Брежнев - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 121

Квицинский был поражен:

— Как же так? Только что в соответствии с директивами, одобренными политбюро, я заявлял, что количество ракет не увеличится, что их число надо заморозить.

— Тогда об этом нельзя было говорить, а сейчас нужно сказать, — равнодушно ответил маршал. — Сегодня скажите «да», а завтра — «нет». Мало ли чего вы там заявляете, вы же не Брежнев.

То есть Брежнев публично говорил, что установка новых ракет заморожена, вся пропагандистская машина приводилась в действие, чтобы доказать миролюбие Советского Союза, а военные лихорадочно наращивали ядерный потенциал в Европе.

Ахромеев показал Квицинскому карту объектов НАТО в Европе, по которым должен быть нанесен ядерный удар; на ней значилось более девятисот целей. На каждую цель для верности было наведено несколько ядерных боезарядов.

Через несколько лет, став генеральным секретарем, Горбачев потребовал от Министерства обороны представить данные о том, сколько именно ракет средней дальности находится на боевых позициях и сколько лежит на складах. Оказалось, что точных данных ни у кого нет, рассказывал Леонид Замятин, руководивший тогда отделом внешнеполитической пропаганды ЦК.

Горбачеву объяснили, как шел процесс установки ракет. Приходил министр обороны Устинов к Брежневу:

— Леня, надо на этом вот направлении поставить еще десяток-другой ракет с ядерными боеголовками.

Брежнев, не заглядывая в поданные ему бумаги, переспрашивал:

— А что, действительно надо?

— Надо. Пусть чувствуют нашу мощь!

И Брежнев подписывал решение о развертывании дополнительного количества ракет…

Это, конечно, несколько утрированное изображение процесса принятия решений в советском политическом механизме. Но правда состояла в том, что при Брежневе военные действительно получали почти все, чего требовали.

Нежелание спорить с военными привело к тому, что в Западной Европе появились новые американские ракеты. Это поставило Советский Союз в весьма невыгодное положение, усилило ощущение уязвимости. Иначе говоря, установка огромного количества «Пионеров» не только не укрепила безопасность страны, а, напротив, подорвала ее.

Советская внешняя политика последних лет — когда Брежнев уже не мог ни в чем участвовать — производила впечатление непредсказуемой и непродуманной. Излишняя, ненужная жесткость свидетельствовала об отсутствии уверенности в себе. Внешняя политика государства оказалась почти полностью подчиненной ведомственным интересам Министерства обороны и военно-промышленного комплекса.

Бывший член политбюро Вадим Андреевич Медведев вспоминает, как, перебравшись из Ленинграда в столицу, он обнаружил, что в центральных органах власти, в правительстве и в аппарате ЦК очень мало москвичей. Тон задавали напористые провинциалы из разных кланов. Это было не случайностью, а результатом продуманной кадровой политики.

Брежнев недолюбливал столичных жителей, потому что среди них оказалось много сторонников Александра Шелепина.

К власти пришла брежневская южная когорта, которую знающие люди делили на разные группы — днепропетровскую, молдавскую и казахстанскую — в зависимости от того, где тому или иному чиновнику посчастливилось поработать с Леонидом Ильичом. В особом фаворе были те, кто познакомился с Брежневым еще в годы его молодости, когда он начинал свою карьеру в Днепропетровске.

В «днепропетровский клан» входили будущий глава правительства Николай Тихонов, заместитель главы правительства Игнатий Новиков, управляющий делами ЦК КПСС Георгий Павлов, министр внутренних дел Николай Щелоков, первый заместитель председателя КГБ Георгий Цинев. Все это были преданные Брежневу люди, его команда.

В Москве невесело шутили, что история России делится на три этапа — допетровский, петровский и днепропетровский.

Леонид Ильич не упустил ни одной возможности назначить на важный пост своего человека. Брежнев не забывал старых знакомых, помогал им. Он нуждался в поддержке, особенно в первые годы, пока его позиции еще не окрепли.

Первый заместитель главы правительства Кирилл Трофимович Мазуров вспоминал, что поначалу Брежнев просил членов президиума ЦК:

— Руководителю нужен авторитет, помогайте.

Подгорный рассказывал, что Брежнев напоминал, чтобы члены политбюро во время его выступлений почаще вставали и аплодировали, показывая пример залу:

— Может, это нехорошо. Но это нужно…

Леониду Ильичу понадобились годы, чтобы убрать из политбюро сильные и самостоятельные фигуры. А до того постоянно ждал подвоха от товарищей по партии. Он же помнил, как легко удалось снять Хрущева.

В 1965 году членом военного совета Московского военного округа стал друг Леонида Ильича с довоенных времен Константин Степанович Грушевой, получивший вскоре звание генерал-полковника.

Когда-то они с Грушевым вместе работали в Днепропетровске, вместе ушли на фронт. Причем Грушевой раньше стал генералом и занял более высокое положение члена военного совета армии, затем фронта. В эвакуации их семьи жили вместе в Алма-Ате.

После войны Грушевой тоже демобилизовался. Он был первым секретарем Измаильского обкома компартии Украины. В 1953 году его вернули на политическую работу в армию.

Генеральный секретарь при первой возможности сделал так, чтобы старый друг был рядом. Они умерли в один год — в 1982-м…

Председатель Совета министров РСФСР Геннадий Иванович Воронов хотел сменить одного из своих первых замов. Как положено, позвонил Брежневу. Тот сказал:

— Приходи.

Воронов назвал кандидатуру, но у Брежнева была своя: Николай Федорович Васильев, председатель Днепропетровского облисполкома. Мнение генерального секретаря возобладало: Васильев был в феврале 1971 года назначен первым заместителем главы российского правительства.

Тогдашний первый секретарь Днепропетровского обкома Алексей Федосеевич Ватченко находился под личным покровительством Брежнева, поэтому в городе появился оперный театр и аэропорт. На Ватченко жаловался первый секретарь горкома, писал на него докладные, обвиняя в хамстве и вопиющей бескультурности. Однако с хозяином любимого города Леонида Ильича ничего нельзя было сделать.

Шелест записал в дневнике, что «интеллигенция Ватченко просто ненавидит и прозвала его метко „унтер Пришибеев“». Сам Петр Ефимович не был большим интеллектуалом. Если уж он кого-то называл хамом, то это, вероятно, было что-то невиданное. Ватченко ополчился на роман Олеся Гончара «Собор», гневно говорил о его идейной порочности и требовал, чтобы все экземпляры журнала с романом были изъяты из библиотек и уничтожены. Ватченко нажаловался на Гончара и Брежневу.

Леонид Ильич недовольно сказал секретарю ЦК Украины по идеологии Овчаренко:

— Вы должны искать подход к интеллигенции, особенно писателям, которые создают нам трудности. Вот ваш Гончар опубликовал роман «Собор», в котором неверно изображается наша действительность…