Шарлотта Корде - читать онлайн книгу. Автор: Елена Морозова cтр.№ 64

Ни одна из секций не осталась в стороне от торжественных церемоний, посвященных памяти Марата. Тело Друга народа выставили в помещении церкви кордельеров, где проходили заседания клуба; рядом поместили его окровавленную рубашку и ванну. Два человека у изголовья через небольшие промежутки времени поливали тело ароматическим уксусом и поддерживали горение благовоний. Над возвышением протянулся лозунг: «Марат, Друг народа, убитый врагами народа. Враги народа, умерьте вашу радость, у Друга народа найдутся мстители». Ораторы от секций говорили речи, женщины бросали на помост цветы. «Марат умер! — восклицал оратор. — Умер, убит Друг народа! Но не будем произносить хвалебные речи над его безжизненными останками! Лучшей похвалой ему было его поведение, его сочинения, его кровоточащая рана и его смерть… Гражданки, осыпайте цветами бледное тело Марата! Марат был нашим другом, другом народа; он жил для народа и умер за него!» «Довольно стонов, — вступал следующий оратор. — Прислушайтесь к великой душе Марата, она пробуждается и говорит нам: "Республиканцы, довольно слез… Республиканцы вправе пролить лишь одну слезу, ибо долг призывает их думать об отечестве! Не Марата хотели убить враги, а республику, народ, — вас самих!"»

Извещенные о смерти Марата депутаты в Конвенте один за другим поднимались на трибуну, дабы произнести прочувствованную речь и одновременно засвидетельствовать свой патриотизм. «Убийство Марата — самое печальное событие, случившееся со времени провозглашения республики! — восклицал Эбер. — Так прольем же слезы на могиле Марата! И пусть все добрые патриоты будут начеку, ибо кинжал убийцы занесен над каждым из них». Осмотрительный Друэ призвал граждан обратить смерть Марата на пользу революции: «Граждане, совсем недавно вы увенчали Марата лаврами, а сегодня несете ему ветви кипариса! Вы хотите отомстить за его смерть. И вы отомстите! Но давайте сделаем так, чтобы великое несчастье, избежать коего было не в наших силах, обернулось на пользу дела свободы…» Выступивший на заседании Шабо изобразил убийцу в самых неприглядных красках, а в завершение сказал: «Пока вы не можете покарать сообщников преступной Корде. Так удвойте же вашу энергию против заговорщиков в Кане и их сообщников в Париже, сидящих в самых недрах Конвента!» Свою речь Шабо заключил предложением перенести останки Марата в Пантеон. Против его предложения выступил Робеспьер. «А что это за честь? — заявил он. — Кто покоится там? Кроме Лепелетье я не вижу там ни одного добродетельного человека. Неужели его положат рядом с Мирабо, с этим интриганом, методы действий которого всегда были преступными?»

По предложению Давида Конвент принял решение участвовать в полном составе в похоронах Марата, которые планировали провести 17 июля, но из-за стремительного разложения тела пришлось проводить 16 июля. По причине сложности бальзамирования врач Дешан предъявил Конвенту счет на шесть тысяч ливров. Сумма показалась завышенной, и врачу Десо поручили это проверить. Десо проверил и сумму признал справедливой, но в официальном ответе написал, что «истинный республиканец уже должен считать великой наградой оказанную ему честь бальзамировать останки великого человека, которому отечество желает воздать высшие почести». Бовале поручили сделать посмертную маску и бюст Марата, с которого немедленно стали штамповать сотни новых бюстов и водружать их в общественных учреждениях. Самые первые бюсты Марата установили в Конвенте и в коммуне Парижа. Позднее в здании Конвента будет выставлена и картина Давида «Смерть Марата» с надписью на постаменте: «Не сумев подкупить его, они его убили». Когда Давида спрашивали об этой работе, он всегда отвечал: «Этого человека я писал сердцем».

На полотне исписанный листок, зажатый в руке мертвого Марата ^[95], является второй запиской Шарлотты Корде, которая не была вручена адресату.

Сначала художник хотел представить сцену убийства Марата, но вскоре изменил свое решение из-за невозможности изобразить Шарлотту Корде без ущерба для образа Марата: показать убийцу мегерой означало унизить Марата, а показать подлинную Шарлотту означало сделать ее главной фигурой картины, доминирующей над погруженным в ванну телом Марата. И все же скорбное и величественное полотно Давида стало хранителем памяти не только об изображенном на нем Марате, но и о Шарлотте Корде. Сегодня, когда со дня трагической смерти Марата прошло более двухсот лет, многие при упоминании имени Марата говорят: «А, это тот, который в ванне на картине Давида», а при имени Шарлотты Корде: «Это, кажется, та, которая убила Марата, того, кто на картине Давида»…

Прах Марата предали земле в саду Кордельеров, под сенью деревьев, где, как говорят, он вечерами читал народу свою газету. Церемония, начавшаяся светлым летним вечером, завершилась поздней ночью, при свете факелов, придававшем похоронной процессии характер торжественный и мрачный. С наступлением темноты похоронное действо стало напоминать некий мистический обряд, исполняемый подпольной сектой, и только огромное стечение народа постоянно нарушало математически выверенное движение геометрически выстроенной процессии. Склеп Марата сделали в форме скалы из каменных глыб, символизировавших непреклонную твердость Друга народа. Вход в склеп преграждала толстая стальная решетка, на большом могильном камне высекли слова: «Здесь покоится Марат, Друг народа, убитый врагами народа 13 июля 1793 года». Одна за другой звучали речи, и в них, по словам Бредена, чаще всего говорили о бессмертии: Марат не умер, Марат не может умереть, Марат будет жить с нами вечно.

Культ Марата начался с торжественной церемонии перенесения сердца Марата в клуб Кордельеров, состоявшейся 18 июля. Почитатели с трудом отыскали в Париже сосуд, достойный принять сердце кумира: агатовую вазу с инкрустированной крышкой. В клубе, где отныне под потолком должна была висеть урна с сердцем великого человека, ораторы открыто называли Марата божеством и сравнивали его сердце с сердцем Иисуса. «О, драгоценные останки божества! Ты требуешь от нас отмщения, а твои убийцы еще живы! Скорее отомстим за Марата!» — восклицали они, хотя к этому времени Шарлотты Корде уже не было в живых. Но еще были живы жирондисты, канские беглецы, сообщники убийцы… словом, духовные наследники Марата были готовы, руководствуясь заветами своего кумира, начать рубить головы ради всеобщего счастья. Ради счастья тех, кому удастся сохранить голову.

Нашлись граждане, посчитавшие сравнение Марата с Господом неуместным. Так, гражданин Броше заявил: «Марата нельзя сравнивать с Иисусом, ибо Иисус породил суеверие и защищал королей, а Марат имел смелость раздавить их. И вообще, для республиканцев нет другого бога, кроме философии и свободы». Гражданин Морель, напротив, разразился речью, дабы убедить всех, что у санкюлота Иисуса и патриота Марата было очень много общего: оба пылко любили народ, оба ненавидели дворян, священников, богачей, мошенников, оба жили бедно…

Восемнадцатого июля гражданки из Общества революционных республиканок торжественно воздвигли на площади Реюньон ^[96] (так в то время называлась площадь Карузель), напротив дворца Насьональ (так в то время называли дворец Тюильри) памятную пирамиду, посвященную Марату. Созерцая сей обелиск на зеленой траве, окруженный лаврами и кипарисами, «добрым санкюлотам» следовало «питаться возвышенными мыслями и оборачивать их на пользу свободе». Внутрь пирамиды поместили бюст Друга народа, ванну, чернильницу и лампу. На одной стороне памятника надпись: «При жизни Марат из глубины подполья указывал народу его врагов и его друзей; он умер и вернулся под землю». На другой его стороне надпись, прославляющая Клода Франсуа Лазовского, депутата Генерального совета коммуны Парижа, героя штурма Тюильри 10 августа. К обелиску приставили часового, но тот, по словам Мерсье, зимой скончался от холода и страха. Говорили, что он стал последней жертвой Марата…