Ротшильды. История династии могущественных финансистов - читать онлайн книгу. Автор: Фредерик Мортон cтр.№ 37

Сравнив письмо Ансельма с письмом Соломона, мы можем легко заметить, что лихорадочная услужливость, сквозившая в тоне отца, сменилась элегантной величавостью обращения сына. Соломону, несмотря на все его колоссальное богатство, пришлось много интриговать, чтобы получить статус гражданина Вены. Прошло время – теперь имя Ансельма значилось в Золотой книге города, куда записывали почетных граждан Вены, а в 1861 году он стал членом Австрийской палаты лордов. Он мог бегло изъясняться на немецком, который был в ходу в еврейских гетто, но его родным языком был изысканный и музыкальный шенбрюннерский немецкий, на котором говорила австрийская знать.

Благотворительность Ансельма не знала границ, а его месть, по крайней мере в одном случае, была ужасна и совершенно нетрадиционна. Один из казино-клубов отказался принять Ансельма в свои члены по старой как мир причине – Ансельм был евреем. Ответ последовал немедленно. Ансельм купил самую современную технику по переработке городских сточных вод и отходов и построил завод в непосредственной близости от фешенебельного казино. И вид и запах были непередаваемы. Правление клуба тут же направило уважаемому барону членский билет, который, разумеется, был возвращен назад – смоченный лучшими французскими духами.

В Англии завоевывать ярмарку тщеславия пришлось долго и сложными путями. И это не было сиюминутным делом. Натан умер так внезапно и так рано, что его лондонским наследникам пришлось много поработать, чтобы подтвердить свое право на место в деловом мире, завоеванное отцом.

Пост Натана в Нью-Корте занял Лайонел. Но теперь на бирже гораздо чаще видели агентов Ротшильда, чем его самого во плоти. «Колонна Ротшильда» осиротела, а конкуренты возрадовались. Их вдохновлял также тот факт, что преемник Натана был обременен образованием (Лайонел закончил Геттингенский университет), излишним патриотизмом и ощущением причастности к высшему классу, то есть страдал комплексом «положение обязывает». Разумеется, Натан был совершенно свободен от таких излишеств.

Создавалось впечатление, что передовой и неустрашимый отряд клана Ротшильдов погружается в пучину добродетели. Неужели он позволит соперникам опередить себя?

Ответ на этот вопрос вскоре был получен. Одним из наследственных обязательств Лайонела стало завершение организации правительственного займа на сумму 20 миллионов фунтов для компенсации убытков рабовладельцев в доминионах после отмены рабства. Молодой человек осуществил эту трансакцию с мастерством, достойным отца. Он же обеспечил британскому правительству восемь миллионов фунтов, при помощи которых был ликвидирован голод в Ирландии в 1847 году. В 1854 году он организовал заем на сумму 16 миллионов фунтов, который обеспечил Великобритании победу в Крымской войне.

Все эти финансовые операции имели некий политический подтекст, мастерски реализованный преемником Натана. Первая операция полностью отвечала либеральным взглядам Семейства, которое всегда было противником рабства. Вторая, ирландская, операция относилась к разряду благих дел, и Лайонел отказался от комиссионных за ее проведение. Третья, крымская, операция шла вразрез с миротворческой политикой клана, но в данном случае речь шла о борьбе с антисемитской политикой царского правительства.

Другие операции носили чисто коммерческий характер. К этой категории следует отнести большую часть из 18 правительственных займов, осуществленных за время правления Лайонела. Общая сумма этих займов составила около 1600 миллионов фунтов стерлингов (или 25 000 миллионов долларов). Нью-Корт сыграл решающую роль в консолидации усилий клана для осуществления полного контроля над европейскими месторождениями ртути. Нью-Корт успешно сотрудничал с Сесилом Родесом, основавшим бриллиантовое королевство в Южной Африке, и инвестировал капиталы в медные и нитратные месторождения в Америке.

Новое поколение постепенно отходило от старых методов клана. Теперь Ротшильды действовали в большей степени чисто экономическими методами вместо того, чтобы извлекать доходы непосредственно с политической арены. В высшем обществе нет необходимости самому трудиться до седьмого пота, чтобы добиться поставленной цели. Можно нанять нужных людей, и спокойно отправляться на охоту.

Лайонел прекрасно это осознавал. В нем гармонично сочеталось чувство превосходства и достоинство, чего ранее так недоставало Нью-Корту. Его младший брат Энтони превосходный наездник, был произведен в дворянство самой королевой. Младший, Майер, разводил породистых лошадей, был заметной фигурой в Жокей-клубе и стал первым Ротшильдом, выигравшим дерби.

Для полноты картины этим троим, патрицию-банкиру, баронету и спортсмену, не хватало еще одного важного элемента – эстетизма. Этот недостаток восполнял четвертый брат, Натаниэль, инвалид, живший в Париже. Натаниэль получил травму на охоте и был частично парализован, что не помешало ему собрать прекрасную коллекцию предметов искусства, вести блестящий аристократический салон и управлять виноградниками Мутон в Бордо (Натаниэль захотел иметь собственную марку вина и приобрел эти виноградники).

Каждый из братьев возглавлял какое-то направление общественной жизни викторианской Англии. Начнем со старшего, Лайонела. Первое, о чем следует рассказать в данном случае, – это парк Ганнерсбери. Когда-то здесь жила принцесса Амелия, дочь Георга II. Незадолго до смерти, в 1835 году, Натан Ротшильд купил это загородное имение, но приобрело свой истинный облик оно только после того, как перешло к Лайонелу. Парк Ганнерсбери стал одной из самых роскошных резиденций Англии, сравниться с которой могли только королевские владения.

Помимо обязательных парков и озер с лебедями там была выстроена итальянская вилла, все дорожки парка освещались самым причудливым образом, огромные цветочные клумбы в виде увитых гелиотропами корзин, вьющиеся розовые лианы и резные скамьи украшали ландшафты. В поместье был разбит огромный японский сад с ручейками и речками, зарослями гигантского тростника и каменными мостиками, пальмами и храмами.

– Изумительно, – восхитился посол японского императора, когда впервые осмотрел парк, – у нас в Японии нет ничего подобного.

Приемы, которые устраивал Лайонел, всегда проводились только на таком высоком уровне.

«Эти банкеты по роскоши и изысканности не уступают приемам в Виндзоре и Букингемском дворце», – писал Дизраэли.

Событием сезона стал «сельский праздник», который устроил Лайонел в честь герцога и герцогини Кембриджских и герцогини Глостерской в июле 1835 года. Герцоги, принцы, дипломаты и набобы из Сити, а также 500 гостей, представляющих избранное общество, обедали в палатках, расставленных по паркам, прогуливались по освещенным бесчисленными цветными фонарями аллеям, слушали музыкантов и певцов, виртуозов из пяти европейских столиц.

После революции 1848 года изгнанный с родины цвет французской аристократии нашел здесь утешение. Здесь бывали и герцог Шартрский, и герцогиня Орлеанская, и граф Парижский. (Все меняется в этом мире – и ничего не меняется. Прошли годы. И за пять месяцев до окончания этой книги графиня Парижская посетила грандиозный праздник под открытым небом, устроенный баронессой Эдуард де Ротшильд.) Приглашение с готовностью принял и кардинал Вайсман – поговаривали, что это было сделано в знак протеста против папских установлений, которые в середине XIX века предписывали евреям жить в гетто. Кардинал, совершенно того не желая, вызвал вспышку религиозного конфликта между христианами – причем в еврейском дворце. Протестант отказался занять место за столом рядом с его католическим преосвященством.