Лина и Сергей Прокофьевы. История любви - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Моррисон cтр.№ 89

Первые четыре года после вынесения приговора Лина провела в Инте, где находилось управление большой группы лагерных подразделений, разбросанных по пустынным северным равнинам. Затем Лину перевели в Абезьский лагерь, объединявший шесть лагерных подразделений: Ухтпечлаг, Севержелдорлаг, Печорлаг, Северное управление, Минлаг и Воркутлаг. «Абезь» в переводе с имежского диалекта коми-зырянского языка означает «неряха», «неряшливый». В январе 1956 года, почти через два года после смерти Сталина, Лина была переведена на новое место, на этот раз в лагерь для иностранцев в поселке Потьма, к юго-востоку от Москвы. Спустя шесть месяцев ее освободили.

В Инте, на месте массовых захоронений, установлен памятник скорби «Пылающий крест» с надписью на трех языках – литовском, коми и русском: «Не вернувшимся» ^[488]. Это единственный монумент в городе, напоминающий о тех событиях. Темно-зеленый тепловоз медленно тянет состав из трех-четырех вагонов по железной дороге, ведущей в серый, ничем не примечательный город, расположенный рядом с крупнейшим месторождением энергетических углей. Этот город построен на костях – до сих пор во время весеннего таяния снега на берегах реки и в лесу обнаруживают человеческие останки.

Заключенные, строившие деревянные дома, шахты, единую энергосистему и железную дорогу, умирали от недоедания и переохлаждения. Отовсюду здесь заметна водонапорная башня, на которой можно увидеть местный герб. Летом промерзшая земля превращается в жидкую грязь, и электрические столбы причудливо наклоняются под разными углами. Железнодорожная станция Инта находится в 17 километрах от города, и между ними курсирует автобус номер 101, но центрального автовокзала здесь нет, поэтому добраться до места назначения весьма затруднительно. К более современным кирпичным пятиэтажкам в центре города можно подойти по деревянным настилам. По улицам бегают бездомные собаки и неприсмотренные дети. Туристическое агентство «Интатур» организует экскурсии по городу, Интинскому району, Приполярному и Полярному Уралу; желающие могут насладиться девственной природой огромного национального парка «Югыд ва» ^[489]. Туристы имеют возможность выбирать между двумя гостиницами, в одной из них всего один душ на шестьдесят пять постояльцев – впрочем, так много народу здесь никогда не бывает.

На поросших сорными травами равнинах Абези не сохранилось ни единой лагерной постройки. Когда-то здесь было шесть лагерей, два из них – женские. В каждом содержалось около 15 000 заключенных. Но в 1959 году все постройки – деревянные бараки, ограждения из колючей проволоки и сторожевые башни – по приказу из Москвы были снесены силами самих заключенных в тщетной попытке скрыть преступления сталинизма. Климатические условия тундры способствовали тому, что вскоре от лагеря не осталось ни следа. Именно опасная местность, а не бдительность охраны удерживала от побегов заключенных, находившихся в Абезьском лагере в 1940-1950-х годах. Но переполненные, кишевшие насекомыми бараки не спасали от тяжелейших погодных условий, поскольку все эти постройки задумывались как временные. Теперь на этой земле, поросшей травой, кустарником и низкорослыми деревцами, остались только могилы, отмеченные колышками с деревянными табличками. Имен на них не писали, только буквы и цифры. Есть довольно высокий шест с табличкой, на которой написано: «Здесь была землянка могильщиков», и еще один с табличкой «Морг». Здесь находились не только умершие, но и умирающие ^[490].

Сейчас требуется почти два дня, чтобы преодолеть 1600 километров, отделяющих Инту от Москвы, – а если посчитать время, затраченное на пересадки, получится еще больше. В 1940-1950-х годах эта поездка длилась четверо суток. Из Москвы Лина была этапирована в Инту через Киров, расположенный примерно в 800 километрах от Москвы.

В Кировской области находился Вятлаг (Вятский исправительно-трудовой лагерь), один из самых больших лагерей в системе ГУЛАГ, в котором заключенные занимались лесозаготовкой. На пути из Москвы в Инту Киров стал для Лины первым этапом в ее превращении в безымянную заключенную исправительно-трудового лагеря, «зэчку». Самым страшным был первый момент, когда поезд, забитый осужденными – мужчинами, женщинами и, возможно, даже детьми, – медленно отошел от станции. Всех везли на товарных поездах. Одних запирали в пассажирских вагонах с решетками на окнах; другие ехали в вагонах для скота, с досками вместо кроватей. В центре стояла маленькая печь, а туалетом служила дыра, вырезанная в полу. Некоторых заключенных даже перевозили в клетках. Если поезд останавливался на пассажирских станциях, продукты покупали у местных, если нет – заключенные вынуждены были обходиться крошечными порциями соленой сушеной рыбы и промерзшего хлеба, вода была на вес золота. По прибытии в Киров их пересаживали из поезда в грузовики, везли в тюрьму и отправляли в камеры, которые наверняка напомнили Лине ее заточение в Лефортовской тюрьме.

22 ноября 1948 года Лина отправила девятнадцатилетнему Олегу и двадцатичетырехлетнему Святославу телеграмму из Кирова, в которой указала номер своего тюремного почтового ящика (22/23) ^[491] и написала несколько слов по-русски. Возможно, слова эти говорят о потрясении и растерянности, но, может быть, в них проявились сила духа и оптимизм Лины: «Жду вашего приезда. На свидание. Выясните в полиции. Целую. Мама» ^[492]. Дети, конечно, не смогли ее навестить. Когда Олег, несмотря на слабое здоровье, предпринял трудную поездку в Инту, ему отказали в свидании. Система запрещала заключенным встречаться с родственниками; им не позволили увидеться даже на пару минут. Олег вернулся в Москву и еще долго не мог прийти в себя от этой поездки.

В декабре Лину отправили из Кирова в Автономную Советскую Социалистическую Республику Коми. Лагеря в Инте были известны под одним общим названием – Дубравный лагерь, а место, где располагались шахты, называлось Минеральным лагерем, навевая неуместные ассоциации с лечебными курортами Крыма. Именно в Минеральный и определили Лину. Ей выдали матрас и отвели место на изготовленных из досок нарах в тесном деревянном бараке для женщин. Наверху дышалось легче, чем внизу. Матрасы лежали впритык. Туалетом служила деревянная будка во дворе, а в сильные морозы для этой цели использовалось помойное ведро. Заключенные по мере сил старались поддерживать чистоту, чтобы не допустить распространения таких опасных болезней, как ботулизм. Зона, или территория тюрьмы, в которой находилась Лина, была частью огромного лагеря; заключенные работали в шахтах и строили первые здания города Инта. На соседних зонах, отгороженных стенами с колючей проволокой, содержались мужчины. Их и направляли в шахты. Труд был тяжелый, большинство мужчин были обречены. Женщины работали на расчистке дорог и штукатурили стены. Благодаря более легким обязанностям смертность среди женщин была гораздо ниже.