволил бы ему уберечься от гнева Александра после убийства Павла.

А что же Александр Павлович? Поверил ли он обещанию Палена? Большинство мемуаристов оправдывает цесаревича, уверяя современников и потомков, что он был настолько молод и неопытен, что не разгадал коварства заговорщиков. Да и в заговоре участия, в сущности, не принимал, а только знал о нём.

Однако историки с самого начала усомнились в столь наивном и пассивном поведении будущего императора. Оно вызывало сомнения хотя бы потому, что после прихода к власти Александр Павлович проявил совсем другие качества, быстро овладев ситуацией и исключив возможность вмешательства в политику для вождей заговора. Да и в самом заговоре его роль оказалась куда более весомой, чем просто стороннего наблюдателя.

Одно известно достоверно: Александр не только не предупредил отца о готовящемся заговоре (что был обязан сделать и как наследник, и как офицер, и как верноподданный), но и не сделал ничего в рамках заговора, чтобы спасти отцу жизнь.

Почему наследник вообще принял участие в заговоре? Почему не выполнил свой долг и не арестовал Палена и Панина, которые начали вести с ним такие разговоры? Автор одной из наиболее полных современных биографий цесаревича, российский историк А. Архангельский, пишет: «Чёрная дыра властолюбия всосала в себя Александра». Красивый образ, но соответствует ли он реальности?

Многие историки в качестве причины, побудившей наследника примкнуть к заговору против отца, указывают на недовольство политикой императора, столь ясно сформулированное в письме Лагарпу. Но письмо было написано в 1797 году и с тех пор многое изменилось. За эти годы был наведён порядок в армии, введены новые, более современные уставы, а главное — радикально сокращено казнокрадство и нецелевое использование рекрутов. Наведён порядок в финансовой сфере и впервые за многие годы приняты радикальные меры к уменьшению инфляции. Наведён относительный порядок в судебной сфере, что наглядно видно на примере работы высшего судебного органа империи — Сената.

В 1797 году в Сенат поступило 21951 дело, решено — 20838.

В 1798-м поступило 27795 дел, решено — 25517.

В 1799-м поступило 30910 дел, решено — 33060 (с учётом дел, не решённых в прошлые годы).

В 1800-м поступило 42223 дела, решено — 44480.

Многое из того, что начал делать Павел Петрович, будет продолжено его сыном. При всей разности мировоззрения наследник не мог не оценить реальных достижений правления своего отца, а следовательно, должен был несколько скорректировать своё отношение к его правлению.

Существует версия, что Павел намеревался отрешить наследника от власти, сослать его, а престол передать племяннику супруги принцу Евгению Вюртембергскому. Действительно, в самом начале 1801 года молодой принц прибыл в Россию и после устроенной ему неожиданно торжественной встречи стал фактическим воспитанником государя. Назначенному воспитателем принца генералу Дибичу император как-то сказал, что «сделает для принца нечто такое, что всем-всем заткнёт рот и утрёт носы». Однако вряд ли планы царя заходили столь далеко, что допускали отмену им же утверждённого, тщательно разработанного закона о престолонаследии. Даже если старшие сыновья и прогневили отца и заслуживали отстранения от власти, то оставались младшие — Николай и Михаил, которые в силу своего возраста были вне подозрений. Кстати, принц Евгений предполагал, что за императорскими словами скрывается намерение выдать за него замуж одну из дочерей царя. В любом случае принц Вюртембергский приехал в Россию уже после того, как Александр Павлович примкнул к заговорщикам.