Двадцать восьмая в коллекции - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Дзюба cтр.№ 7

Ира рассмеялась и потянулась к телефону — позвонить подружке. Но взять трубку не успела — снова вошла мама.

— Ирочка, мы завтра едем на дачу.

— Какая дача? — возмутилась Ира. — Снег еще не весь стаял! Что там делать?!

А в голове было — Игорь позвонит, а ее нет!

— Во-первых, не кричи, — строго сказала мама. — А во-вторых, там и зимой много работы. Так что делай уроки сейчас, завтра некогда будет.

И вышла.

Вообще-то мама права — что бы ни случилось, кричать незачем. Но с другой стороны, неужели без Иры там не справятся? Но идти и спрашивать об этом девочка не рискнула. Со взрослыми лучше не портить отношения — себе дороже.

— Ладно, съезжу, — вздохнула она и снова потянулась к телефону — на сей раз предупредить Игоря. Может, он еще не заснул?

Но по номеру, который дал ей Игорь, шли длинные гудки. Бесконечные и заунывные, они длились и длились, пока девочка, опомнившись, не бросила трубку:

— Может, он уже уснул, а я его бужу!

Вздохнула еще раз и принялась за алгебру — в самом деле, надо скорее сделать. И так весь день просидела на телефоне.

На даче сияло солнце, пели птицы — середина апреля, уже май не за горами, а там и лето… Снег стаял весь целиком, и только в тени домика, под навесом, лежал грязный сугроб.

Работа оказалась не слишком тяжелая. Просто на участок привезли штакетник, его надо было принимать, пересчитывать, складывать, укрывать. Взрослые в это время занимались водопроводом и теплицей. Потом и Ира помогала устанавливать стекла в тепличные рамы. Она мечтала как-нибудь посадить в теплице арбуз. Ну и что, что Подмосковье? А может, вырастет!

Вот только семечек каждую осень забывала запасти, а где продают арбузные семена, не знала.

К обеду управились со всеми делами, и Ира пошла по дачному поселку — посмотреть, не приехал ли кто из старых знакомых.

Старых знакомых не было.

Зато появились новые лица! У забора Зои Палны остановилась старенькая «Нива». Из нее вышли двое — мужчина и женщина, осмотрелись и заметили Иру.

— Девочка! — крикнула женщина. — Где у вас правление?

— Вам председателя надо? — уточнила Ира. — Участок купили?

— Покупаем, — кивнул мужчина.

— Сверните на соседнюю улицу, пятый дом от угла. Спросите Седова Евгения Михайловича.

Взрослые переглянулись, и женщина заглянула в машину:

— Ксюша, мы сходим, а ты посиди, ладно? Или выйди, осмотрись, только не потеряйся.

И они ушли.

Дверь машины открылась, и оттуда выглянула девочка с синими-пресиними глазами:

— Привет. Тебя как зовут?

— Ира.

— А меня — Ксюша. Мы тут жить будем. Летом. А ты где живешь?

— Вообще-то в Москве, а наша дача вон, — показала Ира рукой, — где флюгер на крыше.

— Флюгер? — Глаза у девчонки округлились, и она вылезла из машины посмотреть. — Класс! Я тоже хочу флюгер. Ты в каком классе?

— В седьмом.

— А я — в пятом, — гордо ответила девчонка. — В 723-й школе.

Ира не представляла, где эта школа находится, но спрашивать не стала. Подружатся — спросит. А пока — незачем любопытничать. Хотя, наверное, подружатся — девчонка симпатичная.

Ксюша выспрашивала: есть ли речка поблизости или пруд, много ли ребят бывает летом, хорошая ли компания.

— Недалеко озеро, — отвечала Ира по порядку, — ребят тут много, но больше мелкоты, а нашего возраста человек семь наберется. Ребята хорошие.

— У меня еще брат есть двоюродный, только он противный очень, — сморщилась Ксюшка. — Наши мамы — сестры, и участок мы на две семьи купили, так что придется его терпеть.

— Брат взрослый?

— Не-а, в восьмом. Но гад такой!

Ира удивилась такой характеристике. Ну ладно — противный. Это еще ничего не значит: может, просто на велосипеде кататься не дает или над ее куклами посмеивается. Но чтобы гад?!

Значит, чем-то он крепко достал свою сестричку.

— А где он сейчас? — оглянулась Ира. Кто знает, может, пора уже бегством спасаться? Летом им никакой брат-гад не страшен, на соседней улице живет Мишка, он каратист. А рядом — Ритка. У нее пес — родезийский риджбэк. С ними на львов охотятся, что ему какой-то брат!

— А, дома остался, — махнула рукой Ксюша. — Поехал с очередной жертвой разбираться.

— Жертвой? — теперь Ира вытаращилась на новую подружку. — Он что, маньяк?

— Ага, — весело кивнула Ксюшка. — Вроде того. Правда, он не убивает никого. В смысле, все живы и даже довольны. Только это еще хуже.

— Что — хуже?

У нее никак не укладывался в голове подобный бред: маньяк-восьмиклассник, который хоть никого и не убивает, но делает со своими жертвами что-то такое, отчего еще хуже, чем если бы он убивал?!

Ксюшка рассмеялась, глядя на оторопевшую Иру, и принялась объяснять:

— Понимаешь, мой брат Гошка — он как паук. Присасывается к кому-то и все соки высасывает. А потом бросает пустую шкурку, когда уже ничего не остается.

Объяснила, называется! Теперь голова у Ирки просто пошла кругом, а перед глазами возник Человек-паук из фильма в сине-красном костюме. Вот он карабкается по стене небоскреба и влезает в окно. А там…

— Эй, ты чего! — хохотала Ксюшка. — Зеленая какая-то стала. Может, съела что?

Ира подозрительно посмотрела на веселую девчонку и все поняла: она сумасшедшая.

— Ладно, ты… это… сейчас родители придут… А я… пойду, ладно? — И она стала тихонько пятиться от машины.

— Ты чего? — обалдела Ксюшка. — Погоди, сейчас объясню. Только ты не дергайся, я просто не так сказала. Дело в том, что мой братик — гад, каких мало.

— Это ты уже говорила, — хмуро сказала Ира и оглянулась, — может, родители позовут? Но родителей не было видно. Вот так всегда — когда надо, чтобы кто-то защитил, — ты как раз никому не нужна.

— Гошка с девчонками знакомится и лапшу на уши вешает, — пояснила Ксюша. — Мол, с тобой так классно! И ты — самая замечательная! Девчонки тают. А он начинает подкатываться — мол, дай мне кассету посмотреть, да в кино билеты надо достать, да я бы тебя на концерт сводил, а денег нет… И живет — все у него есть! И кино, и кассеты, и в прошлом году на чужих роликах учился кататься, и на лошадях его катают без денег. А он только — «ты самая лучшая, ты самая…». У него их целый список. Тьфу! — даже расстроилась девчонка. — А потом говорит, что все девчонки — дуры. Представляешь, это он — мне говорит! Но может, они и правда — дуры?