КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 149

За годы войны военные трибуналы осудили около миллиона военнослужащих, из них 157 тысяч расстреляли, то есть 15 дивизий уничтожили сами. В основном это были солдаты и офицеры, которые вышли из окружения или бежали из плена.

27 декабря 1941 года Государственный комитет обороны издал постановление о проверке и фильтрации «бывших военнослужащих Красной армии». На следующий день появился приказ № 001735 наркома внутренних дел Берии «О создании специальных лагерей для бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в плену и в окружении противника», предписывавший выявлять среди них «изменников Родины, шпионов и диверсантов».

Причем попавшими в плен красноармейцами занималось управление НКВД по делам военнопленных и интернированных, то есть к ним относились как к солдатам вражеской армии. В 1943-м фильтрационные лагеря передали в ГУЛАГ.

С 1944 года освобожденных из плена или вышедших из окружения офицеров стали отправлять рядовыми в штурмовые батальоны.

После ранения или награждения орденом им возвращали офицерское звание, но остаться в живых в штурмовых батальонах удавалось немногим. Их бросали в атаку на самых гиблых направлениях. Через штурмовые батальоны прошли 25 тысяч офицеров. Этого числа хватило бы на формирование офицерского состава 22 дивизий.

В августе 1944 года Государственный комитет обороны принял решение о создании сети проверочно-фильтрационных пунктов для возвращающихся из Германии. Пока пленных и угнанных на работы в Германию проверяли, их использовали на самых трудных работах.

Павел Васильевич Чистов, который служил в органах госбезопасности с 1923 года, в годы ежовской чистки возглавил областное управление в Челябинске, затем в Донецке, получил звание майора госбезопасности, орден Ленина и был избран депутатом Верховного Совета СССР, сразу после начала войны был назначен заместителем начальника Главного управления строительства оборонительных сооружений.

В конце августа 1941 года ему поручили руководить строительством оборонительных сооружений на Юго-Западном фронте.

3 сентября, когда Чистов выехал к городу Конотопу, его машину обстреляли внезапно появившиеся немецкие танки. Он был ранен и попал в плен. Сам Чистов потом рассказывал, что немцы сорвали с него ордена Ленина и «Знак Почета» и ремень с револьвером. Значок депутата Верховного Совета он сам сорвал и выбросил. Допросивший его немецкий капитан плохо разбирался в советских реалиях и вернул ему партийный билет со словами:

— Личный документ пусть пока будет при вас.

Партбилет Чистов сразу уничтожил. Он назвался майором Красной армии, инженером по специальности, поэтому его отправили в обычный лагерь. Но в газете «Новое слово», которая выходила в Берлине, был написано, что Чистов на допросах рассказал все, что знал о строительстве оборонительных учреждений. Он сидел в лагере в Восточной Пруссик, там немцы сделали его руководителем команды по строительству бараков, бани и прачечной.

В декабре 1943 года его арестовало гестапо за антифашистскую агитацию и отправило г. концлагерь Штугоф, а летом 1944 года — в лагерь уничтожения Маутхаузен. Он выжил, его освободили американцы и передали советским войскам.

Целый год, с июля 1945-го по сентябрь 1946-го, его держали в Подольском проверочно-фильтрационном лагере. Следователи пришли к такому выводу: «В лагере вел себя пассивно по отношению к подпольной работе и только в 1945 году, незадолго до освобождения, примкнул к подполью». Особое совещание МГБ приговорило его к пятнадцати годам лагерей. После смерти Сталина, в 1955-м его освободили досрочно.

Уже после победы, 18 августа 1945 года было принято постановление Государственного комитета обороны «О направлении на работу в промышленность военнослужащих Красной армии, освобожденных из немецкого плена, и репатриантов призывного возраста». Так появились рабочие руки в Печорском угольном бассейне, на Норильском и Ухтинском комбинатах НКВД.

22 октября 1945 года Совнарком принял секретное постановление «О лишении офицерских званий лиц, служивших в немецкой армии, специальных немецких формированиях „власовцев“ и полицейских». Этих людей ждали лагеря — вне зависимости от того, действительно ли они совершили какое-то преступление или же просто пытались выжить в немецком плену…

НЕМЦЫ И ЯПОНЦЫ

В лагерях НКВД для военнопленных сидели 1600 тысяч военнопленных немцев и 600 тысяч японцев.

Ими занималось Главное управление по делам военнопленных и интернированных НКВД, созданное 19 сентября 1939 года для попавших в плен польских солдат и офицеров.

Война с Японией была совсем недолгой, но в плен попала практически полностью Квантунская армия, располагавшаяся на севере Китая.

Кампания августа 1945 года был стремительной и обеспечила Сталину военные базы в Китае, контроль над северной частью Корейского полуострова, возвращение Южного Сахалина, получение Курильских островов и свободный выход в открытый океан для советских боевых кораблей.

Советские танковые клинья стремительно рассекали Квантунскую армию, и японцы оказывались в окружении. Отступавшим тоже некуда было деваться: их родина осталась за морем, а японский флот уже перестал существовать.

Японцы попали в плен и к англо-американцам, которые сражались с императорской армией четыре года, но после подписания акта о капитуляции Японии их стали возвращать домой. К концу 1947-го вернулись все. Кроме тех, кто оказался в Сибири.

О том же, что ожидало их у нас, можно судить по судьбе одного из них, военнопленного Сигэо Янагавы.

10 декабря 1948 года в пять часов вечера с ним произошел несчастный случай: его завалило землей. Когда Янагаву откопали, он был без сознания.

В истории болезни № 143 лагерный врач записал диагноз: ушиб грудной клетки. Через день Сигэо Янагаву оперировали. Произвели резекцию ребра, вскрыли флегмону: у Янагавы обнаружили гнойный левосторонний плеврит и миокардит.

Операция не помогла. Пролежав в госпитале месяц, 13 января бывший старший ефрейтор умер.

15 января, как следует из его личного дела, произведено «вскрытие трупа японца Янагава Сигэо, поступившего из 117 лагпункта». Претензий к хирургам не было.

16 января инспектор по учету кадров филиала госпиталя № 1339, заместитель начальника филиала по охране и режиму и начальник; службы материального обеспечения составили акт: «Труп Сигэо Янагава захоронен в квадрате № 1, могила № 4. На могиле поставлен опознавательный знак — столбик с дощечкой, надпись на табличке нанесена несмываемой краской».

В инструкции к банке с краской эта маслянистая жидкость действительно именовалась «несмываемой», но мокрый снег и дождь быстро смыли с лица земли последнее упоминание о крестьянском сыне из далекой Японии.

Впрочем, и стандартный столбик, установленный привычными к смертям руками бойца госпитальной похоронной команды, возвышался недолго. Таким образом, родители Сигэо Янагавы навсегда лишились возможности узнать не только когда и при каких обстоятельствах умер их сын, но и найти его могилу.